ДЕНИС ДАТЕШИДЗЕ
* * *
В темноте
по двору иду
В магазин
покупать еду...
Что за
странная жизнь, ей-богу! —
Нету времени ни на что,
Но при
этом, как в решето,
Дни текут,
не ведя к итогу.
Много дел.
Но едва одна
Цель как
будто одолена,
Возникают
другие цели.
Словно это
величина
Постоянная...
Вечера,
Ночи,
месяцы и недели
Позади,
как и впереди —
Слиплись...
Что обретем в пути,
Все
потратим — но все оплатим.
И луна, в
пустоте вися,
Нынче
взгляду открыта вся
С
неподвижностью мертвых пятен.
*
* *
Нависший в
пустоте подъемный кран,
Ажурный и открытый всем ветрам,
Так
одиноко выглядит и зыбко,
Что в
представленье возникает вдруг
С
ослабленною тетивою лук...
Или как
струны — эти тросы? — Скрипка?..
Но нет...
На фоне гаснущей зари
Топорщатся
железные штыри,
Возводится
массивная основа
Тому, чтоб
жить. Питаться и любить,
Ругаться,
ждать. И безусловно — пить.
И это все
заведомо готово.
Пожалуй,
благороднее процесс
Строительства.
— Согласованья в СЭС
И
Ленэнерго. Споры с технадзором.
Прекрасна
— схема. Грубый идеал
Еще без
чайников и одеял,
Бетонным обрастающий раствором.
*
* *
Целый день
рабочий на машине
С длинной
на цепи бензопилой
Тротуар
кромсает. — Здесь решили
Положить
асфальта свежий слой.
Равномерный
гул и резкий скрежет,—
Иногда
надрывный... Не к чему
Спрашивать:
«Пока он режет, режет,
Интересно,
скучно ли ему?..»
Так и
жизнь пройдет — его, моя ли.
Что ж, она
и так и так — пройдет.
Мы,
увязшие в материале,
Спишем
этот сумрачный расход.
Кто к чему
был «втайне» предназначен,
Однозначно
явлено судьбой.
Ну, давай,
заканчивай, коль начал, —
Строй,
ломай... Почетен труд любой.
Все
своими, так сказать, руками
Делается...
Стоило ль спешить
Новую
заплату к ветхой ткани
В свой
черед попробовать пришить?..
*
* *
О Господи,
какая красота! —
Безоблачное
небо, высота,
Сгущенные
осенние цвета,
Таким
покоем и такой прохладой
Насыщен
взгляд, что не о чем жалеть,
Весь день
идти бы просто и глядеть.
А можно
постоять. И посидеть.
Короче, все равно — хоть стой, хоть падай.
На завтра — дождь, на послезавтра — снег.
Закрутит ветер выброшенный чек,
И трактора
впечатавшийся трек
Застынет в
глине грубым барельефом.
Тем более,
сейчас — пока, пока
В луче
нежгучем греется рука
И едет
мимо старая «Ока»,
Считать не
стоит эту радость блефом.
А стоит...
Что? — Запомнить синих двух
Полет
последних, самых стойких, мух.
Опавший
яркий лист опрятно сух...
Вот лишь
бы тонкого не ранить слоя
Наружных
впечатлений. Все равно
За ними
расползается пятно
Недопроявленного
смысла... Но
Оно —
внутри. С тобой. Всегда слепое.
*
* *
Сухих и
праздных мыслей шорох
Твоих... —
А рядом, из окна,
Возникли
звуки, смысл которых
Понятен каждому. — Она
С
нескромностью красноречивой
Все выше,
все сильней кричит!..
(А
он — кто этому причиной —
Сосредоточенно
молчит.)
И
позавидуешь невольно:
Тебе-то
нынче не дано
Такого
«счастья»... Впрочем, больно
Уж
кратковременно оно.
Зато
вполне возобновимо,
Сто раз
входи — одна вода;
Застой
курортного залива,
И дно
легко достать... Ну да,
Скажи
себе, что ты не этим
Живешь.
Возьми в противовес,
К примеру,
шорох веток, ветер,
Ночных
свечение небес...
Но... То
ли звезд сегодня мало,
То ли еще
чего. Едва
Затихло —
снова все сначала:
«А! А! А!
А! А! А! А! А!»
*
* *
Все
надоело. И все — надоели.
Встречи,
застолья, пустые дебаты;
Нежные
взгляды, объятья в постели, —
Непродуктивные
трудозатраты.
Маниакальная
зреет идея:
«Жизнь —
для другого!..» Тогда почему же
Все как
всегда? За неделей неделя.
А
самочувствие хуже и хуже.
Панкреатит?
