ИСТОРИЧЕСКИЕ ЧТЕНИЯ
КОНСТАНТИН АЗАДОВСКИЙ
Занимательная Лениниана
Предлагая читателям статью моей матери Л. В. Азадовской (1904—1984), я должен напомнить о той квазидетективной истории, что тянется… более 60 лет.
Весной 1965 года Лидия Владимировна опубликовала в журнале «Новый мир» статью «История одной фальсификации» — о сибирском этнографе и литераторе Василии Ивановиче Анучине (1875—1941).[1] Как появилась эта статья? Занимаясь на рубеже 1950—1960-х годов перепиской Марка Азадовского, Лидия Владимировна задумалась над одной из фраз в письме сибирского искусствоведа и библиографа А. Н. Турунова (речь шла о письмах М. Горького к Анучину, впервые изданных в Самарканде в 1941 году):
«Удивительные письма! Неужели они были когда-либо действительно написаны? Вы читали? Какого мнения?»[2]
Желая ответить на этот вопрос, Л. В. Азадовская, профессиональный библиограф, проделала огромную работу: исследовала биографию Анучина (в основном по архивным материалам), вступила в переписку с людьми, лично знавшими Василия Ивановича, сопоставила и подвергла анализу исторические свидетельства. И в конце концов пришла к выводу: мы имеем дело с фальсификатором.
Анучинская фальсификация, как установила Лидия Владимировна, распадается на три части, внутренне между собой связанные: 1. Подделка 17 писем М. Горького; 2. Легенда о знакомстве, встречах и переписке с Лениным, якобы встречавшимся с Анучиным в Красноярске весной 1897 года (на пути Ленина в сибирскую ссылку); 3. Биография (вернее, лжеавтобиография) самого Анучина.
Окончательно завершив к осени 1963 года свою статью, посвященную письмам М. Горького, Лидия Владимировна отправила ее в редакцию «Вопросов литературы» и через несколько месяцев получила ответ — отказ, подкрепленный отзывом горьковеда Н. Н. Жегалова, научного сотрудника Института мировой литературы (ИМЛИ). Пытаясь опровергнуть аргументацию Азадовской, Жегалов ссылался на неопровержимое, казалось бы, доказательство: воспоминания Екатерины Павловны Пешковой (первой жены Горького, тогда еще здравствовавшей): «Ленин, услыхав об Анучине, очень оживился и заговорил о том, как Анучин водил его в Юдинскую библиотеку».[3]
Потерпев неудачу в «Вопросах литературы», Л. В. Азадовская обратилась в «Новый мир». Одобренная А. Г. Дементьевым, первым заместителем Твардовского в 1959—1966 годах, статья «История одной фальсификации» была напечатана в мартовском номере за 1965 год и вызвала определенный резонанс. Точку зрения Азадовской поддержали авторитетные филологи и текстологи (В. М. Жирмунский, И. С. Зильберштейн, Ю. Г. Оксман, Е. Д. Петряев и др.). Казалось, истина торжествует: из 26 сохранившихся горьковских писем к Анучину 17 признавались поддельными.
Однако спустя почти 30 лет тот же «Новый мир» напечатал статью под названием «Был ли фальсификатором В. И. Анучин?».[4] Изложив ряд соображений, московский горьковед Е. Н. Никитин, также сотрудник ИМЛИ, пытался доказать, что Азадовская ошиблась: все письма Горького к Анучину на самом деле — подлинные.
Вполне представляя себе — по совместной работе с Лидией Владимировной — историю и обстоятельства анучинской фальсификации, я ответил на статью Никитина через «Литературную газету».[5] Его наивно-беспомощная аргументация позволяла надеяться, что Сектор изучения и издания творчества А. М. Горького вкупе с Текстологической комиссией разберутся и не допустят публикации фальшивок.
Статья Никитина появилась в тот самый момент, когда в ИМЛИ шла полным ходом работа по подготовке академического собрания писем Горького в 24 томах (первый том появится в 1997 году; к настоящему времени издано 22 тома), и необходимо было решать вопрос с письмами Горького к Анучину. Мне казалось, что научный коллектив ИМЛИ, изучив «за» и «против», поместит эти письма, по крайней мере, в раздел «Dubia». На этом же настаивали и сотрудники института, знакомые с анучинским сюжетом. К сожалению, я ошибся. Редакторы издания приняли точку зрения Никитина и признали все горьковские письма к Анучину подлинными.
