ЭССЕИСТИКА И КРИТИКА
Игорь
Смирнов
«Птичка прыгает по
ветке»,
или О человеке, которого не удается
поздравить с семидесятилетием
Вот
загвоздка: ведь я не смогу написать текст, за который взялся. Первый раз в
жизни начинаю сочинение, заранее зная, что потерплю неудачу. И даже обращение к
высшим силам, которые направляли руку и мысль средневековых
агиографов, ничего мне не даст. Вижу, как наяву,
потусторонние лица — шестидесятнические, бородатые,
приветливые, но непреклонные: «Нет, — говорят, — споспешествовать не
будем, ваш герой от нас отступился, не ждите благословения». Отвечаю: «Смиренно
принимаю ваше решение», — а себе на уме соображаю: «Есть такая риторическая
фигура — paradoxon. Не прибегнуть ли к ней?» Она
сродни той, что в поэтике выразительности называется «отказным движением».
Ничего не слыхали о поэтике выразительности? Зря!
Универсально приложима к
любому высказыванию, хоть к художественному, хоть к практическому. Я был
когда-то ее поклонником. Да и сейчас, как видите, припоминаю кое-что из этого
учения. ПВ ОТК (да простят мне нынешние постинтеллектуалы
жаргон сорокалетней давности) состоит в следующем: допустим, вы хотите купить
квартиру, приходите в банк за кредитом и заявляете служащему, что в долгу
оставаться не любите, что и жилье вам не очень нужно, а тот принимается вас
уговаривать взять ссуду, снижая, естественно, проценты. ПВ ОТК можно применять
во многих жизненных ситуациях, не исключая и
сексуальных, но тогда с осторожностью. Непредсказуемо, к чему там эта техника
приводит. Говорите желанному партнеру, что он (она) вас вовсе не интересует, а
в ответ — по морде. Но в моем случае ПВ ОТК наверняка сработает, если я объяснюсь, почему, собственно, мой текст
ожидает неминуемое крушение, и таким образом извлеку кое-какую выгоду из
творческого поражения.
Потому,
во-первых, что тот, кому он посвящен, сам себя уже дотошно описал, так что
неясно, что к этому можно прибавить. И в новеллах о профессоре Зете, загадочно
смешавших стиль Борхеса с лефовской фактографией, и в
многочисленных «виньетках», в которых их автор прослеживает свою жизненную
стезю и портретирует людей, встреченных на ней. Путь был таков: из
безмятежно-структуралистской Москвы в логово постструктурализма,
в Корнельский университет, и далее — в Южную Калифорнию. В Москве будущий
профессор Зет издавал вместе с Юрием Константиновичем Щегловым брошюрки по
упомянутой поэтике выразительности. Они выходили в свет под грифом
«Предварительные публикации Института русского языка АН СССР», и их тираж не
превышал того, которого удавалось добиться подпольщикам, размножавшим на
гектографе революционные воззвания. Придется сказать пару
слов о том, в чем заключалась революция на филологический лад (несколько
напоминавшая своим генеративным эрототехницизмом Камасутру, которую мы все в ту пору штудировали на коктебельских пляжах). Представьте себе, что вам
захотелось написать стихотворение. О чем? — думаете вы. Конечно, о чем-нибудь
неземном. Так у вас в сознании возникает то, что в поэтике выразительности
именуется «темой текста». Затем вам нужно совершить следующий шаг — сделать
замысел наглядным. Чтобы достигнуть убедительности, вы воплощаете идею неземного в образе птички. То есть используете прием
выразительности «конкретизация». Но этого мало, чтобы породить так называемый
«связный текст». Вы мучительно соображаете, в какой бы ситуации изобразить
птичку. Тогда вы обращаетесь к ПВ «совмещение» и объединяете пернатую гостью
вашей разгулявшейся фантазии с деревом, которое также «конкретизируете».
