ПЕТЕРБУРГСКАЯ ИСТОРИЯ

Юрий Кирпичев

Первый корабль в Петербурге

Петербург возник в результате настойчивого стремления царя Петра к морю, и нетрудно понять, с каким нетерпением ждал он первого корабля в новом городе на берегах Балтики, открывавшей стране выход в мир. Что же это был за корабль? Когда он прибыл? Кто его вел?

В книге «Предыстория Санкт-Петербурга. 1703 год. Книга исследований» Александр Шарымов убедительно показал, что первый иностранный корабль привел в Петербург в 1703 году не вымышленный шкипер Ауке Выбес, но вполне реальный Ян Хиллебрантс из Схеллинга. Он приводит ссылки на московские «Ведомости», в № 37 от 15 декабря 1703 года коих пишется:

«В ноябре месяце пришел к Санктпитербурху карабль галанской с товары, с питьями, и с солью, на котором был шипер, и неколико матросов, и тот карабль по повелению господина губернатора принят по обыкновению и за приход подарено вышепомянутому шиперу за столом в дому его губернаторском пять сот золотых, а матросом кои сним были по триста ефимков коемуждо, и при том сказано ему во обнадеживание других, естли по том другой карабль туда придет, и тому, кто на том карабле, дано будет триста золотых, такожде есть ли и третий карабль придет дано будет сто пятьдесят золотых, и с тем тот вышепомянутой карабль от Санктпитербурха отпущен в надлежащий ему путь со удоволствованием, а товары все которые на том карабле были куплены повольною ценою».

А в № 38 от 23 декабря появилось уточняющее сообщение:

«Из Амстердама ноября в 19 день. Шипер, Ян Гилбранд, которой в 12 дней, от Шлотбурга во Гданеск пришел, возвестил, что его царское величество ему, како первому пришедшему по взятии той крепости пять сот золотых пожаловал, второму имущу приити триста, а третиему сто пятьдесят золотых».

О Шлотбурге мы упомянем позже, а пока заметим, что в связи со ссылками на «Ведомости» следует учитывать разницу между юлианским календарем, по которому жила Россия, и григорианским — в том веке она составляла 11 дней, так что 19 ноября газеты соответствовало европейскому 30 ноября. В России этого шипера (шкипера) именовали также Гильбрантом, а в самой Голландии писали фамилию по-разному: Hillebrant, Hilbrantsz, Hillebrantsen и так далее.

Труд Шарымова внушает большое уважение, но наука история не стоит на месте, и не так давно появился еще один способ проверить достоверность приведенной им информации, попутно выяснив интересные подробности о плаваниях в Петербург. Появился, точнее, стал доступен широкой публике богатейший источник информации: зундские таможенные записи. К сожалению, в исследованиях на русском языке они пока практически не использованы. В этих реестрах можно встретить довольно много шкиперов Хилбрантов с голландского острова Терсхеллинг: Дауке, Виллем, Янсен, Йоргенсен, Корнелисен, Якоб. Упомянуты также Хилбранты из других городов Нидерландов, из Швеции и Германии, но нас интересует именно Ян и начало XVIII века. Сам Петр в письме Меншикову от 24 апреля 1712 года на пути из Петербурга в Выборг с корабля «Самсон» писал о нем как о хорошем знакомом: «Здесь, слава Богу, все добро. Шипор галанский Гильбрант сюды на страсной неделе прибыл с галиотом».

Зундские записи

Что же такое зундские записи? Они касаются самого важного для человечества — денег и налогов. Зунд — так по-немецки называется пролив Эресунн, соединяющий Балтийское море с морем Северным. Между датским городом Хельсингёром (это шекспировски-гамлетовский Эльсинор) и шведским Хельсингборгом его ширина всего около 4 км, так что пушки замка Кронборг контролировали пролив. А история эта давняя.

В 1429 году король Эрик VII, феодальный «многостаночник», по совместительству шведский король Эрик XIII, король Норвегии Эрик III и герцог Померании Эрик I (родом из поморских славянских правителей, посему и звался сначала Богуславом, но перед коронованием сменил имя на более привычное скандинавам), сообразив преимущества владения столь доходным местом, ввел пошлину за проход пролива. Взималась она в Хельсингёре и была важным источником доходов короны. Так Зунд стал поистине золотым дном для Дании, а таможенные записи (Sound Toll Registers, STR), в свою очередь, стали бесценным источником сведений.