Никитин же, в ответ на мои высказанные в «Литературной газете» возражения, продолжал громоздить всё новые «доказательства». Никакого желания обсуждать проблему со стороны Сектора не наблюдалось. Так что я даже не слишком удивился, увидев в 1998 году 4-й том «Писем» Горького, открывавшийся анучинским апокрифом — «письмом» от 4 ноября 1903 года.
Засорение авторитетного академического издания явными подделками — факт общественно значимый. Я откликнулся обширной статьей в двух номерах «Вопросов литературы»[6], а позже составил и опубликовал в московском издательстве РОССПЭН книгу «История одной фальсификации», где собраны под одним переплетом основные материалы, освещающие этот колоритный эпизод.
С тех прошло более 12 лет, но воз и поныне там. Гриф Российской академии наук и звучное (хотя и не слишком грамотное) название «Институт мировой литературы имени А. М. Горького» надежно обеспечивают подделке живучесть и легитимность.
* * *
Все вышесказанное — преамбула. Интрига, с которой связана публикуемая ниже статья Л. В. Азадовской, — иного рода.
Статья Лидии Владимировны была отправлена в «Новый мир» 3 июля 1964 года. И тогда же выяснилось, что тремя днями ранее, 30 июня, в редакцию поступила статья, озаглавленная… «„Встречи“ и „переписка“ Василия Анучина». Автором ее оказался московский критик и публицист Б. В. Яковлев, постоянно писавший в те годы о Ленине, и его статья, предложенная «Новому миру», как и статья Азадовской, разоблачала Анучина, изобразившего себя в очерке «Встреча» (1940) единомышленником и знакомцем Владимира Ильича.
В своей новомирской статье Азадовская затрагивала Ленина лишь попутно — в связи с упоминаниями о нем в поддельных письмах Горького (Ленин то благодарит «общего друга» за ценную консультацию, то просит Горького передать ему «братский привет»[7]). Но в том, что касается «встречи» и «переписки», Лидия Владимировна высказалась вполне определенно: фальшь и подлог!
Получилась неловкость: два исследователя одновременно и независимо друг от друга пришли к одному и тому же выводу. Что ж, бывает! Исходя из этого и желая продемонстрировать размах анучинской фальсификации (подделка горьковских писем плюс лживые домыслы в отношении Ильича), редакция «Нового мира» решила публиковать обе статьи вместе. Азадовской и Яковлеву было предложено встретиться и согласовать позиции (при этом каждый из них получил возможность ознакомиться со статьей другого). Встреча состоялась 17 октября 1964 года в гостинице «Советская», где остановилась тогда Лидия Владимировна, прибывшая в Москву по командировке «Нового мира».
Лично познакомившись с Б. В. Яковлевым, Лидия Владимировна отнеслась к нему весьма уважительно и с доверием; он предстал перед ней как историк-публицист, исследователь ленинской биографии. О его жизни и личности она не имела тогда ни малейшего представления.
Нам же — для понимания дальнейших событий — потребуется краткая биографическая справка.
Публицист и литературный критик Борис Владимирович Яковлев (наст. фамилия — Хольцман; 1913—1994), сын директора Туберкулезного института, профессора В. С. Хольцмана (1886—1941, расстрелян), сменивший фамилию после ареста отца (1939), начинал свой литературный путь еще в 1930-е годы.[8] Причисленный в 1949 году к «безродным космополитам», он был подвергнут публичному шельмованию (в печати, на собраниях и т. п.). В 1950-е годы, вдохновившись ленинской темой, опубликовал несколько журнальных статей, затем ряд брошюр и книг[9]; составлял сборники — такие, например, как «Ленинские страницы. Документы. Воспоминания. Очерки» (М., 1960) или «Стихи о Ленине в переводе с языков народов СССР» (М., 1969).
Некоторые современники, знакомые Яковлева, отзываются о нем не самым лестным образом; среди них — писатели Владимир Войнович[10] и Юрий Домбровский.[11] Выразительный портрет набросал в своих воспоминаниях прозаик и критик Бенедикт Сарнов:
«…Борис Владимирович Яковлев посвятил себя, как тогда говорили, ленинской теме. Как с конвейера, сходили с его письменного стола сочинения: „Ленин-публицист“, „Ленин и книга“, „Образ Ленина в советской прозе 60-х годов“, „Ленин и Гете“, „Ленин и советский театр“, „Ленин в Париже“[12]… Главный же труд, которому он намеревался посвятить остаток своей жизни, должен был называться „Автобиография Ленина“. Автобиографией, как известно, называют обычно биографию, сочиненную самим героем повествования. Но вот в этом и состояла оригинальность хитроумного яковлевского замысла: задуманную им автобиографию он как раз и намеревался слепить из текстов самого Ленина: отрывков из ленинских писем, книг, статей, выступлений.
