ЛАРИСА ШУШУНОВА

СТИХИ О РОССИЙСКОМ ПАСПОРТЕ

В книгу Гиннесса пора мне: потерять

Умудрилась паспорт в собственной квартире.

Надо было все бумаги перебрать,

Барахло — мешка, наверное, четыре —

На помойку отнести, перетряхнуть

Чемоданы, позвонить в бюро находок,

Рано утром с горя за город махнуть,

На заросшие осокой десять соток;

Там, не зная, чем заполнить свой досуг,

Потому что очень трудно делать что-то,

Если все с досады валится из рук,

Проболтаться (возвращаться неохота

Было в город), заявленье написать,

Заплатить за раздолбайство штраф в сберкассе

И с квитком прийти в милицию опять,

Подождать еще — нельзя же в одночасье

Все решить — и ровно за день до того,

Как должна была явиться я за новым,

Надо было вдруг наткнуться на него...

«Недействителен», — в ответ услышать слово.

Эта книжечка бордовая с орлом

Геральдическим на корочке шершавой,

С фотографией, с моей пропиской в нем —

Я моложе там и лучше! Боже правый!

Почему его не свистнули в метро?

Не оставили, сняв копию, под крышкой?

Вот и верь в разумность космоса, в добро,

В высший смысл, во все, что пишут в умных книжках!

ВОСПОМИНАНИЕ

Тот разговор с боевиком

Подпольной экстремистской шайки —

Военным бардом, пошляком;

Клинки, казацкие нагайки,

Иконки, в старом фонде дом;

Скучал, бренчал на балалайке

И на гитаре, песни пел

Про эполеты, портупеи

И про оптический прицел.

— Всему виной жиды и геи!

Кололся, раза два сидел

И во хмелю рожал идеи

Бредовые. Табачный дым,

Экзотика экипировки:

Косоворотка с золотым

Крестом; базарные листовки:

Заткнем Чечню, отхватим Крым...

Я в творческой командировке

Была в тот день. Какой там страх!

Все как-то театрально очень

Происходило: при свечах —

Шел дождь, квартал был обесточен.

Что ж, Гиляровский в кабаках

Просиживал с утра до ночи,

Перед собой держа блокнот...

Вот Пастернак по телефону

Задал вопрос вождю, и тот,

Оторопев, его не тронул:

Пусть небожитель, мол, живет.

«Посмел же плюнуть в пасть дракону» —

Как кто-то плоско пошутил

В эфире радио «Свобода»...

И как душе хватает сил

На отщепенца и урода?

Такой вот случай, дескать, был...

Предъявишь ангелу у входа?

Или на случай, если дрожь

Охватит, морось ледяная,

Ты вспомнишь день тот и поймешь,

Что смерть не страшная — смешная...

Клинки, иконки, ленты сплошь...

Ну бутафория такая!

* * *

После торжественной части в «Бродячей собаке»

Еду в метро. Перспектив у поэзии нет.

Два человека читали стихи в полумраке

В полупустом помещенье. Беседа, фуршет,

Фрукты, шампанское, встречи, условные знаки.

Из посторонних — столичный писатель, поэт...

И никаких оцеплений вокруг, турникетов,

Выбитых окон, ворот, разнесенных в щепу.

Может, и хуже в эпоху жилось комитетов

И стадионных трибун, не вмещавших толпу...

Те выступления громокипящих поэтов!

Яблоку негде упасть, не пролезть и клопу!

Так ненавидеть всю ложь эту, весь этот морок,

Стену долбить эту! Сколько воды утекло,

Стилей сменилось и школ за последние сорок...

Схлынуло прежнее, вылезло новое зло.

Ориентиров нам, что ль, не хватает, подпорок?

Или поэту с народом всегда не везло?

Или действительно: плюнуть на все? Дескать, частное дело:

Кто-то свиной любит хрящик, а кто-то — арбуз,

Видишь, и тетка напротив хипповый надела

Плащ, и плевать ей на общество, моду и вкус!

Так и во всем. Лишь бы небо на землю глядело.

Лишь бы земля ненавистный не сбросила груз.