Они сохранились (с некоторыми перерывами) за период в три с половиной века, с 1497-го по 1857 год и позволяют судить о международных связях и развитии экономики, о направлении, характере и масштабах европейской торговли, о нуждах стран и людей, об уровне ремесел, а также о модах и вкусах. Более 700 томов (около 1,8 млн записей) хранится в национальном архиве Дании! Содержат информацию о дате осмотра, имени капитана и откуда он, о пунктах отправления и назначения, о грузе, пошлинах и сборах. Благодаря этим записям мы знаем, к примеру, что главную роль в морских перевозках в этом регионе играли голландские суда. Так, в 1640 году из 3450 кораблей, проследовавших в Балтийское море через Зунд, 1600 принадлежали голландцам. Балтийскую торговлю они считали матерью и душой всей их торговли!

STR и «шипмастер Ян Гильбранд»

Поэтому вернемся к голландцу Яну Хилбранту (или Гильбранду) и его плаваниям на восток. Первое упоминание об этой фамилии приходится на запись от 10 мая 1661 года, однако речь там идет не о Яне, но о Янсене из Схеллинга (der Schellingh). Вполне возможно, что это отец, однако, учитывая дату, от которой мы пляшем (1703 год), скорее все же дед нашего морехода. Или один из их родственников. Сей Янсен был матерым капитаном, и его имя часто встречается в записях 1670‑х и 1680‑х годов: он ходил в Кёнигсберг и Пилау, в Виндаву и Стокгольм, в Ревель и Ригу, в Данциг и Бордо. Но в 1690‑е годы его имя исчезает из записей.

Зато с конца 1680‑х появляется Хиллебранд Янсен Куль из некоего голландского то ли Брока, то ли Броека, мелькает Хиллебранд Питерсен Оссехаалер из Хорна, известного голландского города, где за век до того был спущен на воду первый флейт, корабль, совершивший революцию в судостроении. Однако они не из Схелинга. Отведем также кандидатуру норвежского Янсена Хиллебрандта из Христиании, чье имя встречается в записях за 1702 год. Мы ищем «галанского шипора» Яна. И он появляется! Причем очень вовремя: 11 июля 1701 года Ян Хилбранд из Схелинга прошел Зунд, следуя из Амстердама в Кольберг.

Исследовать зундские записи нелегко. Эта работа отнимает массу времени, требует определенной подготовки, знаний и терпения. Морские мытари Хельсингёра записывали данные со слов капитанов, а услышать в шуме волн и ветра можно всякое, тем более что и записывали как бог на душу положит. Имена, топонимы и гидронимы, включая названия портов отправления и назначения, именование грузов, единиц их измерения и валютных единиц — все это записывалось во множестве самых разных вариантов, порой очень причудливых. Не говоря уже о том, что цифры долгое время писались буквами, написание самих букв менялось от века к веку и т. д. и т. п. Так что команда программы STR проделала колоссальную работу. По состоянию на февраль 2018 года расшифровано около полутора миллионов записей, относящихся к периоду после 1633 года. Более ранние данные имеются пока лишь в трех десятках показательных образцов 1557 года. И это понятно: чем дальше в прошлое, тем труднее — слишком многое изменилось за пять веков, включая язык.

Петербург

Но к делу. Петербург возник отнюдь не на пустом месте, что бы ни писал об этом Пушкин. С начала XVII века эти земли принадлежали шведской Ингерманландии, а ее административным центром некоторое время был город Ниен у крепости Ниеншанц, построенной в 1611 году у впадения Охты в Неву. Он был основан в 1632 году на правом берегу Охты по приказу короля Густава II Адольфа и часто встречается в зундских записях. Неподалеку от него в устье Невы и был 27 мая 1703 года заложен Санкт-Петербург. А в 1704 году на острове Котлин началось сооружение крепости Кронштадт.

Эти названия нам и надо отыскать в STR в связи с именем Яна Гилбранда. Вот следующая запись о его рейсе: 13 мая 1702 года, Амстердам—Любек. Вот еще один рейс: 30 июня 1703 года, Данциг—Амстердам. Но нас интересует конец осени. Вот за что можно зацепиться в наших поисках! Нет, Петербург не упоминается, но дата подходит: 1 декабря 1703 года Ян Хиллебрандсен из Схеллинга был зарегистрирован в Зунде, снова идя из Данцига в Амстердам. Очевидно, в Петербург он, как и следует из разысканий Шарымова, зашел по пути, именно ради награды царя, прослышав, что тот заплатит немалые деньги шкиперу первого корабля, пришедшего в новый город. За несколько месяцев, прошедших с захвата Ниеншанца, отлично известного голландским купцам, весть эта, несомненно, распространилась по всей Балтике.

