ЭССЕИСТИКА И КРИТИКА

 

АЛЕКСАНДР  РУБАШКИН

ПОСЛЕДНЕЕ ПИСЬМО

С Александром Алексеевичем Крестинским (24.V.1928 — 28.Х.2005) мы закончили Ленинградский университет в один год, еще при Сталине. Саша учился на философском факультете, я — на отделении журналистики филфака. Судя по одному его стихотворению, мы одновременно были на строительстве межколхозной электростанции на реке Лидь, но там я его не запомнил. Встретились мы лишь в 1960-м, в журнале «Костер». Я приходил туда к давнему товарищу еще по литературному кружку во Дворце пионеров, главному редактору Володе Торопыгину1  и в отдел публицистики к Феликсу Нафтульеву. Крестинский начал там работать, я же в «Костре» иногда печатался.

Книжки Сашины для детей лишь перелистывал, а вот составленный им вместе с женой Э. Голубевой альбом «Рисуют дети блокады» (1969) долго не выпускал из рук, сразу оценив его долговечность. В ту пору я уже вовсю изучал архив радио и реально представлял свою будущую «блокадную книгу» — «Голос Ленинграда» (1975, 1980, 2005). Нашему сближению помогло мое участие в судьбе Сашиной книги «Жизнь и мечты Ивана Моторихина» (1974), состоявшей из двух повестей. Вторая называлась «Штиблеты для дедушки». Вот этот самый еврей­ский дедушка и смущал издательство «Детская литература». Я, как мог, рассеял опасения издателей, книжка вышла без потерь, а благодарный автор начертал на дарственном экземпляре шутливый стишок: «Видно, я рожден в рубашке, / верность истине храня, / Александр Ильич Рубашкин / рецензировал меня…». Годом позже Саша смог прочитать мой «Голос Ленинграда», и я почувствовал солидарность блокадного подростка.

С той поры мы встречались чаще, я выступал иногда на обсуждениях его книжек (это еще не называлось «презентацией»), бывал с ним вместе на литературных диспутах. Он дарил мне книжки с веселыми, добрыми надписями. Вот одна из них:


Прими, Рубашкин,
                                  сборник Сашкин,
Что с воплем выпустил Стукашкин.
Дурен бумажкин,
Мал тиражкин,
А я-таки неунывашкин.

 

                                                2/XI—78 г.

 

Замечу, что «Стукашкин» — это тогдашний директор «Детской литературы» Стукалин — человек злобный, чуждый творчеству, к тому же имевший влиятельного родственника в верхах.

Как-то я заговорил о Сашином дяде, видном деятеле партии Н. Н. Крестин­ском4 , уничтоженном Сталиным. Он был одним из немногих, кто сказал слово правды на «открытом» процессе над «Правоцентристским антисоветским блоком». Саша говорил мне о том, что значила для отца и всей семьи судьба старшего брата: опасность была слишком очевидной. Много лет спустя поэт написал о своем дедушке и дяде в стихотворении «Город Вильно»:


Холил первенца Николу,
Сам не ведая пока,
Что ведет за ручку в школу
Ярого большевика.

 

В этом же стихотворении и в других возникает портрет Алексея Николаевича, отца автора: «Мой отец… не заводила,/ не политик, не пострел./ А любил он — то, что было./ То, что стало — он терпел».

Саша считал, что ранняя смерть отца спасла его и мать Серафиму Моисеевну от судьбы членов семьи врагов народа. За Алексеем Николаевичем пришли в январе 1942-го, когда он уже умер. О себе и девушке-ленинградке в стихотворении «Ночь победы» поэт написал: «Танцевали парой ладной/ дети голода и стужи,/ безотцовщины блокадной…».

Многие годы Крестинский был известен лишь как детский писатель. Больше всего мне нравилось то, что он писал о блокаде. В годы перестройки Саша воспрял, вышел за рамки тесной для него ниши издательства «Детская литература». Теперь у него появился взрослый читатель. В Ленинграде, а потом уже в С.-Петербурге вышли три книжки стихов, они меня радовали, и я говорил об этом публично. Казалось, Саша достигнет еще большего, но тут вмешалась болезнь. С ним стало трудно общаться. Он не подходил к телефону. Не появлялся на людях. Всему этому предшествовали серьезные домашние неприятности, о которых он еще успел рассказать до болезни. А в 2000-м, «перешагнув через боль и психушку», уехал в Израиль.