Получаются неотразимые стихи: «Птичка прыгает по ветке». В репрезентанты надмирности можно выбрать и ангела. Но его на дерево сажать
как-то неловко. Нужно быть верным действительности. Если вы будете и далее
работать с приемами выразительности (их не очень много, они легко запоминаются;
по мне судя, навсегда), то карьера большого поэта вам обеспечена. Коротко
говоря, революция в гуманитарных науках, как и любая социально-политическая,
была уравнительной, продвигая творчество в массы и воспитывая из их
представителей митинговых ораторов, не лезущих в карман за словом, то бишь за ПВ.
Скажете:
поп-арт в науке, упрощение высокого искусства, холизм-иху-муть-редукционизм.
Ах, если бы вы знали, сколько молодой головоломной изобретательности пошло на
построение модели «смысл текст»!
Сколько неподкупной мыслительной энергии было вложено в это дело! Я читал
брошюрки как откровение — положим, впрочем, не об изящной словесности, а об их
авторах, заявивших свое право быть творческими личностями в таком времени
(брежневском), в котором креативность вовсе не была
затребована, и в такой области (литературной), где она заведомо принадлежала не
им — другим, писателям. После переезда в Америку была издана монография «Themes and Texts.
Towards a Poetics of Expressivenes»
(Ithaca and London, 1984). Рецензии на нее в западной, до того не
знакомой с московским напором научной прессе были недоуменными и сводились к
тому, что в книге не упоминается Деррида.
Замечательный стиховед Кирилл Федорович Тарановский, эмигрировавший, как и мой герой, в Америку,
сказал мне однажды, что не рассылает свои работы по тамошним журналам, потому
что они отдаются на отзыв особенно бездарным аспирантам, которые, не умея
сказать свое, делают себе имя на ругани в адрес знаменитостей. Рецензентам «Тем
и текстов» не пришло в голову, что и философия Деррида
— в качестве всего лишь серии высказываний — непринужденно укладывается в ПВ
(по схеме известной детской игры «Да и нет не
говорите», то есть в качестве злоупотребления пэвухами
«совмещение» и «сокращение»). Как бы то ни было, профессору Зету пришлось
перестраиваться. С шестидесятнической верой в
науку было покончено. В поэтике выразительности было, как мне кажется, еще
много неиспользованного теоретического потенциала. Но «освобождение от железных
объятий структурализма» («Литературное обозрение», 1997, № 1, с. 16—22) стало
таким же творческим актом, как и наложение строгой ментальной аскезы — жизнестроительной по сущности, пусть и ограничивающей
принимающих ее. Что происходит с талантливым русским человеком на Западе? Он
думает, что избавился от авторитарного мышления — крушит когда-то не признанных
кумиров: издевается над Ахматовой, деконструирует
обожаемого им Эйзенштейна, открывает приспособленчество
у Зощенко, и единственное, от чего он не может эмансипироваться, сбежать, — это
он сам. И слава богу! Пусть и дальше пишет о себе в
«Виньетках». Человек, выступающий из них, мне чрезвычайно интересен. Почему?
Потому что никогда не принадлежал мейнстриму,
противостоял ему. Был автономной, самодостаточной
единицей. Носителем информации, которой селевой поток, стекающий с вершин (власти,
понятно), не обладает.
Перехожу
ко второму пункту, из которого будет явствовать, что мне с этим текстом не
справиться. Вообще говоря, я верю в свои силы, но вынужден признаться, что по
стилю мне юбиляра не перещеголять. Пишет, гад,
превосходно. И по-русски и по-английски. Меня душит справедливое возмущение.