А до „землетрясения“[13] Борис Яковлев был довольно известный литературный критик. Известен он был в основном статьями погромного свойства. Одной весьма бойкой своей статьей он уничтожил Велимира Хлебникова.[14] Другой — еще более хлесткой — растоптал Александра Грина.[15] (Из нее мне запомнилась только одна фраза. Но какая! „Всякие были в России писатели, — писал он там, — талантливые и неталантливые, реакционные и прогрессивные. Но Грин от всех отличался одним совершенно поразительным свойством: он не любил свою Родину“.)».[16]
Встречаются, однако, и другие отзывы. Так, в мемуарной книге Наума Коржавина, который познакомился и даже, по его словам, подружился с Хольцманом-Яковлевым в 1944—1945 гг., читаем:
«Теснее всего я подружился с Хольцманом. <…> Борис Владимирович был большим знатоком произведений В. И. Ленина и И. В. Сталина. К нему вся редакция, да и товарищи поважнее, обращались за цитатами по любому поводу, и он их легко находил. <…> Сегодня для меня это совершенно непонятно — как умный, талантливый, образованный человек мог интересоваться такой чепухой, но меня это ничуть не удивляло. Я и сам интересовался <…>. Так или иначе, Борис Владимирович, в отличие от большинства тогдашних и позднейших бойцов идеологического фронта, знал первоисточники».[17]
После того как авторы распределили между собой материал и согласовали тексты, редакторы новомирского отдела критики (К. Н. Озерова, Г. П. Койранская) стали готовить обе статьи к печати. Предназначенные в третий (мартовский) номер «Нового мира» за 1965 год и полностью отредактированные статьи были отправлены в набор. Ожидалась корректура.
Однако на рубеже января — февраля Лидия Владимировна неожиданно узнаёт, что московский Политиздат анонсировал книгу Б. В. Яковлева «Ленин в Красноярске»[18] и что одна из глав этой книги называется «Легенда о Василии Анучине».
О том, что он готовит такую книгу, Яковлев ни словом не сообщал ранее ни Лидии Владимировне, ни редакции «Нового мира». Умолчал и о том, что в книгу введена глава об Анучине, повторяющая, в основных чертах, его же — еще не напечатанную — новомирскую статью.
Лидия Владимировна огорчилась, но не пала духом. Ей удалось — через московских знакомых — получить из недр Политиздата верстку книги, тираж которой (50 тысяч) уже печатался. И еще до того как книга попала на книжный прилавок, Лидия Владимировна успела с ней ознакомиться.
23 февраля она отправила в «Новый мир» (Дементьеву) следующее письмо:
«Глубокоуважаемый Александр Григорьевич,
познакомившись с версткой книги Б. В. Яковлева „Ленин в Красноярске“, Госполитиздат,1965, я нашла там главу, которая называется „Легенда о Василии Анучине“. С удивлением я отметила, что она воспроизводит в основных моментах всю публикацию Б. В. Яковлева, предназначенную для „Нового Мира“ и вкратце излагает наиболее существенные моменты моей статьи. <…>
Не зная, известно ли об этих фактах в „Новом Мире“, я прошу Вас, Александр Григорьевич, немедленно сообщить мне точку зрения редакции по этому поводу для того, чтобы я могла сделать необходимые выводы и знать, чем мне руководствоваться в дальнейших своих действиях.
С глубоким уважением
Л. Азадовская».[19]
Лидия Владимировна обвиняла Яковлева, как видно, не только в обмане, но и в плагиате («…Излагает наиболее существенные моменты моей статьи»). Она чувствовала себя оскорбленной. Полностью разделяя ее возмущение, редакция «Нового мира» принимает решение: статью Яковлева снять, а статью Азадовской печатать со следующим примечанием:
«Вопроса о фальсификации В. И. Анучиным воспоминаний о Ленине и писем Горького касается Б. Яковлев в своей только что вышедшей книге „Ленин в Красноярске“ (Издательство политической литературы. М., 1965. С. 129—138). К сожалению, при этом Б. Яковлев не упоминает о многолетних разысканиях Л. Азадовской, работа которой ему была известна в рукописи. (Ред.)».[20]
В результате мартовский номер «Нового мира» вышел в свет с небольшим опозданием — в апреле.
