ПОЭЗИЯ И ПРОЗА

ОЛЕСЯ НИКОЛАЕВА

 

ТЕОДИЦЕЯ

* * *

П. Л.

Помню эту блаженную пору, поющий словарь,

и, закутанный в облако, словно какой небожитель,

сам себе ты пророк, и священнослужитель, и царь,

и свой собственный узник, истец, совопросник, мучитель.

 

На глаза легкомысленно челка спадает со лба,

и, покуда звучит свысока самовластная лира,

где-то около сердца на скрипке играет Судьба,

увлекая в прекрасность и праздничность страшного мира.

 

А кто скиснул и сдулся в потемках, как шар надувной,

ныл, скулил — и не жар от него, и не холод  —

и обиды копил, и таскал, как рюкзак, за спиной,

тот и не был ни царственно юн, ни божественно молод.

 

 

 

* * *

Бродит памяти жница,

смотрит, как век мой сжат.

Только сердце двоится,

оглядываясь назад:

хочет там уместиться,

а ноги-то здесь висят,

раз опоздала родиться

лет на сто пятьдесят.

 

Поезд ушел с вокзала.

Шапок разбор. Разброд.

Темные после бала

окна, завален вход.

Лишь старомодный ало

бьет по глазам восход.

Всюду я опоздала,

вспять летя наперед.

 

Вот увяла и роза,

вот и смолк соловей.

Вот и усохла проза:

фабуле тесно в ней.

Вот и рифма с обоза

сброшена в реку дней.

 

…Плачь же, как лакримоза,

в царстве бродя теней!

 

 

 

ТЕОДИЦЕЯ

Это кто этот мир, этот сад

преподносит как черный квадрат —

дырку в грубой бездушной рогоже,

уверяя: никто не воскрес!

Нет ни глаз, ни ушей у небес.

Ничего у них нет. Ничесоже!

 

А раз так — как не рвать, не топтать,

не плевать, не хулить, не роптать,

призывая мокриц и драконов,

повторяя: никто не воскрес…

Славно здесь погулял мелкий бес,

семя в землю излил Передонов.

 

Оттого ли у отроковиц

и у отроков — между ресниц

вдруг такое мелькает…

В народе

«Свят, свят, свят», лоб крестя, говорят

на мертвящий, мертвеющий взгляд

василиска в российском изводе.

 

— Расколдуй меня, — просит страна.

Просят Солнце, Земля и Луна.

— Призови чудотворные силы.

Отдери этот черный квадрат,

за которым — сияющий град

и живые встают из могилы.

 

…Из глубин вековых — в свете дня

собирается вместе родня,

просит дать современный толковник.

И ведет вороного коня

прадед мой.

Он моложе меня.

Он — красавец, он — царский полковник.

 

Ветка с веткой на крепком стволе.

Древо высится. А на столе

вина царские, хлеб, разносолы...

Древний князь, выясняющий связь

меж потоками, благословясь,

жизни вечной толкует глаголы.

 

…Если верить не хочешь — не верь,

закрывай свою черную дверь,

наколи себе метку на шее.

С Недотыкомкой в сердце — хана.

Но захочет Господь — и она

станет доводом теодицеи.

 

 

 

* * *

Лес моей жизни скукожился, поредел.

Много деревьев упало, кусты иссохли.

Зренью туман на опушке кладет предел.

Птицы почти умолкли, кроты издохли.

 

Здесь погуляла Смерть — жучок-короед.

Все завалил мертвый сухой валежник.

И ростки молодые, вылезшие на свет,

яростно затоптал борщевик-мятежник.

 

Так повторяй мне, высокий наморщив лоб,

как естества земного зыбки законы:

«Здесь погибает все падшее в землю, чтоб

на небесах прорасти и раскинуть кроны».

 

Мертвые как живые. Видят, как я живу.

Если земля задыхается, небо дышит.

И, если в сердце кричать и кричать «ау»,

слушающий — услышит.

 

 

 

ЗАПАД И ВОСТОК

Чай, не в тартарары летим, но провалам всем — поперек.

Наше солнце, как пилигрим, возвращается на Восток.