Уступать этому стилисту я не готов, победить его не могу. Человек, вызревший в
Советской России, решил бы в моем случае промолчать, не нарываясь на сравнение
не в его пользу. А я лезу на рожон. Но когда не знаешь, как сказать,
задумываешься над тем, что сказать. Ловкое обращение со слогом — власть особого
рода: она не идеологична, не индоктринирует
никому своих предпосылок, распоряжается не людской биомассой, а тем, что
предлежит любому социальному договору или принуждению, всякому неживотному
контакту, — речью. Хороший стилист не бывает злодеем. Если вам дан Логос, вам
больше ничего не нужно (нет, тут я преувеличил: фаллос — лучшая добавка к
Логосу). Профессор Зет до сих пор не выкинул на лос-анджелесскую свалку тот
короткий польский плащик с блеклым подбоем, в котором я встретил его впервые в
конце 1970-х годов в Москве. Дело тут не в приверженности к вещам, не в
комплексе Плюшкина, как я подозревал. Просто у их обладателя есть собственность
намного более ценная, чем материальная. Михаил Ямпольский написал как-то о нем:
«деятельность филолога строится… вокруг… великих имен» (в статье 1992 года). С
этим не поспоришь. Но к сказанному нужно добавить, что плох был бы тот филолог,
который не предъявляет к слову тех же претензий, что и изучаемые им писатели.
Мы живем не в пространстве (которое то и дело меняем), а во времени, называемом
историей. Чтобы укорениться в ней, нам приходится вступать в конкуренцию с
теми, кто влип в нее, как и мы. Смысл изящного стиля в
том, что его не бывает у государственной власти, пытающейся историю преодолеть,
напрасно надеющейся остаться в ней навсегда.
В-третьих,
мой герой — нарцисс. Если вы полагаете, что быть садистом лучше, чем быть
нарциссом, то, пожалуйста, мучайте и дальше ваши жертвы. И мазохизм — тоже не
подарок. Только подумайте: вы — в синяках, кровоподтеках и ссадинах, а рядом
шагает очень довольная этим обстоятельством статная домина с нависающим над
вашей головой бюстом. Нравится? А параноидальный
характер?! Просыпаетесь ночью в липком поту — приснилось, что вас преследует
опер из ФСБ. Приподнимаетесь с постели — у вас в ногах и впрямь сидит куратор
по району и неловко улыбается, перед тем как приступить к серьезной беседе.
Или, скажем, синдром обсессии, как у Маяковского:
поздоровались с кем-нибудь — и тут же моете руки. Зарплаты не хватит на мыло. А вот, пожалте, истерики: зоб
раздувается, лицо каменеет, щека — в тике, походка — танцующая, словно у бляди из дискотеки. То ли дело нарцисс! Красив.
Собой всегда доволен. В очках, чтобы лучше себя
видеть. Женщины его обожают. И кроме бассейна или, скажем, зеркала, ему ничего
не нужно. Состоит на самообеспечении. Из всех
человеческих характеров я предпочитаю нарциссистский.
Но проблема в том, что писать о нем нельзя. Как утверждают профессиональные (не
в пример мне) психоаналитики, нарциссы во время терапевтического сеанса
перехватывают инициативу у врачей и принимаются сами себя лечить и толковать.
Профессор Зет мне этот текст не отдаст, составит свой и к тому же много лучше
моего. Стоило ли стараться?
Ну и в-четвертых: если я наконец откроюсь и назову человека, о
котором идет речь, все равно никто не поверит, что ему стукнуло семьдесят. Имя
— Алик. Фамилия — Жолковский. Женщины его по-прежнему
любят. Что еще важнее, и он их. Его послужной донжуанский список превышает
число трудов, зафиксированных в библиографии лос-анджелесского ученого. Его
библиография, в свой черед, производит более сильное впечатление, чем списки
научных работ российских академиков. Я люблю этого человека.
Вот
что я тебе замечу, Алик. Наш с тобой индивидуализм был экстремальным ответом на
подавление личных инициатив, практиковавшееся в 1930—1950-х годах. Мы давно
простились с антитоталитарной молодостью, ты теперь homo sinilis, как и я. Это
большое счастье — дожить до семидесяти, пусть тебя и донимают боли в спине.
