ХВАЛИТЬ НЕЛЬЗЯ РУГАТЬ

Эдуард Веркин. Звездолет с перебитым крылом.

Октябрь, 2016, № 6

Говорят, Эдуард Веркин пишет для подростков. Ему и премий надавали — за детскую литературу (список регалий впечатляет). Это все и портит. Те, кто
в нежном возрасте пропустил повести Веркина, так и останутся в неведении, что есть такой писатель. Но вот вроде как несправедливость немного исправлена. Повесть «Звездолет с перебитым крылом» вошла в короткий список премии имени Стругацких. Среди соседей-лауреатов, например, очутился небезызвестный «Авиатор» Евгения Водолазкина.

Главный приз в этот раз Веркину не достался. Что ж с того — благодарные читатели все равно обожают Эдуарда Николаевича. Я, кстати, одна из них. Все потому, что завербовали. Подсунули разок его повесть — и все, песенка спета. Не успела оглянуться, как попала в стройные ряды фанатов. С Веркиным у всех так — одной повести достаточно. Либо в скуке отбросишь книгу, либо сразу затянет.

Вот, к примеру, «Звездолет». Вообще-то ничего такого в этой повести нет. Выдающегося. Живут себе два пацана в провинциальном городке (у Веркина если городок, то всегда провинциальный). Вадим и Дюшка. Дети восьмидесятых. Однажды им повстречались странные подростки — мальчик Марк и девушка Анна. То ли туристы, то ли американские шпионы, то ли вообще инопланетяне. Ну а потом… А чего потом? Ну, пообщались, посидели у костра, песни попели, суп из рыбных консервов поели. Вадим и Дюшка в Анну влюбились. Розы ей подарили. Кульминация — в самом конце, на паре страничек уместилась. Ее пересказывать не буду — дело неблагодарное. Но и там до конца ничего не понятно. Вопросы (а их к тому времени скопится немало) так и останутся без ответа — сиди себе, мучайся в догадках.

Дело в том, что автор доверяет повествование Вадиму. А герой этот не то чтобы сильно прозорливый. Так и получается, что вся повесть — это гимн его да Дюшкиной фантазии. Лишь ненадолго в текст врывается голос уже взрослого человека, который понял, кем же на самом деле были Анна и Марк. Меняется тональность, но даже в этих отрывках приходится опираться не на факты, а на экзистенциальные размышления: «Я буду жить долго. Очень долго, гораздо дольше, чем я хотел бы сам. Я увижу много, и почти все, что я увижу, будет ужасно. Я переживу всех, кого знал, и всех, кого любил, я переживу людей, города, реки и страны. Они исчезнут, забудутся, потонут в песке и равнодушии. Время кончится, осядет, как апрельский снег под солнцем, превратится в траурный шепот, он заполнит собой все, будет шелестеть даже во сне. То лето восьмидесятого года останется самым счастливым временем моей жизни. Оно покроется пылью, но не забудется. А дальше все будет по-разному, иногда хорошо, иногда не очень, но никогда на меня больше так честно не посмотрят звезды».

Ничего себе «детская литература»! Веркин не в первый раз говорит на тему смерти — но не в лоб, а осторожно, прикрываясь умело составленным сюжетом, намекая, но не рассказывая, чем же все закончится. Так же он делал в своей блестящей (эпитет, может, и никудышный, но я фанат — предупреждала) повести «Через сто лет».

В «Звездолете» писатель пользуется своими излюбленными приемами. Он включает в текст отсылки к предшественникам: понять все, каюсь, сможет не каждый. Не обошлось и без привычных словесных перевертышей и юмора, который невозможно спутать ни с каким другим («Человек, может, и нормальный родился, а время ему досталось плохое…»). Тема скуки, злободневная сатира, даже речь персонажей — все это узнаваемо, точно по-веркински.

Но, пожалуй, в «Звездолете» усилена подчеркнутая внешняя бессобытийность. Пока читаешь, кажется, что ничего не происходит. И все равно интересно! И даже в конце, когда автор бессовестно обманывает ожидание читателя, нет разочарования. Причина оказывается проста: внутри герои меняются — и обычные мальчишки, мечтающие о далеком будущем, и необычные подростки, бог знает откуда появившиеся с бластерами за пазухой. И те и другие вырываются из своего окружения, задают неудобные вопросы и нарушают установленные правила:

«— Ты, Дюшес, как-то… помешался на звездолетах. А вот если не прилетит?

— Кто не прилетит? — не понял Дюшка.

— Звездолет.

— Как это?

— Так. А вдруг человечество не отправится ни в какую галактику? — спросил я. — Вот ты собираешься в будущее мотануться, вот ты туда попал, повезло. Спишь в своей кроватке, открываешь глаза, выглядываешь в окно, а там ничего <…> Просыпаешься, а в окне обычная улица. А по ней грузовики едут. И никаких звездолетов».

Но даже когда все встанет на свои места, звездолеты так и не прилетят, жизнь вернется в привычное русло, герои — а вместе с ними и читатели — прежними уже не останутся.

Надежда Сергеева