НАШИ ПУБЛИКАЦИИ

ГЕОРГИЙ ИВАНОВ

Письма к Сергею Риттенбергу^[1]

1

<После середины марта 1948>^[2]

52, rue de Seine

Paris 6^e

G. Ivanoff^[3]

Дорогой Сергей Александрович,

помните ли Вы меня? Я Вас помню и очень нежно вспоминаю.

Пишу Вам «лапидарно» — жизнь моя такова, что мне не до длинных писем. Прошу Вас: нет ли в Швеции любителей поэзии, которые сложились бы и прислали мне посылку. Но срочно, чтобы не шла три месяца. Мое положение тяжело до крайности.

Еще просьба. На днях выходит книга Одоевцевой по-французски.^[4] Это антисоветский роман. По общему отзыву, блестящий. Его издал Self^[5] — то же издательство, что издало во Франции Кравченку.^[6] Не можете ли Вы мне указать издательство (или переводчика со связями) соответствующего направления (т. е. 100 % антисоветского), к которому следует обратиться с предложением издать книгу в Швеции (изд<атель> или критик, читающие по-французски).

Обнимаю Вас. Сделайте что-нибудь для меня.

Любящий Вас Георгий Иванов

1. Письма Георгия Иванова хранятся у Магнуса Юнггрена в составе завещанного ему С. А. Риттенбергом архива. Г. И. и в своих стихах особенного внимания пунктуации не уделял. Тем более в письмах. Поэтому очевидные знаки препинания, пропущенные поэтом, мы восстанавливаем в настоящей публикации без пояснений.

2. Письма датируются по содержанию или по штемпелю на конверте.

3. 15 марта 1948 Г. И. с Одоевцевой вернулись в Париж из Русского дома в Жуан-ле-Пене, где жили с ноября 1947. Указанным в этом письме адресом помечены все дальнейшие письма Г. И. до отъезда Ивановых весной 1949 в Ниццу.

4. Роман «Оставь надежду навсегда» («Laisse toute espérance». Paris, 1948).

5. Self Éditions — парижское издательство (1945—1992, с перерывом в 1952—1956, в 1956 находилось в Люксембурге), печатало книги преимущественно c политическим и мемуарным уклоном.

6. Виктор Андреевич Кравченко (1905—1966) — советский невозвращенец, подал иск о клевете против французской газеты «Les Lettres Françaises». Во время Второй мировой войны был членом советской закупочной комиссии в Вашингтоне. Попросил политического убежища в США. С 1944 жил в Нью-Йорке под именем Питера Мартина и написал книгу «Я выбрал свободу». Французское издание книги (1947, с дальнейшими переизданиями) разошлось тиражом около 500 тысяч экз. и резко критиковалось левой прессой, в том числе такими известными авторами, как Ж.-П. Сартр, столп французского экзистенциализма, разменявший свою философию на политику сталинско-маоистского толка… Однако свидетельства приглашенных на процесс жертв советских репрессий оказались для суда убедительнее речей апологетов СССР, и иск Кравченко к газете был удовлетворен.

2

5 октября <1948>

            52, rue de Seine

Дорогой Сергей Александрович,

спасибо за Ваше письмо. Оно меня очень тронуло. Неподдельная дружба, которой дышит каждое его слово, очень дорога мне. Мы мало с Вами встречались, но какой-то душевный «роман» между нами длится ведь ¹/₄ века. Поверьте, что это не слова: я очень, очень ценю и Ваше отношение ко мне, и к моей поэзии, и то волнение, с которым написано Ваше письмо.

Я хотел бы больше знать о Вас и о Вашей жизни. Пишете ли Вы? И что Вы пишете? Пришлите мне.

Между прочим, тут, вероятно, начнет выходить журнал (маленький) под дорогим и Вам названием «Гиперборей».^[1] Стихи и критика как в старом. Я в нем буду, б<ыть> м<ожет,> распоряжаться. Не могли бы Вы прислать для 1 № что-нибудь. Что хотите. Вернее, что Вам самому интереснее всего было бы напечатать. Тогда пришлите поскорей.

Я бы с удовольствием прислал на Ваш суд и разбор свои новые стихи. Есть штук 25 ненапечатанных. Еще в Орионе^[2], не знаю, читали ли Вы его. Если нет, могу Вам прислать его.