Жаль (и немного странно по современным понятиям), что в зундских ре­естрах не упоминаются названия судов, подвергавшихся осмотру. Поэтому нет возможности поискать галиот «De Juffrow Anna» («Де Юфрау Анна», «Дева Анна»), на котором Гильбранд побывал в ноябре 1703 года в Петербурге. Впоследствии Ян каждый год посещает Балтику, совершая рейсы из Амстердама в Ригу и Мемель, Данциг и Либаву, Любек и Кёнигсберг, но лишь в записи от 4 ноября 1721 года удалось впервые обнаружить упоминание Петербурга в связи с его именем: Ян вел свой корабль из новой русской столицы в Амстердам.

В следующем году упоминаются еще два его плавания в Петербург, что совпадает с данными Шарымова. Он ссылается на «Дела Коммерц-коллегии» от 1722 года. В них имеется запись, что в Кронштадт прибыл «голландский галиот об одной мачте, именуемый „Санкт-Яганос“(De St. Jan) из Амстердама, на нем шкипер Ян Гильбранд». Но затем Ян либо уходит с капитанского мостика, либо перебирается в Норвегию и меняет имя на Мейер, что маловероятно. Однако, кроме плаваний капитана Мейера Хиллебранта из Бергена в Петербург в 1725—1728 годах, никаких упоминаний этого славного имени более не встречается.

Что же вез на маленьком одномачтовом «Святом Яне» Ян Гилбранд? Об этом можно узнать из записи № 1747530 от 12 июля 1722 года. Итак, шипмастер Jan Hillebrandsen from Der Schell. Амстердам—Петерсборг. Груз: 107 1/3 скиппундов пшеницы — пошлина 11,5 Da; 6 бочонков соленых лимонов — 16 Da 5 Sk; 25 штук шерстяной ткани — 0,5 Da 8 Sk; тонна с четвертью сахара — 8 Sk; разные товары на 2410 Da — 24 Da 5 Sk, плюс 14 бочек французского вина и еще какой-то товар, который пока не удалось идентифицировать. В итоге, с учетом неясной компенсации капитану в 2,5 Da 6 Sk и føring penge, «огневых денег» (4 Da), общая сумма сборов составила 70,5 Da 12 Sk.

Разумеется, необходимы пояснения. Датский скиппунд соответствовал примерно 160 кг. Da — это даллер, так в Дании назывался знаменитый талер, крупная серебряная монета высокого качества, наиболее популярная в Европе и не только: американский доллар также его потомок. Если речь идет о ригс­далере (по аналогии с немецким рейхсталером так называлась полновесная серебряная монета, содержащая 25,28 г чистого серебра), то он соответствовал
96 Sk, скиллингам. «Огневые деньги» — это маячный сбор. В те времена для судов по ночам жгли костры на прибрежных высотах или на специальных башнях, отсюда и название.

Как видим, зундские записи подтверждают плавания Яна Гилбранда в Петербург.

Шанцтерней

И все же наш исторический экскурс не завершен. Дело в том, что целью Яна был вовсе не новый город, устроенный властелином огромной восточной деспотии, прорвавшейся к берегам Балтики, а давно всем известный шведский Ниен. Голландцы называли его Шанцтерней (Schantz ter Nyen, укрепление на Неве), русские именовали Канцами, ну а зундские полиглоты вообще писали как бог на душу положит, и в записях имеется около трех десятков вариантов этого топонима. Как бы то ни было, а сообщений о рейсах в этот город много, особенно в летние сезоны, когда порой Зунд проходили десятки кораблей, шедших в Ниен. Более того, даже в 1760 году, когда Петербург был уже довольно известен в мире, в зундских реестрах встречается Шанцтерней!

Первое упоминание о нем удалось найти в записях за 1637 год — везли туда все то же самое, что и сто лет спустя: вино и пряности, солод и сушеные фрукты, бумагу и дорогие ткани, предметы высокого ремесла и роскоши. Нет сомнений, что суда шли в этот порт и раньше, но, повторю, записи до 1633 года хотя и отсканированы, пока еще не расшифрованы.

Именно Сханстерней упоминается в документе, который приводится в книге Шарымова: «Cегодня, 5 января 1704 года, я, урожденный ван Схондерверт — государственный нотариус, допущенный к делопроизводству судом Голландии, проживающий в Амстердаме, — оказываю нотариальную услугу как нижепоименованный свидетель в том, что господа Лолке Клаас Беф, Геррит Кесвелт и Лендерт Схелте, составляющие судоходную компанию Новых владельцев судов перемежающегося порта приписки и являющиеся владельцами галиота, именуемого «Де Юфрау Анна», поставили ответчику в лице Яна Хиллебрантса из Схеллинга, Шкипера сего галиота, нижеследующие вопросы, которые ему посредством вышеупомянутых судовладельцев и в моем, наториуса, и свидетелей присутствии были заданы, а именно: плавал ли он, Шкипер, на своем вышеупомянутом судне, недавно бывшем в южных краях, из Ревеля в сторону Сханстернея, где он получил сведения, что шведы из упомянутого места отъехали, а Его Царское Величество Московский обещал премию в 500 дукатов первому голландскому судну, которое в это место придет, для второго судна 300 дукатов и для третьего 200; и получил ли он, как первый высадившийся со своего судна на этом месте, премию в 500 дукатов по указу Его Царского Величества?