* * *
Прочитав посвященное ему примечание, Яковлев взялся за перо и 5 мая 1965 года направил в «Новый мир» «Письмо в редакцию» (с просьбой его напечатать в ближайшем номере журнала). «Не в первый и, наверно, не в последний раз в литературной работе, — оправдывался Борис Владимирович, — два автора одновременно, но каждый по-своему, обращаются к аналогичным темам. В данном случае публикация Л. Азадовской об Анучине и Горьком и моя статья об анучинских фальсификациях „писем“ и „высказываний“ Ленина должны были появиться в одном и том же номере „Нового мира“. Но случилось так, что книга опередила статью, и готовившееся много месяцев совместное выступление не состоялось. Полагаю все же, что это не повод для столь односторонней информации читателей „Нового мира“ о книге, которой ведь тоже предшествовало немало «многолетних разысканий». Туманные намеки никогда не были плодотворным средством научной или литературной полемики».[21]
В действительности примечание в третьем номере «Нового мира» содержало не «туманные намеки», а достаточно ясно высказанное обвинение в использовании чужого открытия. Пытаясь оправдаться, Яковлев лукавит: недоговаривает и уклоняется в многословье. Неудивительно, что редакция отказалась публиковать его письмо.
Тем временем, изучив книгу «Ленин в Красноярске», Лидия Владимировна обнаружила в ней изрядное число ошибок, неточностей и нестыковок. Обманщик оказался на поверку неумелым и поверхностным компилятором. Но еще более поразил Лидию Владимировну поток хвалебных, а то и просто восторженных рецензий на книгу Яковлева, хлынувший на страницы советской печати. Яковлев превозносился как признанный специалист, знаток ленинской биографии и открыватель ее новых, ранее неизвестных страниц.
Свои первые впечатления от книги Яковлева и посвященных ей печатных рецензий Лидия Владимировна изложила в письме к К. Н. Озеровой от 21—24 мая 1965 года. Оно начинается с отклика на яковлевское письмо в редакцию от 5 мая 1965 года. «Все так безбожно спутано и перемешано — какая-то каша! И опять знакомое смещение правды и вымысла, опять надо выделять крупицы истины из всего этого хаоса хитросплетений и изворотливой лжи».[22]
Это письмо уже содержит в зародыше очертания ее будущей статьи «Ответственность перед истиной»; некоторые фрагменты перейдут в окончательный текст. Правда, весной 1965 года Лидия Владимировна еще не думала об «антияковлевской» статье. Она лишь читала и перечитывала его книгу, делала критические пометы, уточняла отдельные факты. И все более убеждалась в том, что Яковлев цинично использовал ее открытие.
Так, разоблачив одно мошенничество, Л. В. Азадовская вынуждена была заняться другим. («Мой герой № 2», — называет она Яковлева в цитируемом письме к Озеровой.[23]) Не пытаясь обвинять обманщика в аморализме (это было всем очевидно), она надеялась уличить плагиатора. Но это оказалось непростым делом.
Кража идей и приоритета в области научных открытий, вообще говоря, материя тонкая и юридически труднодоказуемая. Ведь достаточно бывает порой одной фразы, одного слова, чтобы осветить новым светом давно и хорошо знакомый предмет! Так, возможно, произошло и с Яковлевым: узнав о работе Азадовской, разоблачающей фальсификацию Анучина, он моментально уловил суть проблемы.
Но действительно ли он «украл» открытие Лидии Владимировны? Можно ли в данном случае говорить об умышленном действии? Ведь к середине 1960-х годов Яковлев уже не был новичком в Лениниане и, следовательно, должен был хорошо знать очерк «Встреча». И, рассуждая гипотетически, ему и самому могла прийти в голову мысль о недостоверности анучинского мемуара.
Пытаясь разобраться в этом вопросе, Лидия Владимировна стала восстанавливать последовательность событий.
В своем письме от 5 мая в редакцию «Нового мира» Яковлев утверждал, что его «разыскания» восходят к 1961 году, и этим давал понять, что уже в то время у него зародились сомнения в достоверности того, что публиковал Анучин. Отсюда и его главный тезис: мол, два исследователя одновременно заинтересовались Анучиным и двигались независимо друг от друга в одном направлении!
Так ли это? — усомнилась Лидия Владимировна. Ведь еще в середине 1963 года у Яковлева не было ни малейших сомнений в подлинности анучинских писаний! Публикуя в июне 1963 года обзор автобиографических высказываний Ленина, он ссылался и на фальшивое письмо Горького от 9 июня 1909 года, и на апокрифический очерк «Встреча».[24] Как же случилось, что через два месяца он вдруг «прозрел» и полностью изменил свою точку зрения?