Урология? Печень? —
Черт его
знает... Но в самом же деле
Так ведь и
сдохнешь в какой-нибудь вечер,
Не
сформулировав правильной цели.
...Времени
стало так много, так мало!
Словно
приличия ради, сейчас мы
Тратим его как ни в чем не бывало. —
Счастливы
столько же, сколько несчастны.
*
* *
Скоро
засну и подушку во тьме обниму
С
неразделенной любовью к себе самому.
Это не
есть нарциссизм и не есть эгоизм, —
Так в
одиночестве всякий живет организм.
То есть,
конечно, и то и другое – все есть
(Так же,
как прежде, в семье, были теща и тесть).
Чтоб
«сублимировать», нужно немало труда,
Но уж зато от себя не уйдешь никуда.
...Вообрази,
что душа, как географ, бредет
Вдаль,
чтобы карту составить пустынь и болот.
Или она —
как солдат, что стоит на посту
И в
пограничную должен смотреть пустоту.
А вообще
из шести миллиардов людей
Каждый
достоин любви — не чужой, так своей.
Много ли
стоят всеобщие эти права? —
Бремя
слепого родства, алгоритм естества...
*
* *
Зимний
вечер пространен и чуток,
В небе
крупные трубы дымят;
Город на
истечении суток
Темнотой и
усталостью смят.
Угловатые
зданья в тумане;
Ярких
кухонных лампочек рой...
И тяжелые
птицы кругами
Все толкутся над крышей одной.
И
прозрачный контейнер-«Икарус»
Проплывает...
И трели машин
Рассыпаются,
перекликаясь,
По дворам,
неуютно большим, —
Где
какие-то люди, как будто
Что-то
знают, имеют в виду,
Торопливо
и твердо идут по
Тротуаров
бугристому льду...
Я — не знаю, не помню, не
понял...
И уже не
спросить. — Опоздал.
За
размазанным зыбким покоем
Ничего не
заметно глазам.
Только это
не спор и не выбор. —
Так
сложилось и произошло...
Тепло-хладным
подобные рыбам
Мысли в
тусклое бьются стекло.
*
* *
Идешь по
улице. — Цветочки
И кофточки
на дне витрин.
Часы,
косметика, сорочки...
Надеюсь,
мы приободрим
Себя
призывом, — за которым
Особых нет
проблем и тайн:
«Живи по
правилам готовым —
Производи,
приобретай...»
Неоновая
вздрогнет плазма
В
поспешном шорохе колес;
Все не
напрасно, не напрасно...
Не в
оправдании вопрос.
Допустим,
даже не в спасенье,
А
лишь (не брезгуй, если ты
Ждал
большего) в приспособленье
К наличным
факторам среды, —
Но
безотчетном, постепенном...
Сверни в
бистро, купи эклер;
Картинки
яркие по стенам,
Стерильно
модный интерьер,
Блеск
лампочки в пустом бокале,
Слащавой песни серпантин...
Молекулярные
спирали
Случайных
следствий и причин.
*
* *
На краю всегда
раскрытой пропасти
Полного
безволья и бессилья
Гибкие
пластмассовые лопасти —
Будто бы
хитиновые крылья —
Замершего
криво вентилятора
(Есть
подвид электронасекомых)
Протираю
тряпкой... Полдевятого
Вечера. На
маленьких иконах
Аккуратных,
некогда подаренных
Вроде
сувенира, амулета, —
Тоже
пыль... За окнами в проталинах
Блики
электрического света
Так дрожат
из влажной тьмы расхлябанной,
Словно
предвещают: бесполезной
Будет вся
морока. — Не разглядывай.
Лучше
возвращайся к пресной, трезвой
Будничной
работе — не настаивай,
Что
масштабной, — но необходимой.
Скудный
остров свой необитаемый
От прилива
шаткою плотиной
Ограждай.
К полуночи
— доделано.
Тот, кто,
видно, не был робинзоном,
Скажет:
«удовлетворенье». — Где оно?
Мозг
апатией парализован,
Той,
которой следствие — бессонница.
Впрочем,
все — с какой-то главной нормой
Согласуется...
И не с кем ссориться.
День
прошел. И наступает новый.
*
* *
Хозяин палочку кидает,
Собачка радостно бежит,
От чувства преданности тает,
От возбуждения дрожит...
Потом томится и виляет
Хвостом. Ей хочется опять.
«Давай-ка, брось!» — призывно
лает.
А он уже устал бросать. —
С машины тщательно счищает
Снег щеткою со всех сторон...
Но вечер вскоре обещает
Обоим тот же моцион.
И рацион. И все в порядке.
И лишь бы кто-нибудь давал
Без выбора и без оглядки
Простой исполнить ритуал.
