ПОЭЗИЯ И ПРОЗА

Юз Алешковский

Осенние стансы после ливня

                                          Ире

Я помню чудное мгновенье…

                                          Пушкин

…Вселенная и в луже и в болотце

заглядывалась на саму себя,

по-моему, выискивая сходство

планетки нашей с капелькой дождя.

 Природа дивной жизни круг свершала.

 Изящно кружевца латал паук,

 над ним пичуга хищно трепетала —

 позавтракать стремилось все вокруг.

Те дни осенние спасли меня

от насморочной скукотищи хлада.

Был полон клен октябрьского огня,

а большего тепла душе не надо.

Огонь… Зело стихия лучезарна —

в нем пламенного цвета торжество,

команде шибко мнительных пожарных

его не загасить напором аш-два-о.

Калиной кисло-сладкой скулы сводит,

багряных красок веселит накал,

их — померещилось — слегка на взводе,

цедя винцо, Целков намалевал.

Не смертный страх, не горечь увяданья

на сад и лес навеял листопад —

но знак надежд на прежние свиданья,

как миллионы осеней назад.

Когда, солируя в ветвях дубовых,

полощет горлышко залетный птах —

обалдевает дуб в тоске любовной,

а слово замирает на устах.

О бабье лето!.. У меня нет слов.

Ясней — они в священном безъязычье.

В душе восторг, свобода и любовь.

Был глух и нем — с чего бы петь по-птичьи?

Слепец, ты пьян в пивнушке «Кайф Незнанья»,

пой и не думай (то есть не греши) —

чтó есть душа — лишь краешек сознанья?..

или оно — окраина души?..

Люблю торчать раззявой из раззяв

у клумбы Иры, варежку разинув, —

очам достаточно поникших трав,

прощального сиянья георгинов.

Бомбят со свистом желуди пространства

пруда, полянки, вызревшей лозы…

Восславим же порядков постоянство —

Верхи довольны и скромны Низы.

И перелет легко выносит птица,

как из подвала раб — мешок муки.

Презри душа понятие граница:

жизнь — беспредельна, дальние — близки.

Видать, и мне порыв настырный нужен,

чтоб мысли вровень с чувством увязать,

а буковки, как дюжину жемчужин,

на шелковую строчку нанизать.

Жену люблю — и хлеб насущный уминаю,

пью воду кладезну и воздухом дышу,

как червь существованье обожаю,

то легкомысленно о нем я забываю,

то с вечным бытием соотношу.

Безмолвен звон колоколов небесных,

невидимая застит очи тень,

ворон неперелетных ночь не бесит.

Осенний день, прощай, осенний день.

Прощай, благодарю... Пусть глотку перехватит

бессилье описать красу твоих щедрот —

хватило б их на пару жизней. Кстати,

мгновенье длительней, чем темный ум cечет.

Златиcт осенний блеск оркестров меди,

березок-физкультурниц мил парад,

а облака, как белые медведи,

по синим льдам за окоем спешат.

Пускай зимой в пруду кемарят рыбки

и в жабьих зобиках пусть контрабас замрет —

благословим мерцание улыбки,

с которой наземь клена лист плывет.

Ликуют краски, равен эху звук,

и то, что именуют вдохновеньем,

жар-птицей рвется ввысь из слабых рук —

до остановки чудного мгновенья.

Октябрь 2015. Коннектикут, хуторок Пять Дубков