ПЕЧАТНЫЙ ДВОР
Юлия Латынина. Нелюдь.
Роман. — М.: Эксмо, 2007.
Латынину Юлию — да, наверное, люблю.
Читать в Интернете, слушать по радио. И вот романы. Хотя романы — не так
сильно.
(Будучи лично не знаком, предполагаю, что на этой фразе она
подумает: видимо, дурак. Да навряд ли она читает
рецензии.)
Или выбрать глагол посуше — но все
равно подворачиваются только допотопные: уважаю; восхищаюсь; верю ей; боюсь за
нее. Вижу отчетливо, что случись (может быть, правильнее: объявись или: возомни
себя — собой) диктатура — и звук этого голоса сделается в
пространстве разрешенного нестерпим. Когда какую-либо страну поражает
диктатура, несколько таких голосов, пересекаясь, держат над страной небо. Что и
позволяет иной стране диктатуру пережить.
А это не важно, насколько данный автор известен и влиятелен.
И дело даже не том, что он талантлив, правдив и храбр. Бывают вот какие натуры:
характер обладает свойствами ума, ум — чертами характера, и у них общая режущая
грань. Впивающаяся в идеально твердую поверхность.
В вещество, например, наиболее банального вопроса: есть ли в
жизни смысл. (Извините, конечно.) И вот как подступим. Если смысл есть — в
жизни хоть чьей-нибудь, — то должен же он как-то присутствовать и в истории
всех людей. Где такую заметную роль играет борьба за власть, именуемая
политикой.
Да-с, милостивые государи и милостивые государыни (или в
другом порядке). Так и вижу ваши презрительные мины. Как же: политика — это
такая грязь, такая грязь! Т. н. интеллигентный человек огибает ее на цыпочках и
зажав нос платком, по дороге из своей благоуханной privacy в магазин и обратно.
А тут напрашивается такая безумная гипотеза — и за ней явно
просвечивает потребность сердца: а вдруг возможна — чисто теоретически — такая
политика, при которой искра смысла в жизни каждого из многих и многих как бы
разгорается. А то ведь несомненно, что миллиарды душ потеряли себя в полной
темноте ни за понюх (представим древнего какого-нибудь ассирийца из школьной
тетрадки, в чернильной чешуе; или строителя Беломорканала). Так не политика ли
— когда стремится к ложным целям — превращает человека в ненужное, напрасное во
Вселенной существо? То есть нужное только собственному организму и
биологическому виду. Наподобие, предположим, таракана: тоже, знаете ли, вид.
Но хорошая политика хороша, лишь если успешна. То есть если
целесообразна. То есть если аморальна — не правда ли? В таких случаях
подразумевается, что мы все читывали Макиавелли. А не прочитанный, признайтесь,
Кант у нас для случаев других (звездное небо, тыр-пыр-нашатыр).
Однако же очевидный факт: успешная аморальная политика
непременно приводит — рано или поздно — к дурным результатам. И вынуждена — рано или поздно — прекратиться, хотя бы на
время.
Потому что, как выясняется, существует такая плоскость, в
которой, вполне вероятно, эти две прямые — целесообразность и моральный
императив — параллельны. А не расходятся в разные стороны бесконечности.
Экономика!
В которой Юлия Латынина,
похоже, разбирается. И очень много знает про то, как тут, у нас, делаются дела.
И пишет и говорит всегда, в сущности, одно и то же: диктатура
— дура. Самоубийственный режим. При котором
государство превращается в кровососущий труп. И, разлагаясь, пожирает самое
себя. Пытаясь, но не успевая уничтожить все человечество.
(Последний и предпоследний раз не успев, как известно, едва ли не чудом.)
Латынина не восклицает: диктатура, ты —
чудовище! Она сообщает с легкой насмешкой, а впрочем, невозмутимо: дело в том,
что ты очень глупое чудовище, диктатура. Морально, прости за игру слов, устарелое. Как субъект современной экономики — продуешь все,
и даже война не поможет. Вот смотри: я сейчас покажу это на пальцах. Или,
лучше, докажу, как дважды два.