Ночью канет на Запад — впрок принесет оттуда к утру

романтизма алый цветок, расцветающий на ветру.

Образ рыцарства, трепет крыл, от которых внутри сквозит,

ну и то, чему научил младших братьев иезуит:

 

«Ты подумал — не говори, а сказал — не пиши, остынь,

простодушен, как рыбари или странник среди пустынь.

Ну а если уж написал — не подписывай, будь незрим,

чтоб не смел никакой вассал зацепить тебя, аноним.

А когда подписал — чего ж удивляться, ответ держа,

отвечая на острый нож, ухватившись за сталь ножа.

За кровавое острие не предъявишь счет небесам,

потому как за все свое пусть заплатит ответчик сам».

 

…И, прозрев грядущую брань, предки с Запада на Восток

утащили в Тмутаракань и в Московию этот слог.

Сам ответит пусть словоблуд, лицемер, лжесвидетель, тать:

там — поддельная подпись, тут — вовсе буквы не разобрать.

А под утро солнце опять нам приносит с Запада весть:

ни главы преклонить, ни встать — всюду там и лихва и лесть.

 

Бродит с бубном гремящий смех, ложь, как ржа, разъела Престол,

и богиня Смерти при всех положила ноги на стол.

И остался лишь дом пустой: нет известий от новостей.

Мелет черный во тьме густой, весь в крови, язык без костей.

Все подписано, сшито там, где проваливается земля.

И под ветром бьют по устам неоплатные векселя.

 

 

 

ОДНОМУ СТИХОТВОРЦУ

И.

И худ, и мал, и стар, и жалок,

но грудь выпячивает он

пред стаею горластых галок

и жизнью траченных ворон.

 

Их карканье, их пестрых гомон

он принимает за фурор,

но видится грибом и гномом

Звезде, мышам наперекор.

 

Грозит он молнией и громом

всем несогласным, всем иным:

подкатывает к горлу комом

гнев, из гортани валит дым…

 

Огнеопасной силой полнясь

и ненавистью к бытию,

зачем он тщится всех за пояс

заткнуть, потешив спесь свою?

 

И, сердце взяв себе пустое,

зачем он тьмы туда нанес,

одной ногой в могиле стоя

и пепла не стряхнув с волос?

 

 

 

ЖИВАЯ

1

В День сотворенная Первый — темная, нежилая,

так Земля холодна, словно и неживая.

Но освященная Звездами в День Четвертый,

может, она тогда только казалась мертвой?

Всяк человек под нее выкроен, пригнан, скроен.

Ведь когда приникал к ней усталый воин,

или подвижник в смуте вставал на колени,

или девица ползла к кладбищенской тени:

кто обрюхатил — тому и стала постыла;

всех их земля материнской силой целила.

 

…Я замечала: когда вьюга метет, ярится,

дышит земля взахлеб, постанывает, слезится.

Или наоборот: красуется новым покроем,

чтоб на любовь ответить признаньем родства, покоем.

Или беззвучно поет, если солнцем одета:

только дрожание воздуха и колебание света.

 

Ежели первая сотворенная, впрямь — живая,

значит, Творца она знает, Его призывая,

и от Него получает энергии, ритмы и токи,

и стихотворные метры, пульсации, рифмы, строки.

В собственной бессловесности разуверясь,

голос находит и речь в чьем-то горле и через

смертное тело вещает… Оно-то ни сном и ни духом

знать и не знает, откуда полнится слухом.

Проговориться страшится, темнит, морочит, скрывая

то, что Земля сквозь него уверяет:

— И я — живая!

 

 

2

Я, говорит Земля, живее всех вас, людей.

Чую ваше дыхание, настроенье, каждый флюид,

ваши разбойничьи замыслы и сгущенье идей

и дурные энергии отправляю в Аид.

Там зачинаются землетрясения, вспыхивает огонь,

лава вскипает, жаром дышит вулкан,

мечется пламя под ветром, как рыжий конь,

растрепанный горизонт встает на дыбы, багрян.

 

Вы меня раните, травите, от источников вод

смрад поднимается, дохнут кроты в норе,

в суицидальном ужасе бьется, ревмя ревет

безголосая рыба, рак свистит на горе.