Спасибо за желание прислать мне посылку. Откровенно скажу: если Вам трудно, то, пожалуйста, ничего не посылайте. Плюньте и забудьте. Если же пошлете, то мне нужно кофе, молоко консервированное (или еще лучше в порошке), сахар и какая-нибудь копченость или сыр. На худой конец чай вместо кофе. Какао мне не нужно, ни овсянка, ни мармелад. Вот — как мы когда-то писали в Петербурге.

То, что Вы можете заняться книгой Одоевцевой, мне крайне важно. Книга задержалась из-за забастовки и выйдет, вероятно, числа 15—20. Это поразительная и замечательная во всех отношениях книга, не только по моему мнению, но по отзыву всех читавших ее. Читаете ли Вы по-французски? Перед тем как отдать издателю, прочтите ее сами. Уверен, что она Вас поразит. Вы могли бы тогда сделать для издателя по-шведски изложение-отзыв о ней — это могло бы ускорить дело.

Вы пишете, чтобы прислать Вам отзывы прессы. Отзывы прессы, конечно, будут и блестящие. Но их надо ждать, а нас больше всего интересует продать книгу и получить аванс. Было бы блаженством для нас приехать в Швецию — истратить на месте деньги и отдохнуть немножко. Мы бы то­гда с Вами наверстали за месяц все годы нашей разлуки. Будьте милым, займитесь вплотную устройством «Laisse toute Espérance». Вы мне окажете огромную услугу. Прилагаю пока листик издательства Self. Это же издательство издало по-французски Кравченко. Они оплатили Одоевцевой вперед за 10 000 экземпляров — это оплата во Франции, только когда рассчитывают на очень большой успех. Много лет тому назад «Ангел смерти»^[3] того же автора принес ей маленькое состояние — главным образом в Америке, Германии и Италии. По-шведски издан не был: мы не хлопотали, у нас были средства к жизни — не то что сейчас. На всякий случай — и листик с американскими отзывами.^[4]

Благодарю Вас за все. Пишите поскорей.

Всегда Ваш Георгий Иванов

52, rue de Seine.

Hôtel de Seine

Paris 6^e[5]

Простите, что пишу так бестолково.^[6]

1. «Гиперборей. Ежемесячник стихов и критики» — журнал первого «Цеха поэтов». Издатель и редактор М. Л. Лозинский. Издавался в 1912—1913, всего вышло 10 номеров, в них напечатаны несколько стихотворений и рецензий Г. И. Возобновить «Гиперборей» в Париже не удалось.

2. «Орион» — литературный альманах, изданный в Париже в 1947, под ред. Ю. Одарченко, В. Смоленского и А. Шайкевича. В него вошел цикл стихотворений Г. И.

3. Опубликованный двумя изданиями первый роман Одоевцевой «Ангел смерти» (Париж, 1927, 1928). В США и Англии был издан под названием «Out of Childhood» (N. Y.: Richard R.Smith, 1930; London: Constable & C°, 1930).

4. К письму приложен лист с переведенными на французский 10 фрагментами газетных рецензий на «Ангела смерти».

5. Адрес несколько странный: Hôtel de Seine находится на этой же улице, но под номером 60. Возможно, Г. И хочет указать, где его вернее застать. См. примеч. 1 к письму 11.

6. Надпись на полях.

3

<После 5 окт. 1948>

         52, rue de Seine

Paris 6^e

Дорогой Сергей Александрович,

одновременно с этим письмом посылаю экземпляр, книгу Одоевцевой. Буду Вам бесконечно благодарен, если Вы устроите книгу в Швеции. Линденберг^[1], Ваш приятель, сказал, что Вы хорошо знаете французский язык. Следовательно, Вы можете убедиться сами в блестящих литературных качествах книги и ее «актуальности» и, может быть, дать о ней отзыв. Книга только что вышла. Когда будут статьи о ней, я Вам перешлю. Но ведь это делается медленно, и поэтому будьте милым, займитесь устройством книги, не дожидаясь французской прессы.

Очень благодарю Вас за посылку. Она пришла как нельзя кстати. Положение мое сейчас самое жалкое. Линденберг расскажет Вам. Он мне очень понравился. Я встретил его случайно и случайно узнал, что Вы с ним дружны.

У меня, увы, нет ни «Вереска»^[2], ни какой-либо из моих книг. Моя библио­тека вся была украдена немцами, когда они реквизировали (как «еврейское имущество») мою дачу в Биаррице.^[3] Там пропали 18 писем Блока, рукописи Гумилева и т. д. Потом дача была разбита американской авиацией, и с той поры я живу пролетарием. У меня нет ни книг, ни вещей, ни денег. Наша главная надежда на литературный успех книги Одоевцевой. Self заплатил за нее вперед 360 000 фр. — но целый год тянул с изданием. Похлопочите в Швеции, будьте милым.