И доказывает.
Понятно, не диктатуре (которой ведь нигде поблизости нет, а и
была бы — не стала бы читать), а номенклатуре. Коллективному Сталину, гниющему
в коллективных номенклатурных мозгах. Фосфорецирующему,
как телеэкран, в подсознании остальной страны.
А также самой себе, самой себе. На текущих фактах — в
публицистике, на теоретических моделях — в прозе.
Хотя какой она теоретик. Я же говорю: страстный ум. И с
воображением все в порядке. А как владеет, как это говорится, техникой сюжета
(это когда волей-неволей читаешь до самого конца). Ей необыкновенно нравится
выдумывать т. н. настоящих мужчин, их т. н. настоящие мужские поступки.
Соответственно — груды разнообразного супероружия и поединки, поединки. Как в неподдельном
рыцарском романе.
От которого, однако же, маленько
устаешь. Слишком чистый воздух, слишком прозрачный какой-то мир. Двоичный: из коварства и благородства. И одно всю дорогу
притворяется другим. То есть коварство притворяется само, а благородство за
коварство принимает введенный автором в заблуждение (намеренно: техника
сюжета!) читатель. Пока все не разъяснится, причем так, как вы не ожидали
абсолютно.
А действие происходит в одном из будущих (между прочим, невдолге) столетий, на нескольких планетах, населенных
разными космическими расами, — в Империи людей. Где возобладала ошибочная
политэкономическая схема. Отчего коррупция и застой. И заговор, и контрзаговор, и пестрый фараон приключений — словом,
крутизна.
Но, вот увидите, то ли еще она напишет, Юлия Латынина.
Андрей Тургенев. Спать и верить: Блокадный роман. — М.: Эксмо, 2007.
А за эту вещь — брался с опаской, с предубеждением. Буквально
заставил себя открыть, и то лишь потому, что двое понимающих знакомых сказали:
вроде хорошо.
Но про блокаду ведь хорошо не бывает. Невозможно. А бывает
страшно и скучно — в разных пропорциях.
Страшны — факты. Страшны цифры. Смертной скукой скучны слова.
Особенно — которые якобы с чувствами. Хотя которые якобы с мыслями — хуже еще.
Я не про вранье, не про полу-, не
про на три четверти вранье, из которого делался советский худ- и умеренно
документальный лит. Не во вранье была там сила,
превращавшая ужас в скуку. Само и вранье-то там было неизбежный помимо всякой
внешней цензуры элемент. Происходило из трусости не сугубо физической, но и —
ума. А это же — приглядитесь — оксюморон. Переходящий в
антоним.
Скажу, как понимаю, кратко и грубо: за
без малого четверть столетия партия и ГБ превратили т.
н. Советский Союз в страну недалеких людей. То есть сообразительных
только по-детски. Не способных к адекватному
осмыслению даже своей повседневной реальности. В труде и в бою это им не
особенно мешало. В лагерях — не известно, хотя умнели главным образом там.
А блокада была реальностью другого порядка. Там внутри ада
был еще какой-то ад. Или даже несколько. Что-то такое, чего психика бывших там
людей не воспринимала. А в чьей случайно отразилось —
тот сразу же забыл. Или погиб. Из бывших же там
(не нахожу слова — ну, возьмем термин
условный, высокопарный: допустим, дьяволов) ни один не проговорился.
Но партия-то и ГБ — они знали. И сделали все, чтобы ничего
похожего на правду никто никогда.
Так что ее можно только угадать — более или менее
приблизительно.
И, по-моему, Андрей Тургенев угадал.
Хотя никакой он, говорят, не Андрей Тургенев. Псевдоним,
говорят, одного литературного критика. Довольно известного. Хотя довольно молодого.
