Светлана Бодрунова
* * *
А я пишу стихи Наташе и не смыкаю светлых глаз.
Даниил Хармс
На Грибоедовом канальчике
Смеются
девочки и мальчики,
А у меня
замерзли пальчики
И в
голове играет джаз.
А ты
зовешь меня Наташею —
Нездешней,
неземной, ненашею,
Все
удивляешься, куда же я,
И не
смыкаешь сонных глаз.
Из незаконченного
...город двадцатый год
пацаненок на Лиговке грязь матерщина
пепел
Из цикла «Прогулка»
Слышишь? Голос с пластинки просится,
Слышишь? Сердце мое занозится,
Патефонной иглой наносятся —
На ладони — чужой рассказ,
В атлас — лобные
капитолии,
На пластинку — спираль истории...
На каком никаком повторе я
Застреваю на этот раз?
Век ли, год ли, неделя ль без году...
Раньше Миллера, Джойса,
Беккета
—
По растресканному
эмбэнкменту —
Как по рукописи иду.
А навстречу вдоль Грибоедова
Тетки с сумками прут комбедово
И глазеют на храм базедово:
В храме нынче хранят еду.
Я читаю сухие трещины,
Нитку бус у кричащей женщины,
Шрифт газетный, чужие вещи на
Черных рынах
в руках менял;
Надо мною — ничье наследие —
Блещет купол: в слепящем свете я
Пропускаю десятилетия,
Слишком сложные
для меня;
Окликаю — пятидесятые,
Все цветастые, полосатые,
Узкобрюкие и
усатые —
Тонкобрюхую голытьбу...
То-то мод за полвека минуло,
То-то пращуров нас покинуло,
Что-то выросло, что-то сгинуло,
С гиком вылетело в трубу.
Нам остались — фасад Фонтанного,
Бывший вуз Ломоносожданова,
Царский храм, освященный заново, —
Хрупкий смальтовый новодел...
Здравствуй, племя младое, глупое:
Перекрасим халупы в клубы — и
Пусть детишки родятся щуплые,
Непохожие на
людей.
Вырождающаяся нация
В ожиданье реинкарнации...
Время сна, полоса стагнации —
Словно взлетная полоса,
В бесконечность
концом упертая...
Рим закончился. Жизнь — четвертая.
...На старинных пластинках — стертые
Одинокие голоса.