Кроме реального наслаждения сахаром, кофе и молоком, которые Вы мне прислали, мне было очень дорого то, что Вы так мило отнеслись ко мне. Я бы так хотел повидать и обнять Вас. Ответьте мне. Я пришлю Вам на днях тетрадку новых стихов. Целый воз.

Ваш всегда Георгий Иванов

Шлю Вам сердечный привет и благодарность за то, что Вы хлопочете о моей книге.

Ирина Одоевцева

1. Г. И. всюду пишет эту фамилию с ошибкой, нужно Линдеберг: Leo<nid> Lindeberg (1914—1975) — журналист, литературный критик, участник, как и С. А. Риттенберг, выборгского «Журнала Содружества» (1932—1938). Перед войной жил в Выборге, затем в Хельсинки. В Ленинграде он побывал уже в 1953, а после 1956 наезжал в него постоянно. Об эпизоде с ним, «иностранным журналистом», врывающимся среди ночи в квартиру героев фильма «Хрусталев, машину!», см. во вступ. статье; жена Юрия Германа Татьяна Александровна — родная сестра С. А. Риттенберга, попросившего своего приятеля передать ей подарки.

2. Сборник стихов Г. И. «Вереск» издавался дважды: М.: Альциона, 1916; Берлин; Пб.;
М.: Изд-во З. И. Гржебина, 1923. Содержание обоих сборников не совсем идентично.

3. Вилла «Англет» в пригороде Биаррица.

4

<Конец 1948>

Дорогой Сергей Александрович,

вчера отправил Вам ответ, а сегодня получил от Вас новое письмо, очень нас обоих порадовавшее. Я говорил Вам, что «Laisse toute Espérance» книга замечательная. Раз она Вам так понравилась — не могли ли бы Вы сами взяться за шведский перевод? Вы, конечно, прекрасно перевели бы.

Конечно, я, как только будут о книге статьи, пришлю Вам. Но это дело долгое. Только завтра моя жена будет надписывать книги для критики, и тогда ее начнут рассылать и по магазинам. Фактически книга еще даже не вышла. А у критиков, естественно, очередь на статьи, и хотя все без исключения, кто читал книгу, отзываются о ней приблизительно Вашими словами — но, пока это будет напечатано, пройдет, б<ыть> м<ожет>, 2—3 месяца. Постарайтесь убедить издателя прочесть, не дожидаясь отзывов. Отзывы о «Ангеле смерти» сохранились только на листе, который Вы имеете. М<ожет> б<ыть,> Вы сами сделаете выдержки из них по-шведски.

Ир. Владимировна шлет Вам сердечный привет и просит передать благодарность и за Ваши слова о ее книге, и за Ваши дружеские хлопоты. Я Вас обнимаю очень дружески.

Всегда Ваш  Георгий Иванов

5

<1948>

     52, rue de Seine

Paris 6^e

Дорогой Сергей Александрович,

мы оба бесконечно благодарим Вас за Ваши хлопоты. М<ожет> б<ыть,> когда-нибудь, чем-нибудь удастся отслужить. На днях подписал Вам экземп­ляр книги, теперь посылаю первую появившуюся рецензию. Она появилась в «Sud-Ouest», одна из самых больших провинциальных газет, выходящая в Бордо.^[1] Критики будут всюду, но надо ждать и ждать — во-первых, соблюдается очередь, а во-вторых, французы заняты теперь разными prix — Гонкуров, Фемина и т. д. и пишут главным образом о конкурентах.

Моя жена шлет Вам сердечный привет. Не хотите ли, чтобы она Вам отослала экземпляр с надписью? Книги у нас есть и ничего нам не стоят. Вот только пересылка кусается.

Обнимаю Вас. Буду ждать от Вас с нетерпением новостей. Но и терпением запасусь, если надо. Еще раз благодарю за все.

Ваш Георгий Иванов

1. «Sud Ouest» («Юго-Запад») — одна из крупнейших региональных ежедневных газет Франции, выходит в Бордо с 1944.

6

<31. 12. 1948>^[1]

     52, rue de Seine

Paris 6^e

Дорогой Сергей Александрович,

шлю Вам самые сердечные пожелания на Новый год. Желаю Вам здоровья, счастья и еще чтобы доблестная Красная Армия не заняла Стокгольм. Это, кажется, теперь не предвидится, что очень приятно.