Вот и что критик, было против него: разве критик сочинит не занудный роман?
А что молодой — оказалось
необходимым преимуществом: все-таки уже не обязательно советский.
Представляю, что с ним сделают — попытаются сделать —
советские (как старые, так и молодые). Как будут поливать. Надругался над
священной темой. Бесцеремонно, факты, исказил, в душу,
драгоценные документы, плюнул, пляска, народная память, на костях, жертвы в
братских могилах вопиют, ныне живущие ветераны взывают, дошел, аморальный
постмодернизм, до того, что.
Весь этот негодующий
вздор прошумит, а роман останется. Во-первых, потому, что он очень ярко
написан. То есть не сказать, что чисто художественное создание: конструкция
проглядывает (то-то и есть, что автор по происхождению критик), — но
удивительная конструкция. Необыкновенная и блестящая. Ледяная такая
архитектура.
Во-вторых, невероятно страшно — а читаешь как в лихорадке:
неужели ни один, за кого волнуешься, не спасется? И понимаешь ведь, что,
конечно, нет, а ждешь вроде как чуда. Автор как будто и сам надеялся, — а как
увидел, чем все кончается, расстроился и почти что оборвал.
В-третьих, это одна из тех — наперечет — русских книг, в
которых нашла себя сущность Петербурга, его т. н. душа. Тут бы надо цитату —
какое-нибудь описание, — да ничего цитата не даст, потому что город и роман
вдвинуты друг в друга и акустика там, внутри романа, не такая, чтобы выписывать
предложения.
Ну и последнее, главное. Но тут уж кто как чувствует. Лично я
— что здесь, несмотря на все (почти сплошь умышленные) анахронизмы, на гротескную
как бы путаницу (да, самого вслед за Сталиным могущественного негодяя зовут не А. А. Жданов, а Марат Киров — ну и что?), —
здесь впервые изображен, что ли, сам воздух блокады. И впервые обозначено: на
самом деле то, что происходило, было гораздо, несравненно хуже, чем просто
полтора миллиона смертей. И я думаю, что это правда.
Роман войдет в историю, — а вот будущность автора не берусь
предсказать. В смысле дальнейшей прозы. Эксперимент удался, но повторить его
нельзя. Текст выполнен в специальной, заведомо архаичной манере: как если бы
автором был советский писатель 1960-х, скажем, годов, но не трус. Вроде,
предположим, Гроссмана или, скорее, Солженицына.
Разве что немного искусней, немного резче.
Марк Солонин. 25 июня. Глупость или агрессия? — М.: Яуза; Эксмо, 2008.
Четвертая книга этого автора. Про первую и третью я вам
писал. На этот раз — про вторую советско-финляндскую войну. Забываемую
еще старательней, чем первая. Про ее причины, ход и последствия. Одно из
последствий — как раз ленинградская блокада, которая была бы неосуществима,
если бы Финляндия сохранила нейтралитет, — а Финляндия сохранила бы его,
считает автор, если бы СССР
25 июня 1941 года на нее не напал.
Напал — утверждает и доказывает автор, — не только под
фальшивым предлогом, но и без настоящей причины; в оправдание Сталину можно
разве только предположить, что его развели.
В смысле — дезинформировали. Какой-нибудь гитлеровский агент, прокравшийся,
например, в Генштаб, доложил, что будто бы на финских аэродромах сосредоточены
огромные силы немецкой авиации. Якобы 600 боевых самолетов («т. е. даже больше,
чем было в реальности в составе всего 1-го Воздушного флота люфтваффе», —
уточняет автор). Ну и последовал приказ об упреждающем ударе.
