Лидия Григорьева

* * *

Слова поставь на полку, где стоят

кувшины, вазы, амфоры, бокалы,

чтоб солнце бликовало и стократ

по выгнутым поверхностям стекало...

Слова нежнее глины и стекла,

и хрусталя, и хрупкого фарфора,

из этого боязнь проистекла

внезапного и быстрого разора.

Надежнее упрятать, утаить,

в наследственный тяжелый шкаф посудный

поставить и на крепкий ключ закрыть

словесный ряд, сквозной и безрассудный...

БАЙРОН В ВЕНЕЦИИ

Поэт в путешествии — разве не суть,

что долог, опасен и призрачен путь.

Вот Байрон в Венеции. Пушкин в Крыму.

Тайком пробираются, по одному.

Натягивать долго пришлось удила,

чтоб рысь не догнала и власть не взяла.

Чтоб душу утишить. Чтоб свет повидать.

Чтоб в Греции землю крестьянам отдать.

От крымских степей да в одесский лиман,

где грезы и слезы, любовь и обман,

где стансы, романсы, восточный напев,

где строфы «Онегина» ветер напел.

Венец златоуста — нисколько не мил,

когда за тобою немеряно миль,

житейское море неволит гребцов...

Как схожа недоля великих певцов.

Хрустальная в небе сияет луна.

Вот Байрон в Венеции выпил до дна.

В чернильнице пусто. Европа во зле.

И слезы Августы застыли в стекле.

* * *

Тишь... и на

тебе — звуки все...

Вот овсянка поет в овсе.

То ли поздней звезды полет,

то ли в кузне

кузнечик кует...

Тишь... и на

тебе — блажь да глушь.

Эту музыку не разрушь,

отмикшируй,

не заглуши,

полежи в золотой тиши.

Благовейная тишь —

и на

небосклоне царит луна,

над цикадой,

и словно над

злой цитатой из серенад.

СНОВИДЕНИЕ В САДУ

Тебе охотно расскажу, а ты послушай,

о сновидении в саду под старой грушей,

под белой яблоней, под голубой сиренью,

где веет негой золотой и сладкой ленью.

В саду, под полною луной, в траве медвяной,

ты мне приснился молодой, смурной и пьяный

от ярой страсти, от любви неутолимой,

под росной вишней и под изморозной сливой.

А там, во сне, в голубизне, ясней детали:

миндаль отцвел, но абрикосы расцветали,

и трепетали на груди, на влажном теле,

не мотыльки, а лепестки, что облетели.

С такою силой все вокруг благоухало,

что сновидения в саду мне было мало,

и захотелось мне с тобой вдвоем проснуться,

чтоб с этой призрачной судьбой не разминуться.

Клубились в розовом дыму цветы и травы.

А мы любили наяву и были правы.

И устремлялось к небесам любви цветенье.

И снился снова сон во сне — про сновиденье...