ХВАЛИТЬ НЕЛЬЗЯ РУГАТЬ

Бернхард Шлинк. Внучка.

М.: Иностранка, 2023

Это — последний роман известного немецкого писателя. Об этом сообщается в аннотации к русскому изданию. Не «новый», а именно «последний» — как будто Бернхард Шлинк уже не с нами. Видимо, это такой маркетинговый ход. Или нам намекают на то, что в возрасте под восемьдесят человек органически не способен заниматься литературой? Как бы то ни было, возраст солидный, и «Внучка» действительно может стать финальной книгой мастера, что дает дополнительный повод с ней ознакомиться.

Волей-неволей читатель будет сравнивать эту книгу с «Чтецом», первым романом Шлинка, принесшим ему мировую славу и оскароносно экранизированным. Последующие написанные им сочинения не имели такого успеха, хотя и провальными, наверное, не были. Как и в «Чтеце», во многих из них на авансцену выходят фантомы минувшего, затрагиваются проблемы вины и ответственности, а индивидуальная жизнь людей показана неотделимой от большой истории. «Внучка» в этом отношении исключением не стала.

Состоятельный немецкий книготорговец обнаруживает свою жену мертвой. Покончившая с собой или случайно утонувшая в ванне женщина злоупотребляла спиртным, увлекалась духовными практиками Востока и пробовала свои силы в литературе. После нее остались рукописи. Преодолев нравственный барьер, вдовец начинает изучать бумаги усопшей и погружается в тайны ее прошлого. Пока не зная, как эти тайны изменят его собственное будущее.

Уже в начале книги мы узнаем, что еще студентом он тайно вывез свою будущую жену из Восточного Берлина. К слову, априорное превосходство ФРГ над ГДР в романе дано как некая аксиома. Восточная Германия изоб­ражается территорией несвободы и всесторонней отсталости. Впрочем, не вполне понятно, от чего именно девушка бежит — от немецкого социализма (пусть и без приставки «национал-») или от невыносимой атмосферы, царящей у нее дома (тень отца-эсэсовца, не отличающаяся добротой бабушка, нелюбимая мать, сестра-неудачница, набившие оскомину восточноберлинские пейзажи).

В конце концов, не так уж важно, что именно стало причиной побега. И не столь существенно, что жизнь в ФРГ тоже оказывается неидеальной — на восточных немцев западные смотрят с плохо скрываемым высокомерием, их отношение к «осси» представляет собой типичный газлайтинг — полное отрицание каких-либо достижений социалистического проекта, искреннее неверие в то, что на востоке было хоть что-то, кроме угнетения и страданий.

Драма, описанная в романе Шлинка, могла разыграться в другом месте и в другое время, при совершенно иных обстоятельствах. Женщина избавляется от новорожденного ребенка ради собственного благополучия. И всю жизнь страдает от угрызений совести и от необходимости скрывать правду от своего мужа. Тайна, хранимая ею, в конце концов ее убивает. «Я не знала, какие разрушительные последствия может иметь молчание», — признается героиня в своей исповеди.

Она мечтает найти свою дочь. И в то же время не предпринимает для этого серьезных шагов. За нее это делает муж, немного расстроенный скрытностью (по большому счету ложью) жены, но оказавшийся любящим и порядочным человеком (наверное, потому, что всю жизнь имел дело с книгами).

Как и в романе «Чтец», одним из персонажей «Внучки» является призрак нацизма, который не таится в семейных шкафах, а вовсю бродит по Европе — поджигает автомобили, избивает и убивает людей. Он существует уже не только в виде портрета погибшего на фронте эсэсовца, но в умах живых немцев, в том числе совсем юных.

Вторая половина повествования читается как манифест наивного либерализма. Едва ли Шлинк «троллит» простодушного читателя, авторская позиция видна невооруженным глазом. Но, как бы то ни было, страстные монологи новоиспеченного дедушки, обращенные к приемной внучке, страдающей «коричневой болезнью», местами инфантильно беспомощны. Во всяком случае, они едва ли отвечают на самые острые вопросы современности: например, о кризисе мультикультурализма, о миграционном апокалипсисе в Европе. Пожилой идеалист уверяет фройляйн, что Германия «не лопнет по швам из-за иностранцев». Он всерьез думает, что мигранты из Азии со временем превратятся в добропорядочных немцев. Вторая половина книги оставляет ощущение тупика: уличное насилие, творимое неонацистами, бессмысленно, однако и в прекраснодушии пожилого книготорговца смысла немного.

Впрочем, нельзя сказать, что главный герой книги остается у разбитого корыта — финал здесь хоть и открытый, но внушающий надежду на оптимизм. Мягкая сила искусства и литературы постепенно меняет сознание девочки, выросшей в семье кондовых национал-поселенцев. Культура оказывается единственным эффективным оружием в борьбе за человека — такой напрашивается вывод.

Этот роман хорош тем, что в нем есть все слагаемые увлекательного чтения: семейная тайна, полудетективное расследование, странствия, любовь и даже стрельба. Скажем спасибо добросовестному переводчику (простив ему некоторые вольности словоупотребления). И пожелаем Бернхарду Шлинку долго здравствовать и написать еще не один последний роман.

Александр Вергелис