К 70-летию АЛЕКСАНДРА КУШНЕРА

АНДРЕЙ БИТОВ

ПЕРЕМЕНА ПОГОДЫ

Перед Пасхой 2006

7 апреля. БЛАГОВЕЩЕНЬЕ

                                             К 70-летию А. Кушнера

Продравшись через зиму и страну,
Что мы диагностируем повсяку,
Я вырвался в весну и тишину…
И тут снег повалил «на много сяку».

Снег повалил на травы и цветы,
Снег осыпался занавесом, шторой,
Красоты — тоже признак суеты,
И взору стали недоступны горы.

Швейцария, Япония — одно,
Живешь себе — никто не беспокоит.
Гляжу я в заснежённое окно,
А там, в России, уже окна моют.

А здесь они всегда чисты и так,
Я лбом вхожу в распахнутые двери
И в файл пишу с иконкой «Сам дурак»,
И что я жив, я сам себе не верю.

Какие Кушнер пишет щас стихи!
Что толковать о «смертном недоборе»,
Ему будут отпущены грехи —
Мне ль тосковать о смертном переборе?

Как у него безумствует зима
И как он благодарен ей за это!
Мотив все тот же: не сойти с ума…
Не бзди, Андрюха, скоро будет лето!

И хоть «Империя страна для дураков», 
Кто в ней остался, был отнюдь не олух.
Экклезиаст не отлучает от стихов:
Блажен, кто посещал одну и ту же школу!

И вот что, Саша, я тебе скажу:
Я все еще способен удивиться!
Любви я поражаюсь куражу:
Поют под снегопадом браво птицы.

Они не верят, что ушла весна,
И логика их в том, что — прилетели,
И я очнулся от лихого сна,
Благую Весть приветствуя в постели.

16 апреля. ВЕРБНОЕ

                                                     В. Колоеву

Далеко за пределы ума
Разбредается ночью бессонница:
То заброшенный дом, то тюрьма,
А то мышка за кошкою гонится.

Нелегко это вместе собрать,
Но, возможно, в тюремном окошке
Видит брошенный дом мой собрат
И завидует мышке и кошке.

До чего же картинка проста!
Да и тот, кто за нею томится…
Но найдется из тысяч из ста,
Кому эта картинка приснится.

Ну и как после этого спать?
Как его отпустить из темницы?
На охранника, что ли, напасть,
Чем марать по-пустому страницы?

Или слушать внимательно дождь,
Потому что в швейцарском народе,
Под чьей крышей ты скрытно живешь,
Их Христос воскресает и бродит

Под дождем.
                            Мы Его подождем:
Через семь лет иль через Неделю,
Вместе с узником срок доживем,
И обратно в Россию уедем.

А у нас будет солнце сиять,
И у нас Светлый Праздник настанет!
Хорошо про себя твердо знать,
Что воскреснет Он и не обманет.

                   Лорен, 30 км от Цюриха

17 апреля. Великий понедельник

                                                        Валерию Григорьянцу

                                   Улыбнись, ягненок гневный...
                                                                           Мандельштам

Не виноваты птицы и ягнята,
Ягнята даже меньше виноваты:
Они не знают, что обречены.
А птицам что? С рассвета до заката
Весной свое пропеть они должны.
И гневная улыбка Мандельштама
В устах ягненка означает «мама»,
Что побоку жует свою траву.
Она мудра: жую значит живу.
Известье о болезни Григорьянца
Меня застигло на пороге пьянства
В Страстную… ты остановил меня.
Учти, Валерка, ты моя семья!
Из фармако-аптекарского братства
Пускай тебе благоволят лекарства!
(Стишок хоть приблизительный, но милый,
Пускай тебе и он прибавит силы.)

18 апреля. ВТОРНИК

Значит, Вторник… Бессонница, прочь!
Не на то мне отпущена ночь,
Чтоб метаться в греховной истоме
У болезни моей на изломе.

*

Швейцария, Великий Пост.
Я отдаю проценты в рост
От православной веры
И чую запах серы.
Мне черт не брат,
Застыл у врат
То ль ада, то ли Рая,
Ведь то честнее во сто крат,
Что мы не выбираем…
А там зияет пустота,
Межзвездное убранство.
Так выбирай же сто из ста:
Всего честнее простота,
И грех честнее чванства.

*

Надень на праздные уста
Что хочешь, хоть намордник!
Так выбирай же сто из ста,
Читай за батюшкой устав:
Что Он сказал во Вторник?
А Он подальше всех послал:
И кесарю его воздал,
                                      и фарисею.
Очисти изнутри фиал,
Чем драить бок… Он так сказал.
Тогда тебе поверю.
Другого нет у нас пути,
Как вместе крестный путь пройти…
Не страшно.
                            Впереди Среда.
Еще далёко до суда.
И верь Мне.