Теперь тебя ожидает свобода, которой нельзя обладать в пространстве, русском
ли, американском ли. Свобода сказать и сделать все, что ты захочешь, независимо
от того, как сложится дальнейшая жизнь. Сколько нам еще оставлено витальности, неизвестно. Так что приспосабливаться к
будущему не нужно. Но есть нечто большее, чем оно: возможность
неподконтрольного, даже нами самими не сдерживаемого словоизъявления
(«и чем случайней, тем вернее»). Пользуйся ею. Ты безумно талантлив. Говори!
| |
|
|
Всем читателям!
Чтобы получить журнал с доставкой в любой адрес, надо оформить подписку в почтовом отделении по
«Объединенному каталогу ПРЕССА РОССИИ «Подписка – 2021»
Полугодовая подписка по индексу: 42215
Годовая подписка по индексу: 71767
|
В Москве свежие номера "Звезды" можно приобрести в книжном магазине "Фаланстер" по адресу Малый Гнездниковский переулок, 12/27
Новые книги издательства "Журнал «Звезда»": |

В книге впервые публикуются стихотворения Алексея Пурина 1976-1989 годов.
Алексей Арнольдович Пурин (1955, Ленинград) — поэт, эссеист, переводчик.
С 1989 г. заведует отделом поэзии, а с 2002 г. также и отделом критики петербургского журнала «Звезда». В 1995–2009 гг. соредактор литературного альманаха «Urbi»
(Нижний Новгород — Прага — С.-Петербург; вышли в свет шестьдесят два выпуска).
Автор двух десятков стихотворных сборников (включая переиздания) и трех книг
эссеистики. Переводит голландских (в соавторстве с И. М. Михайловой) и немецких
поэтов, вышли в свет шесть книг переводов. Лауреат премий «Северная Пальмира»
(1996, 2002), «Честь и свобода» (1999), журналов «Новый мир» (2014) и «Нева» (2014).
Участник 32-го ежегодного Международного поэтического фестиваля в Роттердаме
(2001) и др. форумов. Произведения печатались в переводах на английский, голландский, итальянский, литовский, немецкий, польский, румынский, украинский,
французский и чешский, в т. ч. в представительных антологиях.
Цена: 130 руб.

Михаил Петрович Петров, доктор физико-математических наук, профессор, занимается исследованиями в области управляемого термоядерного синтеза, главный научный сотрудник Физико-технического института им. А.Ф. Иоффе. Лауреат двух Государственных премий СССР. В 1990 – 2000 работал приглашенным профессором в лабораториях по исследованию управляемого термоядерного синтеза в Мюнхене (ФРГ), Оксфорде (Великобритания) и Принстоне (США), Научный руководитель работ по участию ФТИ в создании Международного термоядерного реактора.
В книге «Огонь небесный» отражен незаурядный опыт не только крупного ученого, но и писателя, начинавшего литературный путь еще в начале шестидесятых. В нее вошли рассказы тех лет, воспоминания о научной работе в Англии и США, о дружбе с Иосифом Бродским, кинорежиссером Ильей Авербахом и другими незаурядными людьми ленинградской культуры.
Цена: 500 руб.

Мириам Гамбурд - известный израильский скульптор и рисовальщик, эссеист, доцент Академии искусств Бецалель в Иерусалиме, автор первого в истории книгопечатания альбома иллюстраций к эротическим отрывкам из Талмуда "Грех прекрасен содержанием. Любовь и "мерзость" в Талмуде Мидрашах и других священных еврейских книгах".
"Гаргулья" - собрание прозы художника, чей глаз точен, образы ярки, композиция крепка, суждения неожиданны и парадоксальны. Книга обладает всеми качествами, привлекающими непраздного читателя.
Цена: 400 руб.
Калле Каспер (род. в 1952 г.) — эстонский поэт,
прозаик, драматург, автор пяти стихотворных книг
и нескольких романов, в том числе эпопеи «Буриданы»
в восьми томах и романа «Чудо», написанного
на русском. В переводе на русский язык вышла
книга стихов «Песни Орфея» (СПб., 2017).
Алексей Пурин (род. в 1955 г.) — русский поэт, эссеист,
переводчик, автор семи стихотворных книг, трех книг
эссеистики и шести книг переводов.