Кто привык к дотошному методу Марка Солонина, тот легко
представит себе структуру данного труда. Разумеется, тут подсчитано:
— сколько в действительности было немецких самолетов на
территории Финляндии (3, если я ничего не забыл: «два „Дорнье“
Do-215 и один „Хейнкель“ He-111»),
— сколько самолетов там было
финских (148 штук),
— какими силами были атакованы
аэродромы (значительно превосходящими, но М. С. приводит цифры по отдельным
авиаполкам, а мне, в отличие от него, калькулировать лень),
— какой нанесен был урон (выведен
из строя один-единственный финский бомбардировщик, поврежден один-единственный
аэродром — Турку, на летном поле которого также убито 5 лошадей),
— ценой
каких потерь (сбит как минимум 21 советский самолет).
Это, значит, в первый день авианалетов. Так же подробно изложены результаты дня
второго, примерно такие же плачевные для нас. На третий день налеты
прекратились, но финский парламент («под аккомпанемент взрывающихся в
пригородах Хельсинки бомб») уже принял решение считать Финляндию находящейся в
состоянии войны с СССР.
Все это отчасти отдает
абсурдом. Насколько разумней официальная версия (автор приводит ее, мне
кажется, не без удовольствия, злодей):
«Рано утром 25 июня 236
бомбардировщиков и 224 истребителя нанесли первый массированный удар по 19
аэродромам. Враг, не ожидая такого удара, был фактически
застигнут врасплох и не сумел организовать противодействия. В результате
советские летчики успешно произвели бомбометание по стоянкам самолетов, складам
горючего и боеприпасов. На аэродромах был уничтожен 41 вражеский самолет. Наша
авиация потерь не имела…»
Не в пример приятней. Одно
нехорошо: впечатляющие цифры, как замечает ехидно Марк Солонин, — «невозможно
даже отдаленно связать с какими-либо реальными событиями».
Ну
ничего. Специалисты ему покажут. Тем более таких эпизодов у него тут полно.
Что бы выписать вам на всякий
случай? На тот, если эту книгу запретят. Как Молотов поздравлял германского
посла с падением Парижа?
«Молотов пригласил меня сегодня
вечером в свой кабинет и выразил мне самые теплые поздравления советского
правительства по случаю блестящего успеха германских вооруженных сил…»
Или как Сталин строил Черчилля.
Тот пишет (в июле 1940 года):
«В настоящий момент перед всей
Европой, включая обе наши страны, встает проблема того, как государства и
народы Европы будут реагировать на перспективу установления Германией гегемонии
над континентом…»
А в ответ: «тов. Сталин считает
долгом заявить, что при всех встречах, которые он имел с германскими
представителями, он такого желания со стороны Германии — господствовать во всем
мире — не замечал…»
В действительности он обмозговывал аферу — присоединить Советский Союз к
Тройственному союзу («ось Рим — Берлин — Токио») — заключить пакт четырех
держав. При условии, что Гитлер отдаст ему Финляндию, Болгарию, а если Турция
не присоединится к оси, — то чтобы и Турцию разделить по-братски «в духе
определения центра тяжести аспирации СССР на юге от Батума
и Баку в общем направлении к Персидскому заливу».
Что черным по белому предложено
в Заявлении, переданном послу Шуленбургу 25 ноября
1940 года. (Которое американцы опубликовали в 1948
году, а советские специалисты сразу же разоблачили как грубую фальсификацию, а
через полвека машинописный экземпляр с автографом Молотова внезапно обнаружился
в Архиве Президента России.)
Но Гитлер поступил не по-пацански: Болгарию взял в союзники, Финляндию велел пока
не трогать, про Турцию пропустил мимо ушей. С этого момента Сталин на него и
затаил. Намереваясь проучить летом 1941-го.
Вот примерно так обрисована в этой
книге международная обстановка.
Как дилетанту, мне интересней
образность, пользуясь которой мастера советского пера разъясняли народу суть
событий. Вот, к примеру, еще в 1939 году газета «Правда»: «обуздать ничтожную
блоху, которая прыгает и кривляется у наших границ».
Не хилая, кстати, метафора. «Финская козявка» — тоже, в общем, остро, но кривляющаяся блоха — самое то, что надо. Чтобы спать и
верить.