19 апреля. Среда. «ПОДВИГ» (Парафраз романа)

Дмитрию Набокову
Егору Битову

Среда грядет. Другие берега…
Что мать сказала сыну там про улей?
Как будто пасечник ушел не навсегда,
Он только был… а мы уже уснули.

Про Фрейда, не про Бога… дважды два,
Что Фрейда нет, а с Богом все в порядке.
Иначе, как ВВ нашел слова,
Что Он еще вернется к той же грядке?

Отец и Сын и сын или отец —
Уже соотношение другое.
И равенство сойдется наконец:
Поврозь когда, то их как будто двое.

21 апреля

Иисус устал.
Легко ли
и Человеком стать
и истину глаголить?
Они ж сумели Слово разложить
на буквы, их сочтя законом
непрекословным.
В сердце — пустота,
законной ложью запечатаны уста,
и — правота во всем!
О, эта «правота»!
Не потому ли
Он подставлял им правую щеку?
Отнюдь не Агнец Божий…
Он знал, что Он — преступник,
и они были согласны с Ним,
а не с собою:
«не мир, но меч»!
(Страх тоже что-то стоит.)
Ведь Он пока один свободен был
и шапок фарисейских не любил
(вот тема под вопросом:
зачем Христос ходил простоволосым?),
и лишь один убор — венец терновый —
примерит Он, «к злодеям быв причтен».
И Текст не будет правильно прочтен:
мол, будто бы Христос был невиновен…
Виновен Он! Виновен!
Один Закон, что в сердце — от Отца!
Иначе злу и смерти нет конца.
И Пятница
                           обратно не попятится.
Вот чаша!

22 апреля. Великая суббота

Не хуже прочих даже фарисей:
он все ж боялся веры как искуса:
иначе б не заваливал дверей,
не запечатывал бы гроба Иисуса.

«Ну, что, взошел? Теперь сойди с креста!
Не можешь? позови Отца…»
(О, как, поди, тот крик Его достал!
и как, до кучи, были они смелы,
что с неба не разят их стрелы.)
Страх был силен:
А вдруг воскреснет Он,
и выйдет тут ошибка небольшая…
А — вдруг?! Тогда ошибочка растет,
и в катастрофу все преображает
(да, книжник любит счет —
ответа нет, не знает).
Кому тогда сдаваться нам на милость?
Пилату? Руки он успел себе умыть.
И как тут быть?
«Нет, не успели мы… скорей, поторопились».

23 апреля. Воскресенье (цюрих — москва)

Мрак, гром, молнии в аэропорту!
Два ангела над телом на посту
(положено им в полицейской форме
быть здесь). «Да нет, я в норме!
Минутный обморок, не более,
нет, я не ощущаю боли…»
Пти-маль, блэк-аут… и звучит не больно.
Командую я полицейским: вольно.
«Не пьяный русский, экриван, перфект», —
выносит свой вердикт префект.
Еще два ангела (с халатом на погоне)
крылом взмахнули, и конец погоне.
Цивилизованной работы был вагон —
нет, в мире нет свободы от погон!

Так православный, у Недели на излете,
так долго жил, что Пасху встретил в самолете.
Хотя еще не кончилась Неделя,
и мы еще не сели.
Но мы летим в Россию! Над границей
встречаю полночь… кто при-соединится?
«Хоть я и мусульманка… эксклюзив!»
Мгновенно был подхвачен мой мотив.
Ведь Бог един! — я поддержал. — Не жалко
нам поделиться Им…
                                            Он Сам себя делил.

Откуда нам во сне источник света?
Сны, сквозь Евангелье, из Ветхого Завета.

9 мая

                                                        Исааку Шварцу

Поутру, насмотревшись видений,
То табак потеряв, то платок,
Позабыв смысл своих сочинений,
Вдруг поймешь, как ты стал одинок.

То одно потеряешь, то третье,
Но однажды, без чувства вины,
То, что было в прошедшем столетье,
Ты поймешь, не вернется с войны.

До свиданья, Татьяна и Виктор,
До свидания, мать и отец, —
То, что было прощаньем навеки,
Станет встречею наконец.

И иного исполнится смысла,
То, что было, лишится его,
Так что преданность датам и числам
Не означит уже ничего.

До свидания, дети и внуки,
До свиданья, жена и родня, —
Как не понял я вашей науки,
Так и вы не поймете меня.

Отделяюсь — ступень от ракеты,
Хвост ракеты из цифр и дат,
Не ответив на оклики: где ты?
С днем рожденья, Исак и Булат!

8 мая, СПб.