Цена: 130 руб.

Алексей Арнольдович Пурин (1955, Ленинград) — поэт, эссеист, переводчик.
С 1989 г. заведует отделом поэзии, а с 2002 г. также и отделом критики петербургского журнала «Звезда». В 1995–2009 гг. соредактор литературного альманаха «Urbi»
(Нижний Новгород — Прага — С.-Петербург; вышли в свет шестьдесят два выпуска).
Автор двух десятков стихотворных сборников (включая переиздания) и трех книг
эссеистики. Переводит голландских (в соавторстве с И. М. Михайловой) и немецких
поэтов, вышли в свет шесть книг переводов. Лауреат премий «Северная Пальмира»
(1996, 2002), «Честь и свобода» (1999), журналов «Новый мир» (2014) и «Нева» (2014).
Участник 32-го ежегодного Международного поэтического фестиваля в Роттердаме
(2001) и др. форумов. Произведения печатались в переводах на английский, голландский, итальянский, литовский, немецкий, польский, румынский, украинский,
французский и чешский, в т. ч. в представительных антологиях.
В книге впервые публикуются ранние стихотворения автора.
Цена: 130 руб.

Эта книга посвящена одному из творцов «серебряного века», авангардному преобразователю отечественной сцены, режиссеру, драматургу, теоретику и историку театра Николаю Николаевичу Евреинову (1879-1953). Она написана его братом, доктором технических наук, профессором Владимиром Николаевичем Евреиновым (1880-1962), известным ученым в области гидравлики и гидротехники. После смерти брата в Париже он принялся за его жизнеописание, над которым работал практически до своей кончины. Воспоминания посвящены доэмигрантскому периоду жизни Николая Евреинова, навсегда покинувшего Россию в 1925 году. До этого времени общение братьев было постоянным и часто происходило именно у Владимира, так как он из всех четверых братьев и сестер Евреиновых оставался жить с матерью, и его дом являлся притягательным центром близким к семье людей, в том числе друзей Николая Николаевича - Ю. Анненкова, Д. Бурлюка, В.Каменского, Н. Кульбина, В. Корчагиной-Алексан-дровской, Л. Андреева, М. Бабенчикова и многих других. В семье Евреиновых бережно сохранились документы, фотографии, письма того времени. Они нашли органичное место в качестве иллюстраций, украшающих настоящую книгу. Все они взяты из домашнего архива Евреиновых-Никитиных в С.-Петербурге. Большая их часть публикуется впервые.
Цена: 2000 руб.

Книга Леонида Штакельберга «Пасынки поздней империи» состоит из одной большой повести под таким же названием и нескольких документальных в основе рассказов-очерков «Призывный гул стадиона», «Камчатка», «Че», «Отец». Проза Штакельберга столь же своеобразна, сколь своеобразным и незабываемым был сам автор, замечательный рассказчик. Повесть «пасынки поздней империи» рассказывает о трудной работе ленинградских шоферов такси, о их пассажирах, о городе, увиденном из окна машины.
«Призывный гул стадиона» - рассказ-очерк-воспоминание о ленинградских спортсменах, с которыми Штакельбергу довелось встречаться. Очерк «Отец» - подробный и любовный рассказ об отце, научном сотруднике Института имени Лесгафта, получившем смертельное ранение на Ленинградском фронте.
Цена: 350 руб.
Круглый стол «Власть слова и слово власти» посвящен одному из самых драматических социокультурных событий послевоенного времени – Постановлению Оргбюро ЦК ВКП(б) о журналах «Звезда» и «Ленинград» 1946 г.
Цена: 100 руб.