Очень жаль, если Вам не удастся приехать весной сюда. Я был бы так рад обнять Вас и поводить Вас по Парижу и по здешней литературе. Все-таки здесь хоть паршивая, но столица. Америка, как, впрочем, и Ваша благополучная Швеция, мировая Чухлома.^[]2 А во Франции и французской и русской «что-то» осталось.

Насчет перевода книги я должен Вас просить плюнуть на хлопоты о ней. С 10 января все права на переводы будут переданы агенту, который ими и зай­мется. Это требование Self’a. Ничего не поделать. Если чудом до 10<-го> что-нибудь устроится, скажите, чтобы нам телеграфировали. И во всяком случае огромное Вам спасибо за Ваши хлопоты. Никогда не забуду.

И. В. Вам кланяется и присоединяется к моим пожеланиям — насчет Н<ового> года и насчет Вашего приезда в Париж.

Ваш всегда Георгий Иванов

1. Штемпель на конверте.

2. Чухлома — один из старинных русских городов в Костромской области, известный с XIV в. Для Г. И. постоянный символ захолустья.

7

<Конец февраля — начало марта 1949>

Hôtel Escurial.

App. 49

15, av. G. Clemenceau

Nice (A. M.)^[1]

Дорогой Сергей Александрович,

я не мог написать Вам раньше, т. к. забыл Ваш адрес в Париже и только теперь с большим трудом его получил. Очень рад этому, т. к. боялся потерять с Вами связь, и Вы, приехав в Париж, не найдете меня.

Я в Ницце уже два месяца. Розы в цвету, и девочки бегают в ситцевых платьях без белья внизу. Это преимущество Франции. Мы живем в роскошном паласе, платя гроши, т. к. вся Ницца один сплошной прогоревший отель, а иностранцев с валютой нет.

Непременно приезжайте в Париж. На 30 000 фр. в месяц Вы прекрасно проживете. Францию стоит посмотреть — несмотря на все, это чудесная и неповторимая страна.

В Швеции роман еще не устроен. Но уже устроен в Америке и Испании. Здесь разошлось 1<-е> издание (спокойно) и печатается второе, в денежном смысле это все еще пока не густо. Возможно, что не сегодня — завтра купят для кинематографа — тогда наши мытарства кончатся.^[2]

Если Вы приедете в Париж, сделайте маленькую комбинацию. Пришлите мне еще посылку — а я Вам за обе верну здесь (также и 500 ф<р>., взятые у Линденберга в минуту дикой нужды). Если это Вас устраивает — пришлите мне кофе, сахару, молока в порошке и рису. Если неудобно, то плюньте и забудьте.

Вообще я пишу Вам не для посылок или устройства книг, а потому что считаю Вас другом и искренно люблю Вас. Обнять Вас и походить с Вами по Парижу — будет для меня огромным удовольствием.

Ваш всегда Георгий Иванов

1. Ивановы уехали в Ниццу на деньги, полученные за французское издание «антисоветского» романа Одоевцевой «Laisse toute espérance» и прожили в Hôtel Escurial около трех месяцев.

2. Для экранизации роман Одоевцевой куплен не был, и Ивановы вернулись в Париж снова в полной нищете.

8

<1949>

      Hôtel Escurial.

App. 49

Nice (A. M.)

Дорогой Сергей Александрович,

Вы меня очень обрадовали и быстрым милым ответом, и особенно желанием приехать в Ниццу. Очень Вам рекомендую поступить так (и не только из эгоистического — законного — желания увидеть Вас и обнять). Вот резоны: если Вы хотите отдохнуть — лучшего места, чем Ницца весной, я думаю, нет нигде на земле. Житье в Ницце Вам обойдется вдвое дешевле, чем в Париже, — одно метро чего стоит. Приехав сюда и застав нас здесь, Вы избегните множества бесполезных и очень чувствительных расходов, неизбежных для иностранца, приезжающего в чужой город, где каждый стремится его обобрать. Мы Вас встретим, устроим и научим что, куда и где. Самое умное взять Вам комнату с кухней, т. к. еда в ресторанах очень дорога и на Ваш шведский вкус препаршивая и порции удивительно малы. Между тем здесь волшебный рынок (известный, должно быть, Вам), весь заваленный цветами, переходящий в старый город, и Вы сможете кормиться как захотите, очень вкусно и несравненно дешево. В смысле литературного общества без излишней скромности скажу, что наше общество заменит Вам с избытком то, что Вы можете встретить в русском литературном Париже. Все выродилось, никого нет. Безденежье, водка, хвастовство, интриги и некультурность — Давыдки на Влад<имирском> проспекте.^[1] Героические времена эмиграции прошли. Зинаида^[2] в могиле, Поплавский^[3] тоже. Из-за них в Париж приехать стоило. Единственный, кто остался, это, конечно, вне всякого конкурса Адамович — но он говорит исключительно о мальчиках и игре в карты.