С.
Гедройц
| |
|
|
Всем читателям!
Чтобы получить журнал с доставкой в любой адрес, надо оформить подписку в почтовом отделении по
«Объединенному каталогу ПРЕССА РОССИИ «Подписка – 2021»
Полугодовая подписка по индексу: 42215
Годовая подписка по индексу: 71767
|
В Москве свежие номера "Звезды" можно приобрести в книжном магазине "Фаланстер" по адресу Малый Гнездниковский переулок, 12/27
Новые книги издательства "Журнал «Звезда»": |

В книге впервые публикуются стихотворения Алексея Пурина 1976-1989 годов.
Алексей Арнольдович Пурин (1955, Ленинград) — поэт, эссеист, переводчик.
С 1989 г. заведует отделом поэзии, а с 2002 г. также и отделом критики петербургского журнала «Звезда». В 1995–2009 гг. соредактор литературного альманаха «Urbi»
(Нижний Новгород — Прага — С.-Петербург; вышли в свет шестьдесят два выпуска).
Автор двух десятков стихотворных сборников (включая переиздания) и трех книг
эссеистики. Переводит голландских (в соавторстве с И. М. Михайловой) и немецких
поэтов, вышли в свет шесть книг переводов. Лауреат премий «Северная Пальмира»
(1996, 2002), «Честь и свобода» (1999), журналов «Новый мир» (2014) и «Нева» (2014).
Участник 32-го ежегодного Международного поэтического фестиваля в Роттердаме
(2001) и др. форумов. Произведения печатались в переводах на английский, голландский, итальянский, литовский, немецкий, польский, румынский, украинский,
французский и чешский, в т. ч. в представительных антологиях.
Цена: 130 руб.

Михаил Петрович Петров, доктор физико-математических наук, профессор, занимается исследованиями в области управляемого термоядерного синтеза, главный научный сотрудник Физико-технического института им. А.Ф. Иоффе. Лауреат двух Государственных премий СССР. В 1990 – 2000 работал приглашенным профессором в лабораториях по исследованию управляемого термоядерного синтеза в Мюнхене (ФРГ), Оксфорде (Великобритания) и Принстоне (США), Научный руководитель работ по участию ФТИ в создании Международного термоядерного реактора.
В книге «Огонь небесный» отражен незаурядный опыт не только крупного ученого, но и писателя, начинавшего литературный путь еще в начале шестидесятых. В нее вошли рассказы тех лет, воспоминания о научной работе в Англии и США, о дружбе с Иосифом Бродским, кинорежиссером Ильей Авербахом и другими незаурядными людьми ленинградской культуры.
Цена: 500 руб.

Мириам Гамбурд - известный израильский скульптор и рисовальщик, эссеист, доцент Академии искусств Бецалель в Иерусалиме, автор первого в истории книгопечатания альбома иллюстраций к эротическим отрывкам из Талмуда "Грех прекрасен содержанием. Любовь и "мерзость" в Талмуде Мидрашах и других священных еврейских книгах".
"Гаргулья" - собрание прозы художника, чей глаз точен, образы ярки, композиция крепка, суждения неожиданны и парадоксальны. Книга обладает всеми качествами, привлекающими непраздного читателя.
Цена: 400 руб.
Калле Каспер (род. в 1952 г.) — эстонский поэт,
прозаик, драматург, автор пяти стихотворных книг
и нескольких романов, в том числе эпопеи «Буриданы»
в восьми томах и романа «Чудо», написанного
на русском. В переводе на русский язык вышла
книга стихов «Песни Орфея» (СПб., 2017).
Алексей Пурин (род. в 1955 г.) — русский поэт, эссеист,
переводчик, автор семи стихотворных книг, трех книг
эссеистики и шести книг переводов.
Цена: 130 руб.