Через год с небольшим дошло до меня: он начал выздоравливать, писать первые за несколько лет стихи. Выпустил книгу стихов «Дорога на Яффо» (2003), которую прислал мне «с сердечным приветом и ворохом древних воспоминаний». Это были не внешние впечатления, автор входил в новую жизнь, не порывая с прошлым: «Я видел наяву/ блокадных трупов горы,/ бомбежку и стрельбу./ Но подлый дух террора/ противен естеству!».

От одного из общих друзей Крестинский узнал, что в марте 2004 года я выпустил книгу воспоминаний «В Доме Зингера и вокруг него». В ней я писал и о детском журнале «Костер» и редакторе В. Торопыгине, да и о самом Саше. Он позвонил, просил передать книжку через свою дочь, которая собиралась приехать к родителям. Но оказия задерживалась на месяцы. Наконец она состоялась. Уже осенью того же года Саша позвонил. Его устная рецензия была длинной и доброй. Она освободила Крестинского от необходимости повторять свой «разбор» в письме, которое касалось не столько самой книги «Дом Зингера…», сколько некоторых ее героев.

Это было последнее письмо старого товарища. Мы еще обменялись звонками. Летом 2005-го я жил за городом, а в конце осени узнал, что болезнь догнала Александра Алексеевича в новом доме, на новой земле. Перечитав письмо Саши, я понял, что оно написано не только мне: в нем драгоценные воспоминания об уже ушедших ленинградских литераторах. Привожу письмо полностью, с кратким комментарием.

 

 

Сегодня 19 января 2005 г.

 

Дорогой Саша!

 

Поскольку эмоции я вывалил на тебя по телефону, приступаю прямо к делу. Итак, этой книгой ты славно подтвердил свое честное звание исторического писателя. Да-да, именно так: анализ только-только миновавших лет, судеб, событий чреват большими опасностями — тебе удалось пройти этот путь достойно, не зацикливаясь на мелочах и будучи озабоченным одним: рассказать правду о людях, которых ты знал. Автор нигде не выпячивает себя, рисует своих героев, используя весь красочный спектр. С большинством из твоих героев я не общался близко, но, наблюдая их со стороны, нашел в твоем повествовании подтверждение некоторым своим догадкам.

Ольга Федоровна. Однажды я опоздал на собрание, увидел свободное место в одном из последних рядов, и когда плюхнулся в кресло, рядом со мной оказалась О. Ф., да еще вдобавок с нашим альбомом в руках. Я, конечно, раскололся, а она так славно улыбнулась и говорит: «Мне Миша6  принес». А потом: «Подпишите…» О. Ф. была раненой птицей, я всегда любил ее, и мне дорого то, что ты акцентировал внимание на ее лирике.

Михаил Александрович первым откликнулся на наш альбом и делал это не раз. Я помню его и победного, щедрого, как гений Ленинграда, и опавшего, как осенний клен. Я его любил. Помню, очень давно мы сидели с ним на общем собрании рядом, а Шестина7  делал доклад о Большой Химии, и с таким пафосом, как будто говорил о судьбах русской лирики. Мих<аил> Ал<ександрович> рисовал рожицы, потом наклонился ко мне: «Вот объявят завтра Большую Канализацию, и он (кивок в сторону докладчика) будет с такой же страстью толкать речь…»

Корней Иванович! Он спас наш альбом, когда мы получили редакц<ионное> заключение, гласившее: «Мрачно. Переписать статью за две недели. В противном случае — передадим другому автору». В кулуарах изд-ва «Аврора» я узнал, что уже сделан телефонный запрос Шестине, который в это время обосновался в Москве. Надо отдать ему должное — отказался. Мотивов не знаю. Я дежурил по номеру в «Костре», и в Москву полетела жена. Мы сразу поняли, что единственный, кто может спасти альбом, это Корней Иванович. Клара9  была в отъезде, пришлось обращаться к Глоцеру. Кудрявец10 вел себя препохабно, но у моей половины характер. Короче: Корней Ив. написал письмо Пидемскому11 , в котором поздравил Б. М. с альбомом. Пока альбом готовился к печати и печатался, пришла печальная весть из Москвы. Я пошел к Пидемскому и попросил поставить посвящение. Он согласился. Но когда они через неск. лет переиздавали альбом, посвящение сняли.

Дорогой Саша! Странное у меня получается письмо — но что я могу сделать, если многие твои рассказы будят память…

Вот Наташа Долинина12 . Осенью 59-го, уйдя из школы, я пошел на испытательный срок в телевиз<ионную> молодежку к Иг. Масленникову13 . Это была такая огромная комната на первом этаже в Доме радио (или на втором?). Ира Муравьева14 , Цуцульковский15 , Горлов16 , я, муж Косаревой17  — Валерий Рябинский18 , спорт<ивный> редактор. Однажды входит в комнату очень яркая, бойкая женщина, к которой все сразу бросаются: «Наташа, Наташа!!» Меня представили ей, а она говорит: «Так вы тот самый Крестинский, который напечатал в «Л<итературной> г<азете>» «Славку из племени трудных»?» Да, я. (Мое прощание со школой.) С этого дня между нами возникла взаимная симпатия.