Лидия Владимировна полагала (но не могла, разумеется, доказать и тем более высказать публично), что Яковлеву «помог» Р. А. Лавров (1920—1989), заместитель начальника Центрального партийного архива ИМЭЛ (Институт Маркса — Энгельса — Ленина)[25], куда она впервые обратилась в июле 1963 года. Лавров и Яковлев тесно сотрудничали в те годы на поприще Ленинианы, и логично предположить, что именно первый, прочитав статью Азадовской, сообщил другому (возможно, и без дурного умысла) о пионерской работе Лидии Владимировны. Именно тогда, по мнению Азадовской, и произошло «озарение» историка-лениноведа, ловко ухватившего тему. В течение последующих месяцев он старательно изложил ее «своими словами», оснастил собственными наблюдениями (подчас резонными) и преподнес, наконец, как собственное открытие, изготовленное в двух редакциях: одна для «Нового мира», другая — для книги «Ленин в Красноярске».
Решение Л. В. Азадовской выступить со статьей-рецензией созрело осенью 1965 года. Число панегириков в адрес Яковлева все нарастало, и Лидии Владимировне казалось необходимым противопоставить этому могучему потоку принципиально другую работу, основанную на документах и анализе. Она надеялась, кроме того, затронуть и вопрос о плагиате.
К этому ее подталкивали еще два обстоятельства, возникшие осенью 1965 года. Во-первых, новая статья Яковлева, озаглавленная «Ответственность перед истиной», — она открывала собой девятый номер «Вопросов литературы» за 1965 год. Разбирая современную художественную прозу (рассказы, в которых фигурирует Ленин), Яковлев выступает как непримиримый борец за чистоту ленинского образа: обличает неспособность авторов проникнуть во внутренний мир Ильича, «неуместную слащавую восторженность, с которой пишут о Владимире Ильиче некоторые современные беллетристы», и главное — отступления от исторической правды («субъективистское неуважение к историческому факту»[26]).
Статья в «Вопросах литературы» еще более возмутила Лидию Владимировну. Что же получается? Автор, чьи собственные труды о Ленине полны грубейших ошибок, оценивает других литераторов, поучает их, дает рекомендации, выступает в качестве арбитра, судьи…
Второе обстоятельство — настойчивое желание Яковлева утвердить свое первенство в разоблачении Анучина. В ноябре 1965 года журнал «Сибирские огни» публикует его статью «Фальсификатор В. И. Анучин» — доработанный вариант статьи, отвергнутой в «Новом мире».[27] Один из разделов статьи, отсутствовавший в новомирской редакции, назывался «Письма А. М. Горького В. И. Анучину». О публикации Лидии Владимировны в мартовском номере «Нового мира» не упоминалось, зато одному из пассажей сопутствовала следующая ссылка: «Сообщено автору в октябре 1964 г. Л. В. Азадовской»[28] (единственное в этой статье упоминание о ее работе).
Статья «Ответственность перед истиной» была дописана в ноябре 1965 года и в декабре отправлена в «Новый мир». Поздравляя Лидию Владимировну с Новым годом, К. Н. Озерова желала ей «успешного завершения анучинско-яковлевской эпопеи» и одновременно писала:
«Пользуюсь случаем сообщить Вам, что я прочитала Вашу статью и считаю ее серьезной и убедительной, хотя и слишком длинной. Последнее существенно, так как придает объекту непомерное значение.
Есть, конечно, определенные трудности с точки зрения журнальной тактики. Но подождем, пока прочитают члены редколлегии. Вчера я отдала статью В. Я. Лакшину[29], после чего она будет передана А. Г. Дементьеву. Не сердитесь, что не слишком быстро читаем: очень много работы по текущим номерам».[30]
Редакция долгое время не отвечала. «Мне хотелось бы знать, как относиться к столь длительному молчанию, — запрашивала Лидия Владимировна 9 апреля 1966 года К. Н. Озерову. — Если его надо понимать как отказ, то я прошу редакцию официально уведомить меня об этом. Если же еще возможен благоприятный исход, то я бы тоже хотела услышать об этом».[31]
В конце концов редакция «Нового мира» отклонила публикацию Азадовской; безуспешными оказались и обращения в другие места. Убедившись в невозможности обнародовать свой труд, Лидия Владимировна к нему более не возвращалась. Статья легла в стол, где и пролежала 60 лет!