Не покупайте ради Бога «Возрожденья»^[4] за 150 фр. Я его Вам достану, если хотите. К сожалению, оба наших авторских экземпляра я выбросил, уезжая из Парижа, вместе с разным хламом. Читать там нечего, кроме стихов, которых очень мало — 1 Одоевцевой, 1 Смоленского^[5] и 2 моих.^[6] Все остальное любопытно только как пример полной импотенции эмиграции. Половина принадлежит покойникам просто, другая покойникам здравствующим. Тхоржевский^[7] архипошляк — главная доблесть которого, что он камергер и начальник канцелярии Столыпина. «Возрожденье» прежних времен (под ред. Струве^[8] и потом Семенова^[9]) было просто «Аполлоном»^[10], а о «Посл<едних> н<овостях»>, «Совр<еменных> Записк<ах»> или «Числах»^[11] и говорить нечего. Чего стоит одна внешность — с телефоном редакции на обложке. Чухлома и участок. Притом еще с «левым уклоном», как это нелепо для «Возрожденья». А 150 фр. — это 3 литра красного или два белого вина, которое можно здесь распить, блаженно наблюдая, как солнце садится в синее море, освещая пальмы и мимозы. Да.

Приезжайте, дорогой С. А. Не пожалеете. Мы думаем жить здесь еще 1 ^1/2 или даже два месяца — пока не наступит жара. Жары мы оба не переносим. Цены здесь такие: 10 000 фр. за большую комнату 2 окна, хорошо обставленную, с собственной ванной и кухня и балкон на солнце (это дорого — такая же комната на север 8000) tout compte^[12], т. е. газ или электричество кухни. Насчет уборки сговоритесь. Можете и сами делать, купив метлу и выметая сор с балкона comme tout le monde.^[13]

Жду от Вас ответа и буду так рад, если Вы приведете Ваши намерения в исп<олнение>. Моя жена шлет Вам сердечный привет.

Ваш всегда Г. И.

Ради Бога — никаких посылок. Я не подозревал, что Вы лишаете себя своего пайка. Густо покраснел, прочтя об этом.^[14]

Г. И.

1. На Владимирском пр., 8, в Петербурге с 1862 размещался трактир И. Б. Давыдова, прозванный посетителями «У Давыдки» («Давыдка»), а также «Капернаум» (ранее находившийся на углу Кузнечного пер. и Владимирской пл.). Здесь часто собирались литераторы, журналисты, актеры. Посещение этого заведения навеяло А. И. Куприну рассказ «Штабс-капитан Рыбников».

2. Зинаида Николаевна Гиппиус (1869—1945) — одна из самых заметных фигур «серебряного века», поэт, общественный деятель, критик (под псевд. Антон Крайний). Г. И. познакомился с ней уже в Париже в начале 1926 и очень знакомство с ней ценил.

3. Борис Юлианович Поплавский (1903—1935) — поэт, с 1920 в эмиграции, при жизни издал единственный сборник «Флаги» (Париж, 1931). Г. И. говорил, что в его несколько «аморфных» стихах все же есть то, что «единственно достойно называться поэзией в не унизительном для человека смысле».

4. «Возрожденiе» — парижский журнал, издавался с 1949 и продолжал традиции довоенной парижской газеты «Возрожденiе» (1925—1940), первым главным редактором которой был П. Б. Струве. В этом журнале Г. И. полтора года (1950—1951) заведовал литературным отделом, но ушел из журнала «по несходству характеров» с главным редактором С. П. Мельгуновым.

5. Владимир Алексеевич Смоленский (1901—1961) — поэт, с 1920 в эмиграции, с 1922 во Франции. В Париже издал три сборника стихов: «Закат» (1931), «Наедине» (1938), «Собрание стихотворений» (1957). Особенно популярен был в послевоенные годы.

6. В «Возрожденiи» (1949, № 1) напечатаны стихотворения Г. И. «Ничего не вернуть. И зачем возвращать…» и «Зазеваешься, мечтая…».