Владимир Григорьевич Адмони19 … Однажды мне позвонили летом домой и говорят: «Вы не можете приехать к нам в иностр,<анную> комиссию? Тут целая делегация немецких пасторов, и некому рассказать им о блокаде». «А кто будет переводить?» — спрашиваю. Адмони. «Прекрасно. Приеду обязательно».

В тот день я помучил милейшего Вл<адимира> Гр<игорьевича>. Часа два с половиной он переводил, причем я рассказывал немцам на всю катушку. В этот день я подружился с пастором Клаусом и его женой, тоже священницей. Эта дружба имела огромное значение в тяжелые девяностые. В частности, Клаус помог мне выпустить книжку «Тихий рокер», обсуждение которой ты вел однажды в книжной лавке. Помню, ты прочел стихи «Памяти Твардовского». А с Вл<адимиром> Гр<игорьевичем> мы потом неоднократно общались в Комарове, где он делился со мной теорией непрерывного поэтического потока (область, в которой так много сделал Иосиф20 ).

Майя!21  В 70-м году я попросил у нее рекомендацию в Союз. Печатного у меня тогда было мало, и она попросила: дай рукописи… Прочла и звонит мне: «Вот это другое дело!» Незадолго до ее гибели мы вместе с нею и Воском22  сидели несколько часов в каком-то частном издательстве, ожидая главного, который должен был привезти деньги. Наконец поздно вечером вваливается человек с огромной авоськой, в которой среди разных продуктов неряшливые пачки денег. Мы тогда получили на троих миллион. (Позднее я отдал обратно свою часть.) Был я у Майи в ее чудной квартирке и видел, как она мучается: сверху стук, на лестнице — бардак. Майе было худо. Когда я прочел в твоей книге «Топорики-сударики» — заплакал. Нежно любил я Майю, и без всякого мужского оттенка.

О Володе нашем Торопыгине ты написал хорошо, но мало. Лучшего редактора журнала я не назову. Когда он стал работать в «Авроре» и его охватывали щупальца Козловых23 -Шевелевых24 , был такой случай: ты помнишь, что в «Авроре» часто бывали выставки. На одну из таких выставок я приехал часов в 11.00 утра и обнаружил дверь в редакцию открытой, а саму редакцию пустой. Я немного подождал, потом позвонил Володе. Он сказал: «Подожди меня. Не уходи». Пришел, огляделся и сказал: «Вот так я теперь работаю».

Между прочим, Саша, какие мои поэтические сб-ки у тебя есть:

«Отзовется душа» — 1990. Сов. пис.

«Тихий рокер» — 1993. Петрополь.

«Нищие неба». 1997. «Нева».

«Дорога на Яффо»…

Очень здорово ты придумал последний раздел книги — документы. Там одна фраза из приговора Бродского подвигла меня на стих<отворение>.

 

                           Александру Рубашкину


«В местность, отведенную специально»,
Наш Овидий рыжий удалился.
Там поэт, опасный социально,
Славно на природе потрудился.


Возмужал, обогатился словом,
Неба повидал, земли и люда…
Лучше уж стихи читать коровам,
Чем терпеть твой поцелуй, Иуда!


Помню плач о Греческой той церкви,
А над ней тень ястреба кружила…
Мы с тобою жили
в эпицентре
Мировой поэзии. Так было.

 

А. И. Пантелеев25 . С ним я общался близко последние годы его жизни. Много он мне порассказал, а один эпизод запал крепко: А. И. не хотел идти на собрание по поводу Зощенко, но одна соседка по дому, старушка, попросила: «А. И., проводите…» Проводил, до дверей Большого зала. Зал уже полон, президиум на месте… Старушка просит: «А. И., проводите в первый ряд, а то я ничего не услышу…» Проводил, самому пришлось сесть рядом, а потом и рука сама поднялась. На следующий день по пути в Союз А. И. встречает Зощенко, подходит к нему и говорит: «Извините, Мих<аил> Мих<айлович>, я вчера против вас проголосовал…» Тот спокойно поглядел ему в лицо и сказал: «Много смешного в жизни, Пантелеев…»

Саша, я посылаю Гале Гампер26  кассету со своими новыми стихами. Хотелось бы, чтобы и ты их услышал.