* * *
«Документальная рецензия» Л. В. Азадовской с нынешней точки зрения не более чем исторический документ. Однако в высшей степени информативный: она приоткрывает «кухню», в которой изготовлялась советская Лениниана. При этом она не сводится к книге одного Яковлева, но высвечивает и другие вопросы, актуальные и поныне: о путях, которыми следует или обязан следовать подлинный исследователь; об уровне «профессионального лениноведения»; об «идейной заданности»[32], с которой вынуждены считаться пишущие авторы; о строгом аппаратном контроле над «ленинской темой» (будь то история, искусство, литература и публицистика) со стороны ИМЭЛ и других инстанций; а также о невежественных рецензентах, готовых, не читая, откликнуться на любое произведение, освященное сакральным именем. Действительно, зачем читать! Ведь любой вышедший из печати текст заранее согласовывался в ИМЭЛ, изучался издательскими редакторами, получал одобрение в Главлите… Мог ли кто-нибудь из рецензентов заподозрить, что книга такого признанного «специалиста», как Б. В. Яковлев, — халтура. А если бы кто и заподозрил, разве бы осмелился сказать об этом публично?!
«Документальная рецензия» создавалась в противовес советской «литературе о Ленине», как бы «против течения». Историк и библиограф, Лидия Владимировна апеллировала к фактам, к исторической правде, тогда как официальная Лениниана, насквозь пропитанная идеологией, дышала фальшью. Лжедокументальному очерку Азадовская пыталась противопоставить подлинный, научный анализ, мифологии, публицистике и журналистскому суесловию — исследование, основанное на конкретных данных.
Статья выделяется и своей стилистикой: она написана свободно, иронично, местами эмоционально, носит ярко выраженный индивидуальный характер (что отнюдь не приветствовалось, когда речь заходила о Ленине). Не говорю уже о том, что на протяжении всей статьи автор настойчиво возвращает читателя к анучинской подделке и вплотную подводит к мысли о плагиате, совершенном Б. В. Яковлевым. «Скользкие», что и говорить, темы…
По этим причинам «документальная рецензия» Азадовской, безусловно, выпадала из потока советской Ленинианы и попросту не имела в ту пору шансов появиться в печати, точно так же как и подлинная биография Анучина.[33] Оглядываясь назад, я прихожу к мысли, что и новомирская статья «История одной фальсификации», и «Легенда о Василии Анучине» в книге Яковлева увидели свет в известной мере случайно — как поздние отблески хрущевской оттепели. Неустойчивая в течение 1965 года (после отставки Хрущева), общественная ситуация в СССР заметно меняется к концу года: процесс Синявского и Даниэля, «смена вех» и подступающий все ближе «застой». Это особенно ощущалось в редакции «Нового мира» на протяжении всего 1966 года (в конце декабря редакцию покидает «по собственному желанию» А. Г. Дементьев). Надеяться на то, что работа Лидии Владимировны встретит в этих условиях понимание и поддержку, было по меньшей мере наивно.
Публикуемая статья несовершенна; в ней можно встретить неизбежные для того времени формулировки и оговорки. Она отражает тот уровень знаний о Ленине, который был достигнут в середине 1960-х годов. Сегодня, в эпоху Интернета, Лидия Владимировна не стала бы укорять Яковлева в том, что он умолчал об источнике своих сведений о встрече Ленина с П. П. Масловым в марте 1897 года, а обратилась бы к воспоминаниям последнего в Российском государственном архиве социально-политической истории. Да и сам Яковлев не стал бы засекречивать архивные сведения. Но в 1960-е годы это было невозможно: ленинские материалы, хранившиеся в государственном архиве, попросту не выдавались исследователям (или выдавались «проверенным», к каковым принадлежал тот же Б. В. Яковлев, обладавший «допуском»).
Но бесспорны и достоинства этой статьи. Решившись выступить против Яковлева, Лидия Владимировна бросила вызов сложившимся в советской Лениниане шаблонам и схемам. Это касается не только частностей, связанных с красноярским пребыванием Ленина, но и некоторых «идейно-политических» моментов. Так, значительное место в ее статье отведено фигуре красноярского врача и общественного деятеля В. М. Крутовского (1856—1938). Яковлев посвятил ему в своей книге подглавку, в которой, повторяя утвердившийся в советское время взгляд на Крутовского, подчеркивал его деятельность в качестве министра Временного Сибирского правительства (1918): дескать, «клеветал на большевиков», видел в Ленине только «бунтовщика», а в большевиках — «узурпаторов» и т. д.[34] Лидия Владимировна пытается опровергнуть это ложное представление о Крутовском, напоминает о его заслугах (например, помощи, оказанной Ленину в 1897 году), о его вкладе в сибирскую культуру.