7. Иван Иванович Тхоржевский (1878—1951) — юрист, переводчик, поэт, прозаик, в 1919 эмигрировал, но в 1920 возвратился в Крым, стал управляющим делами Главнокомандующего Русской армии П. А. Врангеля, затем реэмигрировал. В Париже Тхоржевский с 1937 председатель Национального объединения русских писателей и журналистов во Франции, с 1949 член редколлегии «Возрожденiя», много в нем печатавшийся.

8. Петр Бернгардович Струве (1870—1944) — общественно-политический деятель, экономист, с 1920 в эмиграции, первый редактор газеты «Возрожденiе» (1925—1927).

9. Юлий Федорович Семенов (1873—1947) — журналист, общественный деятель, редактор «Возрожденiя» (1927—1940).

10. «Аполлон» — петербургский иллюстрированный журнал, посвященный изобразительному искусству, музыке, театру и литературе (1909—1917), особенно близкий Г. И. начиная с 1913, когда в нем был опубликован акмеистический манифест Николая Гумилева, которого Г. И. заменил в роли зав. отделом поэзии, когда тот ушел на фронт.

11. «Последние новости» — газета (1920—1940), «Современные записки» — журнал (1920—1940), «Числа» — сборники (1930—1934) — популярные среди эмиграции парижские издания.

12. Все считается (фр.).

13. Как и все (фр.).

14. Написано на полях.

К письму приложены: автографы стихотворений «Воскресают мертвецы…», «Лунатик в пустоту глядит…»; машинопись с авторской правкой стихотворений «Теперь тебя не уничтожат…», «Зазеваешься, мечтая…», «В тишине вздохнула баба…», «Мертвый проснется в могиле…», «Все еще дышу, люблю…», «Ничего не вернуть. И зачем возвращать…», «Что-то сбудется, что-то не сбудется…», «Летний вечер, прозрачный и грузный…», «Где-то белые медведи…», «По дому бродит полуночник…». Примеч. публ.

9

<23. III. 1949. Nice>^[1]

  Воскресенье 14

Дорогой Сергей Александрович,

спасибо за Ваше милое письмо. Отвечаю сперва на Ваши «деловые» вопросы.

1) Шведские права принадлежат Self’у и Одоевцевой пополам. Она ведет переговоры с его согласия. Контракт они подпишут оба, но право соглашаться на год или иные условия — право Одоевцевой. Так что обжечься Вам на этом никак нельзя.

2) Отзывы — и самые блестящие — о книге, конечно, будут. Но это долгое дело. Книга, собственно, еще не вышла — только в конце этой недели поступит в магазины. Как только начнут появляться отзывы, я сейчас же их Вам пошлю. Но, думаю, можно, не дожидаясь их, предпринять шаги. Вероятно, и у Вас иностранные книги читают особые чтецы, дающие изд<издательст>ву свое мнение, по которому берется книга. Self купил русскую рукопись, зная только ее идентите на нескольких страничках и поверив отчетам двух своих чтецов. Теперь он в восторге от книги. Между прочим, эту книгу в рукописи читал Андре Мальро^[2] — и он-то в особенном восторге. Он будет ждать какой-либо нападки (так! — Публ.) со стороны коммунистов и сейчас же ответит им. Это все будет — но при французских нравах ах не торопясь. Следовательно, попробуйте, пожалуйста, не дожидаясь отзывов. М<ожет> б<ыть,> Вы нашли бы хоть к чтецу (так! — Публ.), читающему по-французски, или переводчику с французского на шведский. Постарайтесь, пожалуйста, чтоб не задерживать дело. Не выйдет, тогда будем действовать с отзывами.

3) Русский листок, который я Вам послал, это единственное, что у нас осталось. Все бесчисленные статьи о «Ангеле смерти» по-английски, немецки, итальянски и т. д. погибли у меня в Биаррице. У жены там была вилла и очень ценная библиотека. Немцы заняли ее и все украли. Пропали, кстати, 18 писем Блока, рукописи Гумилева, целые кипы писем З. Гиппиус. «Ангел смерти» имел в Америке огромный успех в 1930 году.

Ну вот.

Я очень, очень благодарен, дорогой С. А., за Ваше сердечное отношение. Конечно, приятней было бы восстановить с Вами нашу старинную дружескую связь, переписываться «для души», а не надоедать Вам просьбами. Но жизнь моя теперь такова, что, кроме хлопот и беспокойства, ничего пока не вижу. Благодарю Вас и обнимаю. И. Одоевцева шлет самый сердечный привет.