Очень устал. Давно не писал таких длинных писем. Есть еще темы. о которых поговорим в другой раз.

Обнимаю! Твой А +инский

 

 

 

 1 В. В. Торопыгин (1928—1980) — поэт, журналист, главный редактор журналов «Костер», «Аврора». Был снят с работы по обвинениям идеологического характера, после чего заболел и умер.

 2 Ф. Л. Нафтульев (1932—2000) — журналист, многолетний работник журнала «Костер», сценарист документальных фильмов.

 3 См.: Александр Крестинский. Мы живем не по часам. Л.: Детская литература, 1978.

 4 Н. Н. Крестинский (1883—1938) — партийный и государственный деятель, дипломат. Реабилитирован посмертно.

 5 О. Ф. Берггольц (1910—1975) — поэтесса, Муза блокадного Ленинграда.

 6 Миша, Михаил Александрович — М. А. Дудин (1916—1993) — поэт-фронтовик, блокадник.

 7 Шестина — О. Н. Шестинский (род. в 1929 г.) — поэт, блокадник, в конце 60-х — начале 70-х возглавлял Ленинградскую писательскую организацию.

 8 К. И. Чуковский (1882—1969) — критик, детский поэт, литературовед.

 9 К. И. Лозовская — многолетний литературный секретарь К. И. Чуковского.

 10 В. И. Глоцер, «Кудрявец» (род. в 1931 г.) — некоторое время литературный секретарь К. И. Чуковского.

 11 Б. М. Пидемский — многолетний директор издательства «Аврора» (Ленинград).

 12 Н. Г. Долинина (1928—1979) — учительница, литератор, автор новаторских книг о русских писателях.

 13 И. Ф. Масленников — кинорежиссер.

 14 И. А. Муравьева — редактор телевидения, литератор.

 15 Л. И. Цуцульковский — театральный и кинорежиссер.

 16 В. Горлов — режиссер телевидения.

 17 Н. С. Косарева — комсомольский работник, первый редактор журнала «Аврора».

 18 В. Рябинский — спортивный журналист и редактор.

 19 В. Г. Адмони (1909—1993) — профессор, специалист по немецкому языку и литературе, поэт.

 20 И. А. Бродский (1940—1996) — поэт, Нобелевский лауреат.

 21 М. И. Борисова (1932—1996) — поэтесса. прозаик. «Топорики-сударики» — стихотворение М. Борисовой, вызвавшее нарекания цензуры.

 22 Воск — В. М. Воскобойников (род. в 1939 г.) — детский писатель.

 23 В. Ф. Козлов (род. в 1929 г.) — прозаик. Был назначен членом редколлегии журнала «Аврора» вопреки мнению главного редактора — В. В. Торопыгина.

 24 А. А. Шевелев (1934—1993) — поэт, сотрудник журнала «Аврора». Способствовал снятию с работы В. В. Торопыгина.

 25 А. И. Пантелеев (Л. Пантелеев) (1908—1988) — детский писатель.

 26 Г. С. Гампер — поэтесса.

Анастасия Скорикова

Цикл стихотворений (№ 6)

ЗА ЛУЧШИЙ ДЕБЮТ В "ЗВЕЗДЕ"

Павел Суслов

Деревянная ворона. Роман (№ 9—10)

ПРЕМИЯ ИМЕНИ
ГЕННАДИЯ ФЕДОРОВИЧА КОМАРОВА

Владимир Дроздов

Цикл стихотворений (№ 3),

книга избранных стихов «Рукописи» (СПб., 2023)

Подписка на журнал «Звезда» оформляется на территории РФ
по каталогам:

«Подписное агентство ПОЧТА РОССИИ»,
Полугодовой индекс — ПП686
«Объединенный каталог ПРЕССА РОССИИ. Подписка–2024»
Полугодовой индекс — 42215
ИНТЕРНЕТ-каталог «ПРЕССА ПО ПОДПИСКЕ» 2024/1
Полугодовой индекс — Э42215
«ГАЗЕТЫ И ЖУРНАЛЫ» группы компаний «Урал-Пресс»
Полугодовой индекс — 70327
ПРЕССИНФОРМ» Периодические издания в Санкт-Петербурге
Полугодовой индекс — 70327
Для всех каталогов подписной индекс на год — 71767

В Москве свежие номера "Звезды" можно приобрести в книжном магазине "Фаланстер" по адресу Малый Гнездниковский переулок, 12/27

