ХВАЛИТЬ НЕЛЬЗЯ РУГАТЬ

Дмитрий Петров. Соло на судьбе с оркестром. Хроника времен Анатолия Гладилина.

М.: Рутения, 2022

Кажется, это первое полноценное, или, если угодно, полновесное жизнеописание Анатолия Гладилина. Книга получилась довольно корпулентная, но потенциальному читателю пугаться не следует: автор обеспечил ему легкое и увлекательное времяпрепровождение наедине со своего рода большим биографическим эссе, написанным непринужденной, игривой, можно сказать, артистической прозой, местами даже рифмованной. Автор тасует цитаты, жонглирует словами, балагурит, каламбурит, время от времени начинает петь (в соответствии с названием книга организована как музыкальное произведение, ее структурные элементы — «импровизации», «аккомпанемент», «кода»). Иной раз он слишком увлекается, порой отвлекается — например, вдруг начинает рассказывать о своем дяде, который, конечно, хоть и самых честных правил, но к герою книги прямого отношения не имеет. Впрочем, в той широкой картине, которую разворачивает перед нами Дмитрий Петров, вроде бы каждое лыко в строку. Нашлось место и байке, и официальному документу. В итоге перед нами нечто вроде энциклопедии советской и эмигрантской жизни, летопись эпохи шестидесятых — и не только. Иными словами, как гласит подзаголовок, — хроника времен Анатолия Гладилина (тут перефразируется название первой гладилинской повести, принесшей ему, совсем юному автору, оглушительный успех у читающей публики и, по сути, ставшей первой ласточкой молодой прозы шестидесятников).

В хронике все должно быть хроникально, то есть — про время, и автор не скупится на детали, не жалеет места на публикацию правительственных постановлений, записок, коллективных писем или, например, на длинный перечень заведений общепита с подробным описанием ресторанных меню, судя по которым не так уж скудна и однообразна была советская жизнь — во всяком случае для творческих работников столицы. Отдельные главы посвящены знаменитому ЦДЛ — Центральному дому литераторов, в ресторане которого значительную часть своей жизни провел герой повествования и иже с ним.

Иже с ним — это те, кто составил коллективный портрет оттепельного поколения. Это легендарная компания друзей и коллег по славе — Аксенов, Ахмадулина, Нагибин, Рождественский, Вознесенский и проч. и проч. Автор собрал множество историй, с этими людьми связанных, — историй литературных, любовных, застольных и политических. Например, о том, как писатели прямо из ЦДЛ всей компанией пошли на Красную площадь поддержать «митинг старых большевиков», на котором те якобы должны были осудить преступления Сталина. Или — как при отъезде из СССР в аэропорту «Шереметьево» Гладилина заставили вырезать бритвой из книг все дарственные надписи друзей…

Читая эти самые «хроники», иной современный литератор испытает самую черную зависть. Нет, не к таланту писателя, а к тем возможностям, коими писатель располагал. В книге мимоходом сообщается: эту повесть Гладилин написал в Доме творчества в Дубултах, эту — в Доме творчества в Ялте... Никогда до и никогда после советской власти не пользовались писатели наши такими привилегиями! Взять и на месяц уехать в специально приготовленное райское местечко, чтобы там предаться блуду творческого труда — роскошь по нашим временам немыслимая! Или оформить «командировку» — как Гладилин, будучи сотрудником «Московского комсомольца», — и уехать на полгода сочинять повесть о золотых приисках. Ну или никуда не ехать, а просто сидеть себе дома и работать над рукописью. Которую, если не зарежет цензура, издадут космическими по современным меркам тиражами, обеспечив творческому работнику очередной период относительно безбедной жизни. Кто может сегодня позволить себе такое? Впрочем, все эти блага уравновешивались другими, гораздо менее приятными вещами, которым в этих хрониках тоже уделено немало места. Преференции полагались только тем, кто вел себя более или менее благопристойно по отношению к Софье Власьевне. Но Гладилин все-таки не выдержал — нагрубил даме.

Странная, на первый взгляд, закономерность: тайно или явно оппозиционные к советской власти деятели культуры — зачастую ее родные дети, отпрыски красной элиты. Из номенклатурных семей происходили и Окуджава, и Аксенов, и Ахмадулина. Впрочем, у первых двух были репрессированы родители. Этой детской травмы все-таки не было у Гладилина, который тоже — плоть от плоти большевистского проекта: отец — из крестьян, участник «той единственной Гражданской», доросший до замнаркома; мать — из местечковых пролетариев, вдова красного комиссара, которой покровительствовал сам Луначарский (в его честь и назовут, судя по всему, новорожденного Анатолия).

Из этого «патрицианского» ряда выбивается разве что дворянский сын Нагибин. Но он, как другой потомственный дворянин Михалков или как недобитый белогвардеец Катаев, умел не только отлично уживаться с системой (хотя время от времени и фрондерствовал), но и получать от нее, как говорится, по максимуму. Имевший более подходящее происхождение Гладилин тоже все это умел, но в конечном итоге предпочел разучиться.

Хорошо, когда автор жизнеописания пристрастен к своему герою. Дмитрий Петров, вообще неравнодушный к литературному поколению шестидесятников (только про Аксенова написал две книги!), к герою этой многостраничной хроники, с которым был знаком лично (что придает повествованию мемуарный оттенок), относится с очевидной симпатией. И великодушно отпускает ему грехи — в том числе череду супружеских предательств, невинно именуемых «романами». Впрочем, не стоит, наверное, смотреть на эти вещи слишком пристально — как сказал Гамлету друг Горацио. Не будем мелочны, проявим снисходительность к герою книги. А заодно к ее автору и допущенным им немногочисленным, но досадным опечаткам — «гивея» вместо «гевеи», «командировочный» вместо «командированный», «в Украине» — когда речь идет об УССР. Не будем строги, простим ему его сарказм по поводу гремящих формул советского агитпропа, называвшего «Радио Свобода» «центром подрывной деятельности против СССР» (а чем же еще оно тогда являлось?!), утверждавшего, что империалисты ведут против Страны Советов «идеологическую войну» (а что же они тогда, во время холодной войны, делали?) и что «бывших советских граждан используют для прямой работы против нашей Родины» (а разве Гладилина и других именитых эмигрантов для этого не использовали?)

Как бы то ни было, многое можно простить за легко и занимательно рассказанную (или даже разыгранную по нотам) жизнь талантливого русского писателя, книги которого, увы, наверное, уже никогда не будут читать с таким интересом, как прежде.

Александр Вергелис