НАШИ ПУБЛИКАЦИИ

Гоар Маркосян-Каспер

 

Журнал «Звезда», можно сказать, родной для Гоар Маркосян-Каспер (14 июля 1949 г., Ереван — 10 сентября 2015 г., Барселона). Здесь печаталась почти вся ее проза — «Пенелопа» (1998, № 12), «Елена» (2000, № 10), «Кариатиды» (2003, № 8), «Пенелопа пускается в путь» (2007, № 11), «Memento mori» (2012, № 9), «Париж был так прекрасен» (2015, № 2). Но Гоар в молодости писала и стихи, вернее, только стихи она тогда и писала, и о них читатель, увы, знает меньше. Вышли в свет четыре книги ее лирики: «Недостроенный замок мой» (Ереван, 1990), «Родилась я черной пантерой» (СПб., 2018), «Последняя любовь» (М., 2020) и «Lumi rohul» («Снег на траве», Таллин, 2021). Неизданные стихи хранятся в архиве Европейского университета Санкт-Петербурга (фонд Л-22), но кто, кроме исследователей, ходит в архив читать стихи? Поэтому я признателен редакции за эту вторую публикацию (первая состоялась в № 5 за 2017 г.), в месяц, когда Гоар исполнилось бы 75 лет.

Vita brevis, ars longa.

Калле Каспер 

 

 

 

ВЕРНОСТЬ

Просит любовь... что поделать?..

                                                                 этой мучительной дани.

Впившись зубами в пределы

                                                      своих необъятных желаний,
задыхаясь от их непомерности,

                                                              сокрушительной мощи дичась,
как поруку незыблемой верности,

                                                                наложила на страсти печать.

Разогнала себе же назло

                                              всех — свой мир превратила в пустырь.

И, морским завязавшись узлом,

                                                                затворилась в себя — в монастырь.

И жду его рук, как ключа от ворот,

                                                                    тавром его издавна мечена.

Жду, искривив засыхающий рот,

                                                                 сегодня и завтра. И вечно.

1973

 

 

 

* * *

Наше счастье — это лишь молчание несчастья.

Ж. Ренар

 

Были мы.

                Взлохмаченные, как мочало,

наши взгляды, руки, тела.

Были мы.

                 И несчастье молчало.

Безнадежность под дверью спала.

Гло`тку тоски отчаянно

сдавили ладони...

(Чужие?

Пусть!..

              умоляю о лжи я,

о лжи и об умолчанье...)

 

Молчало несчастье,

и счастье

пробивалось тоненьким лучиком

сквозь щелочки глаз измученных,

сквозь непролазные шторы...

Мерещилась    

точка опоры.

Вроде такая малость —

мираж, суррогат…

                                  Но вдруг —

стояли в дверях кредиторы —

выполз черный паук

трещины...

Разбилось, распалось...

и руки сорвало с горла —

в крик!

              Отыграна роль,

я в зрительном зале одна.

В разорванных складках видна

моя вездесущая боль.

1974

 

 

 

* * *

Иду вдоль моря,

                                  по влажному

податливому песку.

Никнет волна тоскующая

на холодной ладони пляжа.

 

Полночь.

 

Под путаный лепет транзисторов,

колючие скалы нервно выставив,

ворочается

в трудном сне,

прекраснейшая… пока!.. из планет.

Хрипит, надсадно дыша

горьким воздухом горных высот...

Земля, любимая...

Зеленая кружевная шаль

лесов

изодрана в клочья.

Обеззвездились ночи.

Подернуто едким дымом

небо.

Становится мертвой живая вода морей.

И может, выцветет скоро

закатная акварель...

 

Мир, который у нас на поруках, 

замаран, оплеван, поруган,

покрыт рубцами от ран и ожогов.

Разменяв на медяшки лет,

бездумно транжирим вечность...

как античные боги, беспечны,

бесцеремонны, как боги...

 

Тихо.

           Ночь, разомлев,

прикорнула под сонным кустом...

 

Мы боги — лишь на Земле.

А без нее —

ничто,

толпа безумных антеев,

порвавших вечную связь....

 

На щербатые рыжие стены

старого монастыря

всползает

удивленное солнце.

Прислонившись к решетке балконной,

небрежно откинув листья нарядные,

жалуется на бессонницу

мудрой сосне кокетливая лоза.

И, сбившись в кисти тесные,

аккумулируют лето виноградинки —

зеленые, словно мини-планеты,

сплошь поросшие лесом.

1977

 

 

 

ШУБЕРТ

Неоконченная симфония точно любовь моя.

Неоконченная симфония — оправдание бытия,
оправданье гармонии, постыдной в век наш изломанный.

Она —

мир и война.

Тоска по свершениям...

Неоконченная симфония,

                                                            точно любовь моя,

не завершена.

Неоконченная симфония,

                                                               точно любовь моя,

совершенна.

1978

 

 

 

ГОРЫ

Недалеко от города,

на безликой равнине

вдруг почему-то горы —

врезанные в синее,

желтые и оранжевые,

острые, с неприглаженными

зубцами скал и отрогов...

 

Если б я верила в Бога,

мне бы

все эти храмы...

 

Нет, люблю толстопузые башни барокковые,

люблю готовые к старту в небо,

одетые в серый, как сталь, камень,

готические соборы —

но молиться

                        я ходила бы только

в горы.

Все!

Ступайте в храм.

У алтаря, где свечкой тлеет луна,

до утра,

пока не погаснет огарок,

помолитесь —

вам подскажут слова вдохновенные скалы —

помолитесь небу и тишине,

                                                     чтоб они не покинули нас,

помолитесь,            

чтоб грохот взрывов и дым пожаров

их миновали.

1979

 

 

 

НА УЛИЦЕ

Улица в пятнышках солнечных, веселенькая, как шалость.

На улице

газончики — премиленькие,

аккуратненькие прямоугольнички, подстриженные почти налысо, до уровня самой низенькой —

чтоб, не дай бог, ничего не торчало — былиночки,

и посему —               

не иначе — обретшие законченность.

Само совершенство —

ухоженные, стандартные, равновеликие, безликие равно.

При этом предательски

похожие

на вирши иных поэтов.

1978