Алексей Арнольдович Пурин (1955, Ленинград) — поэт, эссеист, переводчик.
С 1989 г. заведует отделом поэзии, а с 2002 г. также и отделом критики петербургского журнала «Звезда». В 1995–2009 гг. соредактор литературного альманаха «Urbi»
(Нижний Новгород — Прага — С.-Петербург; вышли в свет шестьдесят два выпуска).
Автор двух десятков стихотворных сборников (включая переиздания) и трех книг
эссеистики. Переводит голландских (в соавторстве с И. М. Михайловой) и немецких
поэтов, вышли в свет шесть книг переводов. Лауреат премий «Северная Пальмира»
(1996, 2002), «Честь и свобода» (1999), журналов «Новый мир» (2014) и «Нева» (2014).
Участник 32-го ежегодного Международного поэтического фестиваля в Роттердаме
(2001) и др. форумов. Произведения печатались в переводах на английский, голландский, итальянский, литовский, немецкий, польский, румынский, украинский,
французский и чешский, в т. ч. в представительных антологиях.
В книге впервые публикуются ранние стихотворения автора.
Цена: 130 руб.

Эта книга посвящена одному из творцов «серебряного века», авангардному преобразователю отечественной сцены, режиссеру, драматургу, теоретику и историку театра Николаю Николаевичу Евреинову (1879-1953). Она написана его братом, доктором технических наук, профессором Владимиром Николаевичем Евреиновым (1880-1962), известным ученым в области гидравлики и гидротехники. После смерти брата в Париже он принялся за его жизнеописание, над которым работал практически до своей кончины. Воспоминания посвящены доэмигрантскому периоду жизни Николая Евреинова, навсегда покинувшего Россию в 1925 году. До этого времени общение братьев было постоянным и часто происходило именно у Владимира, так как он из всех четверых братьев и сестер Евреиновых оставался жить с матерью, и его дом являлся притягательным центром близким к семье людей, в том числе друзей Николая Николаевича - Ю. Анненкова, Д. Бурлюка, В.Каменского, Н. Кульбина, В. Корчагиной-Алексан-дровской, Л. Андреева, М. Бабенчикова и многих других. В семье Евреиновых бережно сохранились документы, фотографии, письма того времени. Они нашли органичное место в качестве иллюстраций, украшающих настоящую книгу. Все они взяты из домашнего архива Евреиновых-Никитиных в С.-Петербурге. Большая их часть публикуется впервые.
Цена: 2000 руб.

Книга Леонида Штакельберга «Пасынки поздней империи» состоит из одной большой повести под таким же названием и нескольких документальных в основе рассказов-очерков «Призывный гул стадиона», «Камчатка», «Че», «Отец». Проза Штакельберга столь же своеобразна, сколь своеобразным и незабываемым был сам автор, замечательный рассказчик. Повесть «пасынки поздней империи» рассказывает о трудной работе ленинградских шоферов такси, о их пассажирах, о городе, увиденном из окна машины.
«Призывный гул стадиона» - рассказ-очерк-воспоминание о ленинградских спортсменах, с которыми Штакельбергу довелось встречаться. Очерк «Отец» - подробный и любовный рассказ об отце, научном сотруднике Института имени Лесгафта, получившем смертельное ранение на Ленинградском фронте.
Цена: 350 руб.
Круглый стол «Власть слова и слово власти» посвящен одному из самых драматических социокультурных событий послевоенного времени – Постановлению Оргбюро ЦК ВКП(б) о журналах «Звезда» и «Ленинград» 1946 г.
Цена: 100 руб.