Книга Елены Андреевны Кумпан (1938-2013) рассказывает об уходящей культуре 1950 – 1960-х годов. Автор – геолог, поэт, экскурсовод – была дружна со многими выдающимися людьми той бурной эпохи. Герои ее воспоминаний – поэты и писатели Андрей Битов, Иосиф Бродский, Александр Городницкий, Рид Грачев, Александр Кушнер, Глеб Семенов, замечательные ученые, литераторы, переводчики: Л.Я. Гтнзбург, Э.Л. Линецкая, Т.Ю. Хмельницкая, О.Г. Савич, Е.Г. Эткинд, Н.Я. Берковский, Д.Е. Максимов, Ю.М. Лотман и многие другие
Книга написана увлекательно и содержит большой документальный материал, воссоздающий многообразную и сложную картину столь важной, но во многом забытой эпохи. Издание дополнено стихами из единственного поэтического сборника Елены Кумпан «Горсти» (1968).
Цена: 350 руб.

Книга тематически разнообразна: истории из пионервожатской жизни автора, повесть об отце, расследование жизни и судьбы лейтенанта Шмидта, события финской войны, история поисков и открытий времен Великой Отечественной войны.
Цена: 250 руб.
В сборнике представлены рассказы, написанные в 1970-1990-ж годах. То чему они посвящены, не утратило своей актуальности, хотя в чем-то они, безусловно, являются замечательным свидетельством настроений того времени.
Нелла Камышинская родилась в Одессе, жила в Киеве и Ленинграде, в настоящее время живет в Германии.
Цена: 250 руб.

В 1962 году, более полувека назад, вышла в свет первая книга стихов Александра Кушнера. С тех пор им написано еще восемнадцать книг - и составить «избранное» из них – непростая задача, приходится жертвовать многим ради того, что автору кажется сегодня лучшим. Читатель найдет в этом избранном немало знакомых ему стихов 1960-1990-х годов, сможет прочесть и оценить то, что было написано уже в новом XXI веке.
Александра Кушнера привлекает не поверхностная, формальная, а скрытая в глубине текста новизна. В одном из стихотворений он пишет, что надеется получить поэтическую премию из рук самого Аполлона: «За то, что ракурс свой я в этот мир принес / И непохожие ни на кого мотивы…»
И действительно, читая Кушнера, поражаешься разнообразию тем, мотивов, лирических сюжетов – и в то же время в каждом стихотворении безошибочно узнается его голос, который не спутать ни с чьим другим. Наверное, это свойство, присущее лишь подлинному поэту, и привлекает к его стихам широкое читательское внимание и любовь знатоков.
Цена: 400 руб.

Аннотация - "Нас время учило..." - сборник документальной автобиографической прозы петербургского скульптора и фронтовика Льва Самсоновича Разумовского.
В сборник вошли две документальные повести "Дети блокады" (воспоминания автора о семье и первой блокадной зиме и рассказы о блокаде и эвакуации педагогов и воспитанников детского дома 55/61) и "Нас время учило..." (фронтовые воспоминания автора 1943-1944 гг.), а также избранные письма из семейного архива и иллюстрации.
Цена: 400 руб.

Алексей Арнольдович Пурин (род. в 1955 г. в Ленинграде) — поэт,
эссеист, переводчик. Автор пятнадцати (включая переиздания) стихотворных
сборников и трех книг эссеистики. Переводит немецких и голландских
(в соавторстве с И. М. Михайловой ) поэтов, опубликовал пять
книг переводов. Лауреат Санкт-Петербургской литературной премии
«Северная Пальмира» (1996, 2002) и др.
В настоящем издании представлены лучшие стихи автора за четыре
десятилетия литературной работы, включая новую, седьмую, книгу «Почтовый
голубь» и полный перевод «Сонетов к Орфею» Р.-М. Рильке.
Цена: 350 руб.
Национальный книжный дистрибьютор "Книжный Клуб 36.6"
Офис: Москва, Бакунинская ул., дом 71, строение 10
Проезд: метро "Бауманская", "Электрозаводская"
Почтовый адрес: 107078, Москва, а/я 245
Многоканальный телефон: +7 (495) 926- 45- 44
e-mail: club366@club366.ru
сайт: www.club366.ru
|