«Я верю, что биография Крутовского еще будет написана», — надеялась Лидия Владимировна.[35] И можно с уверенностью утверждать: окажись ее статья каким-либо чудом напечатанной, реабилитация Владимира Крутовского не заставила бы себя ждать еще четверть века.
* * *
Со дня смерти Ленина прошло ровно 100 лет, и сегодня мы наблюдаем, как постепенно теряется интерес к этой важнейшей фигуре российской истории. Ленинская тематика не слишком востребована; она все более отступает в прошлое. Потускнела со временем и дискуссия вокруг Анучина. И если бы не позиция Горьковского сектора ИМЛИ, цепко держащегося за ошибочную версию, вся рассказанная выше остросюжетная фабула давно воспринималась бы как занимательный, во многом комический казус — как одна из уродливых гримас советской эпохи.
Но разговор не исчерпан, сюжет продолжает жить. Беспримерная фальсификация, предпринятая Анучиным в 1930-е годы, затянулась и не может закончиться. И не закончится до тех пор, пока не будет произнесен окончательный приговор.
Произнести его может и должно научное сообщество.
* * *
Текст публикуемой статьи просмотрен наново; произведены сокращения и редактура текста, в основном стилистическая. В отдельных случаях мне пришлось опираться на свою память, сохранившую — разумеется, лишь отрывочно — наши разговоры и споры с Лидией Владимировной в середине 1960-х годов. «Детектив», над которым мама напряженно работала, увлекал меня, побуждал к собственным поискам… Почти все, что удавалось найти, обсуждалось нами совместно, уточнялось и согласовывалось. При этом основная и ведущая роль принадлежала, безусловно, Лидии Владимировне; за ней всегда оставалось — на всех этапах работы — последнее слово.
Примечания, выполненные мною для данной публикации, обозначаются литерами «К. А.». Названия библиотек и архивохранилищ даются в современном написании.
1. См. о нем статью Е. А. Тенишевой в биографическом словаре «Русские писатели» (Т. 1. М., 1992. С. 95—96).
2. Письма ученых-сибиреведов и писателей М. К. Азадовскому // Литературное наследство Сибири. В 8 т. Т. 1. Новосибирск, 1969. С. 304. Письмо от 5 апреля 1946.
3. Жегалов Н. Н. О статье Л. В. Азадовской «К вопросу о знакомстве и переписке Ленина и Горького с В. И. Анучиным» // Азадовская Л., Азадовский К. История одной фальсификации. М., 2011. С. 168. Юдинская библиотека — знаменитая библиотека красноярского купца, библиофила и книгоиздателя Г. В. Юдина (с 1906 — в Библиотеке Конгресса США). В 1897 ее посещал Ленин.
4. Новый мир. 1993. № 4. С. 247—249.
5. Азадовский К. Дети лейтенанта Шмидта появляются лишь там, где их ждут… Еще раз о письмах, которых не было // Литературная газета. 1994. № 16. 20 апреля. С. 6.
6. Азадовский К. «За то я и полюбил Вас крепко», или Похождения «чистейшего авантюриста» // Вопросы литературы. 2006. № 3. С. 222—277; № 4. С. 273—309.
7. См. апокрифические письма Горького от 14 октября 1908 и 4 октября 1912.
8. См.: Хольцман Б. Большевики политотделов. Вып. 1. Вороново, 1934 (тираж 100 экземпляров). Вороново — поселок в Ленинградской области.
9. «Ленин-публицист» (М., 1960); «Образ Ленина в советской прозе 1960-х годов» (М., 1967); «Из реки по имени „Факт“» (М., 1976); и др.
10. «…Он не читал никого, кроме Ленина, но Ленина перечитывал везде, включая туалет, где у него была специальная „ленинская полка“, знал его всего наизусть…» (Войнович В. Малиновый пеликан. М., 2016. С. 118—119).
11. Дуардович И. Письма Хранителя. Из переписки Юрия Домбровского с друзьями и коллегами о романе «Хранитель древностей» и не только // Вопросы литературы. 2022. № 4. С. 262 (письмо к Н. И. Анову, ноябрь—декабрь 1961).
12. Перечисляя работы Яковлева, Сарнов называет в одном ряду и книги, и журнальные статьи.
13. Под «землетрясением» здесь подразумевается антикосмополитическая кампания 1949.