Ваш всегда Г. И.

И. Одоевцева и я очень интересуемся Вашим откровенным мнением о ее книге. Напишите хотя бы кратко.

Как только будут переписаны мои новые стихи, сейчас же пришлю их Вам.

1. Штемпель на конверте.

2 Андре Мальро (Malraux; 1901—1976) — французский писатель, мыслитель, одна из ведущих фигур французской культуры середины ХХ в.

10

<21. IV. 1949. Nice>^[1]

         Hôtel Escurial.

App. 49

Nice (A. M.)^[2]

Дорогой Сергей Александрович,

поздравляю Вас с праздниками^[3] и желаю всего вам лучшего. Простите, что так долго не отвечал на Ваше последнее письмо. Оно меня очень тронуло — словами о моей поэзии и огорчило — я уже считал, что Ваш приезд в Ниццу дело решенное, и заранее радовался встрече с Вами. Это не пустые слова. Вы один из очень немногих людей, с которыми можно говорить так, как когда-то говорилось в Петербурге. «Секрет утрачен» уже давно, и людей нашей породы становится все меньше и меньше. А и всегда их было, знаете сами, немного. Вот тут находятся Бунин и Алданов и недавно был Зайцев. «Верхи литературы», так сказать. Уверяю Вас, что с любым первым встречным можно, при некоторой удаче, более любопытно поговорить, чем с этими людьми. Первый исправник, второй цивилизованный сахарозаводчик, третий семинарист. Воображаю, если такова Эмигрантская Эллита (так! — Публ.), то какова же советская. Кое-что я впрочем видал — Симонова^[4], напр<имер>, или Кравченку.^[5] Зинаида и Мережковский^[6], единственные люди старшего поколения, общество которых было очаровательно, — исчезли. Адамович, как угорь, не дается в руки: он сохранил свои качества, очень высокие и редкие, но добровольно от них отказался и мелет чепуху, хотя по-прежнему тонок и умен. Это все, чтобы сказать Вам, как я жалею, что не увижу Вас. Моя жена тоже. Она шлет Вам самый сердечный привет. Чтобы развлечь Вас, посылаю Вам карточку, только что щелкнутую с нас на улице. Мы не такие уроды, как на ней вышли. Господин слева — наш друг А. А. Трубников^[7] — Вы должны помнить «Старые годы», «Эрмитаж» и пр.

Здесь чудная погода. Меня осматривал доктор и прописал мне ужасный режим: не больше литра вина в день. Я пьяница — не знаю, известно ли Вам это, пьяница давно, «всерьез и надолго». От чрезмерного употребления спирта жизнь моя пришла в безобразное состояние. Но рассчитываю вылечиться. Целую Вас, мой дорогой друг. Пишите.

Ваш Георгий Иванов

(Прилагаю две марки с Вашего письма: совсем чистенькие!)

1. Штемпель на конверте.

2. Рядом с адресом нарисован «размахайчик», часто появляющийся на страницах дружеских писем Г. И.

3. Имеется в виду православная Пасха. В 1949—24 апреля.

4. Константин (Кирилл) Михайлович Симонов (1915—1979) — советский поэт, прозаик, журналист, особенно популярный в военные годы. Г. И. мог видеть его 12 августа 1946 во время литературного вечера Симонова в парижском концертном зале «Плейель», одном из самых больших в Европе.

5. Процесс по иску Кравченко к газете «Les Lettres Françaises», начавшийся в январе 1949 и затянувшийся на два месяца, проходил в Париже. Г. И. мог на нем побывать и видеть истца воочию.

6. Зинаида Гиппиус и Дмитрий Сергеевич Мережковский (1865—1941) — с 1889 супруги. На их парижских собраниях общества «Зеленая лампа» (1927—1939) Г. И. был постоянным председателем.

7. Карточка приложена к письму. На обороте инскрипт: «Дорогому Сергею Александровичу Риттенбергу. На добрую память эту безобразную карточку. Ирина Одоевцева. Ницца. 1949. Георгий Иванов» (кроме подписи Г. И., текст написан рукой Одоевцевой); Александр Александрович Трубников (1882—1966) — деятель культуры, искусствовед, писатель, автор книг «Помнишь, бывало…» (СПб., 1906), «Моя Италия» (СПб., 1908), с 1908 главный хранитель Эрмитажа и императорских дворцов, один из основателей журнала «Старые годы», печатался в «Аполлоне», в 1917 атташе русского посольства в Риме, с 1919 во Франции, активный организатор и участник русской художественной жизни за рубежом. Автор воспоминаний «Как я стал татарином» (Русская мысль. 1959. Январь). Фото на самом деле неважное, трудно­воспроизводимое.