Сергей Вольф - Некоторые основания для горя
Это третий поэтический сборник Сергея Вольфа – одного из лучших санкт-петербургских поэтов конца ХХ – начала XXI века. Основной корпус сборника, в который вошли стихи последних лет и избранные стихи из «Розовощекого павлина» подготовлен самим поэтом. Вторая часть, составленная по заметкам автора, - это в основном ранние стихи и экспромты, или, как называл их сам поэт, «трепливые стихи», но они придают творчеству Сергея Вольфа дополнительную окраску и подчеркивают трагизм его более поздних стихов. Предисловие Андрея Арьева.
Цена: 350 руб.
Ася Векслер - Что-нибудь на память
В восьмой книге Аси Векслер стихам и маленьким поэмам сопутствуют миниатюры к «Свитку Эстер» - у них один и тот же автор и общее время появления на свет: 2013-2022 годы.
Цена: 300 руб.
Вячеслав Вербин - Стихи
Вячеслав Вербин (Вячеслав Михайлович Дреер) – драматург, поэт, сценарист. Окончил Ленинградский государственный институт театра, музыки и кинематографии по специальности «театроведение». Работал заведующим литературной частью Ленинградского Малого театра оперы и балета, Ленинградской областной филармонии, заведующим редакционно-издательским отделом Ленинградского областного управления культуры, преподавал в Ленинградском государственном институте культуры и Музыкальном училище при Ленинградской государственной консерватории. Автор многочисленных пьес, кино-и телесценариев, либретто для опер и оперетт, произведений для детей, песен для театральных постановок и кинофильмов.
Цена: 500 руб.
Калле Каспер  - Да, я люблю, но не людей
В издательстве журнала «Звезда» вышел третий сборник стихов эстонского поэта Калле Каспера «Да, я люблю, но не людей» в переводе Алексея Пурина. Ранее в нашем издательстве выходили книги Каспера «Песни Орфея» (2018) и «Ночь – мой божественный анклав» (2019). Сотрудничество двух авторов из недружественных стран показывает, что поэзия хоть и не начинает, но всегда выигрывает у политики.
Цена: 150 руб.
Лев Друскин  - У неба на виду
Жизнь и творчество Льва Друскина (1921-1990), одного из наиболее значительных поэтов второй половины ХХ века, неразрывно связанные с его родным городом, стали органически необходимым звеном между поэтами Серебряного века и новым поколением питерских поэтов шестидесятых годов. Унаследовав от Маршака (своего первого учителя) и дружившей с ним Анны Андреевны Ахматовой привязанность к традиционной силлабо-тонической русской поэзии, он, по существу, является предтечей ленинградской школы поэтов, с которой связаны имена Иосифа Бродского, Александра Кушнера и Виктора Сосноры.
Цена: 250 руб.
Арсений Березин - Старый барабанщик
А.Б. Березин – физик, сотрудник Физико-технического института им. А.Ф. Иоффе в 1952-1987 гг., занимался исследованиями в области физики плазмы по программе управляемого термоядерного синтеза. Занимал пост ученого секретаря Комиссии ФТИ по международным научным связям. Был представителем Союза советских физиков в Европейском физическом обществе, инициатором проведения конференции «Ядерная зима». В 1989-1991 гг. работал в Стэнфордском университете по проблеме конверсии военных технологий в гражданские.
Автор сборников рассказов «Пики-козыри (2007) и «Самоорганизация материи (2011), опубликованных издательством «Пушкинский фонд».
Цена: 250 руб.
Игорь Кузьмичев - Те, кого знал. Ленинградские силуэты
Литературный критик Игорь Сергеевич Кузьмичев – автор десятка книг, в их числе: «Писатель Арсеньев. Личность и книги», «Мечтатели и странники. Литературные портреты», «А.А. Ухтомский и В.А. Платонова. Эпистолярная хроника», «Жизнь Юрия Казакова. Документальное повествование». br> В новый сборник Игоря Кузьмичева включены статьи о ленинградских авторах, заявивших о себе во второй половине ХХ века, с которыми Игорь Кузьмичев сотрудничал и был хорошо знаком: об Олеге Базунове, Викторе Конецком, Андрее Битове, Викторе Голявкине, Александре Володине, Вадиме Шефнере, Александре Кушнере и Александре Панченко.
Цена: 300 руб.
Национальный книжный дистрибьютор
"Книжный Клуб 36.6"

Офис: Москва, Бакунинская ул., дом 71, строение 10
Проезд: метро "Бауманская", "Электрозаводская"
Почтовый адрес: 107078, Москва, а/я 245
Многоканальный телефон: +7 (495) 926- 45- 44
e-mail: club366@club366.ru
сайт: www.club366.ru

Почта России