ПОЭЗИЯ И ПРОЗА

Борис Парамонов

Мело Гоголем

* * *

Всяк живой — невежда

в заокольной дали,

но живет надежда,

будто недодали.

Будет света вдоволь,

просияет падаль.

Но душа готова ль?

Но психея рада ль?

Зелень винограда!

Не знаком, да лаком.

Будет нам награда

смерти с мягким знаком.

* * *

Литература есть словеса.

Что ни страница, то полоса.

А живописец бредет c холстом,

тычет в око перстом.

Естествознание есть предмет

для испытателей средних лет.

Алгебра: функция, аргумент.

Физика: силы момент.

Кем назначаются ночь и день,

как сочетаются свет и тень

фраз без начала и без конца,

глаз твоих в пол-лица?

* * *

Горизонты не суть перспектива,

а скорее небесный тупик,

и ласкает не леди Годива —

предлагает приют Мозамбик.

Бытия утомила натуга,

я от этих усилий ослаб.

Палиндром, ракоходная фуга,

я же боком иду, будто краб.

* * *

Рисовал заграничные дали я,

будучи с родиной в ссоре.

И уехал в Италию,

где звали меня «профессо`ре».

Но тут возникает иной диску`рс

в пределах латинского вкуса:

СССР тут зовется УРСС,

а USA — УСА.

Это, в сущности, всё равно,

расхожденье совсем невинно,

если в Италии даже вино

называется ви́но.

Однако, трижды обдумав сие

(по-чешски сказать — трикраты),

я перебрался на постоянное житье

в Соединенные Штаты.

И живу корректно — не бомж, не босяк,

скорей в возрастающем тренде,

хоть в Америке даже армянский коньяк

называется бренди.

* * *

В лес языка по дрова палиндромов

не уходи от нетопленых печек —

рифму ищи: в жужжании дронов,

лётом шмелиным зной обеспечив.

Кто бы ты ни был — столяр или плотник,

пахарь ли, сеятель, просто ли жница,

сам — самолет! Не пилот — беспилотник,

не авиатор с мотором, а птица!

Прыгни с шестого по вызову Фета

и воспари, пробудив сантимент

у гимназисток, у целого света —

выше асфальта хоть на сантиметр.

* * *

Обыкновенная история —

Обломов, а потом Обрыв.

Речет обрывисто предлоги

сибирская речуга Обь.

А там и Лена с Енисеем,

их ток ледян и воспален.

Мы в Заполярье лед посеем,

авось взойдет в Смоленске лен.

В рефрижераторе нетленка,

но экология подтаяла,

к нам липнут Ленин и Павленко,

и удаляется Цветаева.

Не напасешь на печку дров!

Илья Ильич бормочет в дреме,

а усеченный Гончаров

врачует ноги в палиндроме.

* * *

Волга впадает в Каспийское море,

лошади сено едят и овес.

Ветер гуляет на вольном просторе,

баба, кобыла и воз.

Но, возгоняя в поэзию прозу,

просто ль словами шаля:

легче кобыле без бабы и возу,

чем жеребцу без шулят.

Волга впадает снова и снова,

путь измеряют верстой.

А Холстомер, возвратясь из ночного,

меряет холст холостой.