14. Имеется в виду: Яковлев Б. В. Поэт для эстетов (Заметки о В. Хлебникове и формализме в поэзии) // Новый мир. 1948. № 5. С. 207—231.
15. Скорее всего, ошибка памяти Б. Сарнова. Статьи, посвященной Грину, у Яковлева не обнаружено (да и вряд ли такая статья могла быть написана — ведь он сам был причислен тогда к «безродным»). Вероятно, Сарнов цитирует (по памяти) нашумевшую в свое время статью В. Важдаева «Проповедник космополитизма. Нечистый смысл „чистого искусства“ Александра Грина» (Новый мир. 1950. № 1. С. 257—272), где, в частности, сказано: «Поразительная, действительная, особая, небывалая отличительная черта делала А. Грина непохожим ни на одного русского писателя: он не любил своей родины» (С. 259).
16. Сарнов Б. Перестаньте удивляться! Непридуманные истории. М., 1998. С. 316.
17. Коржавин Н. В соблазнах кровавой эпохи. В 2 кн. Кн. 1. М., 2005. С. 515—516.
18. Книга была сдана в набор 19 сентября 1964; подписана к печати 12 января 1965.
19. Азадовская Л., Азадовский К. История одной фальсификации. С. 228.
20. Новый мир. 1965. № 3. С. 228. В первоначальном варианте, предложенном Л. В. Азадовской и отклоненном редакцией, вопрос о научном приоритете был более заострен (см.: Азадовская Л., Азадовский К. История одной фальсификации. С. 230).
21. Полный текст этого письма Б. В. Яковлева опубликован в: Азадовская Л., Азадовский К. История одной фальсификации. С. 233—235.
22. Азадовская Л., Азадовский К. История одной фальсификации. С. 239.
23. Там же. С. 245.
24. См.: Новый мир. 1963. № 6. С. 179—180.
25. Позднее — референт ЦК КПСС. Автор опубликованной в «Правде» 26 февраля 1966 статьи «Выдающийся деятель партии», посвященной 70-летию со дня рождения А. А. Жданова (см.: Чупринин С. Оттепель. События. Март 1953 — август 1968 года. М., 2020. С. 960).
26. Яковлев Б. Ответственность перед истиной (Из заметок о современной Лениниане) // Вопросы литературы. 1965. № 9. С. 11.
27. Сохранилось мое письмо к Лидии Владимировне от 20 сентября 1965 (из Ленинграда в Комарово), написанное сразу же после моего телефонного разговора с К. Н. Озеровой по поводу публикации статьи Яковлева в «Сибирских огнях». Приведу фрагмент:
«Я сказал ей (К. Н. Озеровой. — К. А.), что не исключено, что до „Сиб<ирских> огн<ей>“ Як<овлев> обращался в другие столичные редакции. Она ответила, что это, наверно, так и было, т<ак> к<ак> „Н<овый> м<ир>“ он буквально завалил письмами об „оклеветанном советском писателе“ и „20-ти годах безупречной писательской деятельности“» (Семейный архив Азадовских).
28. Сибирские огни. 1965. № 11. С. 125. О некоторых обстоятельствах этой публикации можно узнать из статьи Н. Н. Яновского (в то время — заместителя главного редактора «Сибирских огней»), посвященной памяти Л. В. Азадовской: «Мы в „Сибирских огнях“, и прежде всего я, не были тогда осведомлены о характере знакомства Б. Яковлева с работой Лидии Владимировны, идея которой была им подхвачена, что называется, с ходу…» (Сибирь. 1985. № 2. С. 97—98).
29. Владимир Яковлевич Лакшин (1933—1993) — критик, историк русской литературы. Член редколлегии «Нового мира»; в 1967—1970 — первый заместитель главного редактора.
30. Отдел рукописей Российской государственной библиотеки (далее — ОР РГБ). Ф. 542. Карт. 92. Ед. хр. 16. Л. 1.
31. Азадовская Л., Азадовский К. История одной фальсификации. С. 253.
32. Выражение Л. В. Азадовской (см. далее с. 190).
33. До настоящего времени опубликован лишь фрагмент большой работы. См.: Азадовская Л. В. В. И. Анучин в Сибири. Легенды и факты // Фольклор и литература Сибири. Вып. 3. Омск, 1976 (фактически — 1977). С. 145—156. То же: Азадовская Л., Азадовский К. История одной фальсификации. С. 40—56.
34. Яковлев Б. Ленин в Красноярске. М., 1965. С. 127.
35. См. далее с. 190.