11

<Конец июня — июль 1949>

        60, rue de Seine (6^e)

Hôtel Loisiane^[1]

Дорогой Сергей Александрович,

Вас удивит и огорчит мое письмо. Все-таки, если есть какая-нибудь возможность, исполните мою просьбу. Не хочу говорить жалких слов. Но цеп­ляюсь за Вас как за последнюю соломинку.

Одолжите мне 200 крон на три месяца. В сентябре в Америке выйдет книга^[2], и при выходе будет уплачено 1000 долларов. Так что Вы можете смело занять эти деньги для меня — даю Вам слово и не нарушу его — через три месяца (собственно, раньше) я их Вам верну.

Если Вы захотите и сможете оказать мне эту огромную услугу — Вам пойти и на еще одну неприятную для Вас вещь. Именно: положить деньги между листами газет и журналов и послать их так простой бандеролью без имени отправителя на обороте или с вымышленным отправителем. Понимаю, что сделать это Вам, м<ожет> б<ыть,> еще трудней, чем достать деньги. Но сделайте и это, если не для меня лично, то для русской поэзии. Хотя я думаю, что лично ко мне Ваши чувства те же, что мои к Вам. Вы мне очень дороги, я действительно очень, очень Вами дорожу. Я — кстати некстати — пишу сейчас то, что хотел написать из Ниццы, но отложил и не дописал: хотел бы оставить Вас своим литературным душеприказчиком. Я вот могу помереть когда угодно, хоть не окончив этой странички, — у меня сердечная болезнь — жаба.

Так вот, дорогой С. А., выручите меня. Ради Бога или во имя О. Мандельштама и Петербурга. Не подумайте, что я зубоскалю, — я более-менее погибаю. Главное, не задержите ни одного лишнего дня. Потом когда-нибудь расскажу.^[3] Целую Вас.

То, что я Вам причиняю боль и хлопоты, мне очень грустно. Повторяю, я очень полюбил Вас заново по переписке, и Вы вошли в мою жизнь.

Ваш Георгий Иванов

1. Из этого отеля Г. И. исчез, видимо, не заплатив, 4 июля 1949, оставив своему другу Н. Д. Янчевскому конверт с подготовительными материалами к сборнику «Портрет без сходства». См. об этом: Арьев А. Ю. Вокруг «Портрета без сходства» // Текст и традиция: альманах. Вып. 7. СПб., 2019. Судя по адресам его писем к С. Риттенбергу 1948-го, перед отъездом в Ниццу жили они с Одоевцевой неподалеку. Одоевцева пишет, что в конце 1940-х они пребывали «в отельчике на улице Святых Отцов, поблизости от Латинского квартала». Rue des Saints Pères совсем рядом с rue de Seine, но сейчас на ней ни одной гостиницы нет. Находились ли по адресу 52, rue de Seine, которым помечены письма Г. И. 1948-го, отель или квартира, установить не удалось.

2. Имеется в виду американское издание «Оставь надежду навсегда».

3. Ситуация, в которую Ивановы попали в эти годы, была на самом деле катастрофической. В. Н. Бунина 25 февраля 1948 писала из Русского дома в Жуан-ле-Пене, где Ивановы жили несколько месяцев рядом с Буниными, Леониду Зурову: «Теперь представьте их положение — ни копейки денег ни на что. Всегда хочется есть, и теперь угроза выселения. Правда, они <…> должны рано или поздно получить деньги за бомбежку их виллы и за какие-то „dégâts“, произведенные немцами, — немцы, действительно, их виллу реквизировали и много убытков им сделали, а американцы довершили то, что начали немцы, и сейчас они попали в такое положение, в каком я, пожалуй, никогда никого не видала». При всем этом кошмарном положении Ивановы, как только получали какие-то деньги, тратили их не глядя. Чему свидетельство и их пребывание в Ницце. В то же время Г. И. ничем, не имеющим прямого отношения к литературе, заниматься не желал. Характерно его письмо к Марку Алданову 9 февраля 1948: «Мы должны иметь возможность жить литературой, никакой другой малейшей возможности у нас нет» (Минувшее: исторический альманах. Вып. 21. М.—СПб., 1997. С. 496).

Публикация Магнуса Юнггрена.

Примечания Андрея Арьева