На это он, Шкипер Ян Хиллебрантс, отвечал, что он в этом вышеупомянутом месте, известном как Сханстерней, получил от имени принца Александра и по распоряжению Его Царского Величества 500 дукатов премии, потому что он первый высадился здесь со своего судна…»

Принц Александр — это Александр Меншиков, хотя князем он стал позднее. Что касается легендарного Ауке Выбеса, то пару капитанов с таким именем все же удалось найти в STR, но первый пенил моря в середине XVII века, а второй — в середине следующего, и они не могут претендовать на лавры первооткрывателей Петербурга.

Разумеется, и до Гилбранда в том году суда направлялись в Ниен. STR сообщает о проходе Зунда 17 апреля 1703 года сразу тремя кораблями из Амстердама, идущими туда; их капитан Анне Майнерс, Питер Тиерц и Сюэрт Тьенес. На такой путь тогда требовалось до двух недель, и они должны были достичь Ниена аккурат ко взятию его русскими. 30 июля шкиперы Бинке Аннес, Йелле Сименс и Сипке Райндерс тоже повели свои суда в Ниен, 31 июля за ними последовал Хеере Ярикс, а 1 августа Питер Райндерс.

Гарнизон Ниеншанца сдался 1 мая, и Петр I сразу же сделал следующее: во-первых, он переименовал Ниеншанц в Шлотбург; во-вторых, вскоре по его приказу большая часть укреплений Шлотбурга и городских построек были снесены. В 1714 году место, где совсем недавно располагался уютный город Ниен, осмотрел мекленбургский посланник Вебер: взгляду его предстали развалины, все, что можно было, пустили на возведение строений Петербурга. Ну а в‑третьих, царь объявил о награде, ждущей первый корабль, который придет в новообретенный порт. Цесарский резидент в Москве Оттон-Антон Плейер 10 мая писал в Вену:

«Вчера вечером мы получили из армии царя под Ниеншанцем известие о том, что <…> 1 мая <…> гарнизон <…> сдался его царскому величеству <…>. Сразу же было отправлено в Голландию и в другие страны известие о победе и было велено всем сообщить, что судно, первым вошедшее в эту морскую гавань, получит в подарок 500, второе 400, третье 300, четвертое 200, пятое 100 дукатов».

Об этом же писал в Амстердам 23 мая голландский посланник в Москве Генрих ван дер Гульст. Однако не все спешили за щедрыми дарами. Судя по тому, что ни об одном из пяти указанных выше капитанов в Петербурге тем летом не слыхали, они получили сообщение о переходе города в другие руки и предпочли не рисковать с заходом в него. После 1703 года упоминание Ниена или Шанцтернея практически исчезает из реестров Зунда. Но ведь и Петербург в них появляется нескоро — более или менее заметное движение в этот порт начинается с 1714 года; до того имели место единичные заходы.

Вызвано это было не столько опасениями иметь дело с русскими, сколько общей тяжелой обстановкой на море. На Балтике свирепствовала каперская война, поощряемая и Карлом XII и Петром I; в итоге количество заходов во все порты этого моря резко сократилось, о чем и свидетельствуют зундские реестры. Особенно резко упало посещение кораблями восточных портов: Нарвы и Ревеля, Риги и Клайпеды. В Петербург прибывали теперь в основном британские суда; флаг страны, уже ставшей к тому времени владычицей морей, был для пиратов неприкосновенен. Они знали беспощадную настойчивость британцев в защите своих интересов и не хотели неприятностей.

Лишь с окончанием Северной войны товарооборот портов Балтийского моря стал восстанавливаться. С 1722 года и в Петербург проследовало довольно много судов с Запада — следует помнить, что регистрация в Зунде означала именно торговлю с Западом и не имела отношения к внутрибалтийской торговле. Тем не менее вплоть до 1740 года столица уступала Нарве, не говоря уже о Ревеле и особенно Риге, которая так и осталась главным портом Российской империи.

Теперь нам точно известно, какой корабль пришел в Петербург первым.