Книга Елены Андреевны Кумпан (1938-2013) рассказывает об уходящей культуре 1950 – 1960-х годов. Автор – геолог, поэт, экскурсовод – была дружна со многими выдающимися людьми той бурной эпохи. Герои ее воспоминаний – поэты и писатели Андрей Битов, Иосиф Бродский, Александр Городницкий, Рид Грачев, Александр Кушнер, Глеб Семенов, замечательные ученые, литераторы, переводчики: Л.Я. Гтнзбург, Э.Л. Линецкая, Т.Ю. Хмельницкая, О.Г. Савич, Е.Г. Эткинд, Н.Я. Берковский, Д.Е. Максимов, Ю.М. Лотман и многие другие
Книга написана увлекательно и содержит большой документальный материал, воссоздающий многообразную и сложную картину столь важной, но во многом забытой эпохи. Издание дополнено стихами из единственного поэтического сборника Елены Кумпан «Горсти» (1968).
Цена: 350 руб.

Книга тематически разнообразна: истории из пионервожатской жизни автора, повесть об отце, расследование жизни и судьбы лейтенанта Шмидта, события финской войны, история поисков и открытий времен Великой Отечественной войны.
Цена: 250 руб.
В сборнике представлены рассказы, написанные в 1970-1990-ж годах. То чему они посвящены, не утратило своей актуальности, хотя в чем-то они, безусловно, являются замечательным свидетельством настроений того времени.
Нелла Камышинская родилась в Одессе, жила в Киеве и Ленинграде, в настоящее время живет в Германии.
Цена: 250 руб.

В 1962 году, более полувека назад, вышла в свет первая книга стихов Александра Кушнера. С тех пор им написано еще восемнадцать книг - и составить «избранное» из них – непростая задача, приходится жертвовать многим ради того, что автору кажется сегодня лучшим. Читатель найдет в этом избранном немало знакомых ему стихов 1960-1990-х годов, сможет прочесть и оценить то, что было написано уже в новом XXI веке.
Александра Кушнера привлекает не поверхностная, формальная, а скрытая в глубине текста новизна. В одном из стихотворений он пишет, что надеется получить поэтическую премию из рук самого Аполлона: «За то, что ракурс свой я в этот мир принес / И непохожие ни на кого мотивы…»
И действительно, читая Кушнера, поражаешься разнообразию тем, мотивов, лирических сюжетов – и в то же время в каждом стихотворении безошибочно узнается его голос, который не спутать ни с чьим другим. Наверное, это свойство, присущее лишь подлинному поэту, и привлекает к его стихам широкое читательское внимание и любовь знатоков.
Цена: 400 руб.

Аннотация - "Нас время учило..." - сборник документальной автобиографической прозы петербургского скульптора и фронтовика Льва Самсоновича Разумовского.
В сборник вошли две документальные повести "Дети блокады" (воспоминания автора о семье и первой блокадной зиме и рассказы о блокаде и эвакуации педагогов и воспитанников детского дома 55/61) и "Нас время учило..." (фронтовые воспоминания автора 1943-1944 гг.), а также избранные письма из семейного архива и иллюстрации.
Цена: 400 руб.

Алексей Арнольдович Пурин (род. в 1955 г. в Ленинграде) — поэт,
эссеист, переводчик. Автор пятнадцати (включая переиздания) стихотворных
сборников и трех книг эссеистики. Переводит немецких и голландских
(в соавторстве с И. М. Михайловой ) поэтов, опубликовал пять
книг переводов. Лауреат Санкт-Петербургской литературной премии
«Северная Пальмира» (1996, 2002) и др.
В настоящем издании представлены лучшие стихи автора за четыре
десятилетия литературной работы, включая новую, седьмую, книгу «Почтовый
голубь» и полный перевод «Сонетов к Орфею» Р.-М. Рильке.
Цена: 350 руб.
Национальный книжный дистрибьютор "Книжный Клуб 36.6"
Офис: Москва, Бакунинская ул., дом 71, строение 10
Проезд: метро "Бауманская", "Электрозаводская"
Почтовый адрес: 107078, Москва, а/я 245
Многоканальный телефон: +7 (495) 926- 45- 44
e-mail: club366@club366.ru
сайт: www.club366.ru
|