ПОЭЗИЯ И ПРОЗА

ДМИТРИЙ КАНТОВ

* * *

Утешьтесь! Не вотще…

П. Вяземский

И я твердил: «Да разве ж это труд?

Лишь подпусти к душе открытой слово,

Стыдливо отвернись на пять минут,

И все — стихотворение готово!»

Душа! Ау! Мне кажется теперь,

Что кто-то без меня ее, живую,

Поставив металлическую дверь,

Надежно запер, точно кладовую.

Не я хозяин. Кто же? Если Тот,

Кто изначально это все затеял,

Кто, как о Нем написано, берет,

Чего не клал, и жнет, чего не сеял,

Тогда позора никакого нет

В бессилье нашем, в одиноком плаче.

«Утешьтесь! Не вотще…» Ты прав, поэт!

Нам всё ко благу, даже неудачи.

* * *

Как сидят они в земле-то крепко!

Ни полив не нужен, ни уход.

Ядовито-желтая сурепка

И колючий, словно еж, осот.

Наросло их за неделю много.

Целый день не разогнешь спины.

Как там Августин: «Добро от Бога, —

Говорит, — а зло от сатаны»?

Да? А кто всю землю (с праотцами!)

Проклял? И растут на ней всегда

Там, на юге, тернии с волчцами,

Здесь — болиголов и череда.

Тредьяковский что-то там такое,

Помнится, труду воздавши честь,

Заявил… «Нетщание людское

Терний и волчцов причина есть».

Вот, пока пропалываешь грядки,

В памяти что только не всплывет…

Тьфу ты, дьявол! И через перчатки

Проклятущий колется осот.

Как ты только с ним справлялась, мама?

Слышен ли тебе мой голос там?

Эта дача — наказанье прямо.

Я ее, скорей всего, продам.

* * *

Блажен, кто посетил сей мир

В его минуты роковые!

Ф. Тютчев

В автобусе двух женщин за спиною

Беседа: «Ужас!» — «И не говори!» —

«Недавно ж в отпуск приходил, весною.

А лет-то сколько было?» — «Двадцать три.

Осколочные. Думали вначале:

Не он — лица-то не было почти.

Но по татуировке опознали.

Должны через неделю привезти.

А мать не хочет верить…» Остановка

«Универсам» объявлена, моя!

И оглянуться тянет, и неловко…

Вот по дороге чем застигнут я.

Быть может, вслед за Тютчевым когда-то

Другой поэт, когда века пройдут,

Напишет про величие заката

И про блаженство роковых минут.

Живущему же нынче — ни совета

С бессмертными, ни чаши никакой

В пиру их, только брешь под сердцем где-то,

И хочется прикрыть ее рукой.

КОЛЛЕГЕ-СТИХОТВОРЦУ

Сетуете вы: «За целый год —

Ни строки… Как будто дар забрали».

И глаза полны такой печали…

Нет, никто его не заберет.

Даже Бог, хоть все ему возможно,

Не меняет правила игры.

По словам апостола, «дары

И призванье Божье непреложны».

Чем я вам еще могу помочь!

У меня в запасе лишь цитата…

Ночь, а свет горит, постель не смята.

За окном луна. Какая ночь!

Машет клен приветственно ветвями.

Нам ли, тени ль собственной своей?

Вот она, поэзия-то! Ей

И без строк неплохо наших с вами.

* * *

Кто ж не пишет! Все кругом поэты!

Но порой на ум приходит мне,

Что сейчас фальшивая монета

Ходит с настоящей наравне.

Или я старею — вот причина.

Бунин, постарев, почти всегда

Про стихи чужие: «Мертвечина! —

Говорил. — Подделка! Ерунда!»

Люди сочинят стишок — и рады.

И мгновенно выпускают в свет.

И бумаги даже им не надо:

Есть онлайн-платформы, Интернет.

И с айфона или же планшета

Шлют немедля лайки им друзья.

Пошло как-то все и жалко это…

Говорят, отстал от жизни я.

* * *

Жаль с тобою нам тратить на сон

Время: ночь остается одна.

И — распахнута дверь на балкон.

Темнота горяча и нежна.

Выбегает на берег волна.

Слышишь, как рукоплещет прибой?

А теперь отступает она,

Шлейф волочит, шурша, за собой.

Или (мы ведь на Кипре) такой

Трюк — играет Киприда с волной:

То выходит из пены морской,

То скрывается в ней, кружевной.

«Счастье!» — шепчешь ты на ухо мне.

Ни ковид, ни другая беда —

Нет еще их. Нам ясно вполне:

Через год мы приедем сюда.