Время сжимается кольцами, словно сытый удав.

Ткань бытия истончается, а вы с унылым лицом,

не понимая знамений, знаков не разгадав,

горло мне заливаете жарким жидким свинцом.

 

Я говорю с вами оползнем, ураганом ору,

я воплю наводнением, бью наотмашь, в упор.

Иль как на Валтасаровом нечестивом пиру

смерчем тугим по воздуху пишу вам ваш приговор.

Даже бешеный лис нору свою хранит,

даже дятел гнездо не простучит до дыр,

вам же Матерь-Земля — просто мертвый магнит,

и ваши сердца, как наледь, в которой вморожен мир.

 

…Так говорит Земля, и, к ней с любовью припав,

слышу ее дыханье сквозь хрип и муть:

она провожает мертвых у перистых переправ

и к жизни зовет неживших к себе на грудь.

Анастасия Скорикова

Цикл стихотворений (№ 6)

ЗА ЛУЧШИЙ ДЕБЮТ В "ЗВЕЗДЕ"

Павел Суслов

Деревянная ворона. Роман (№ 9—10)

ПРЕМИЯ ИМЕНИ
ГЕННАДИЯ ФЕДОРОВИЧА КОМАРОВА

Владимир Дроздов

Цикл стихотворений (№ 3),

книга избранных стихов «Рукописи» (СПб., 2023)

Подписка на журнал «Звезда» оформляется на территории РФ
по каталогам:

«Подписное агентство ПОЧТА РОССИИ»,
Полугодовой индекс — ПП686
«Объединенный каталог ПРЕССА РОССИИ. Подписка–2024»
Полугодовой индекс — 42215
ИНТЕРНЕТ-каталог «ПРЕССА ПО ПОДПИСКЕ» 2024/1
Полугодовой индекс — Э42215
«ГАЗЕТЫ И ЖУРНАЛЫ» группы компаний «Урал-Пресс»
Полугодовой индекс — 70327
ПРЕССИНФОРМ» Периодические издания в Санкт-Петербурге
Полугодовой индекс — 70327
Для всех каталогов подписной индекс на год — 71767

В Москве свежие номера "Звезды" можно приобрести в книжном магазине "Фаланстер" по адресу Малый Гнездниковский переулок, 12/27

Сергей Вольф - Некоторые основания для горя
Это третий поэтический сборник Сергея Вольфа – одного из лучших санкт-петербургских поэтов конца ХХ – начала XXI века. Основной корпус сборника, в который вошли стихи последних лет и избранные стихи из «Розовощекого павлина» подготовлен самим поэтом. Вторая часть, составленная по заметкам автора, - это в основном ранние стихи и экспромты, или, как называл их сам поэт, «трепливые стихи», но они придают творчеству Сергея Вольфа дополнительную окраску и подчеркивают трагизм его более поздних стихов. Предисловие Андрея Арьева.
Цена: 350 руб.
Ася Векслер - Что-нибудь на память
В восьмой книге Аси Векслер стихам и маленьким поэмам сопутствуют миниатюры к «Свитку Эстер» - у них один и тот же автор и общее время появления на свет: 2013-2022 годы.
Цена: 300 руб.
Вячеслав Вербин - Стихи
Вячеслав Вербин (Вячеслав Михайлович Дреер) – драматург, поэт, сценарист. Окончил Ленинградский государственный институт театра, музыки и кинематографии по специальности «театроведение». Работал заведующим литературной частью Ленинградского Малого театра оперы и балета, Ленинградской областной филармонии, заведующим редакционно-издательским отделом Ленинградского областного управления культуры, преподавал в Ленинградском государственном институте культуры и Музыкальном училище при Ленинградской государственной консерватории. Автор многочисленных пьес, кино-и телесценариев, либретто для опер и оперетт, произведений для детей, песен для театральных постановок и кинофильмов.
Цена: 500 руб.
Калле Каспер  - Да, я люблю, но не людей
В издательстве журнала «Звезда» вышел третий сборник стихов эстонского поэта Калле Каспера «Да, я люблю, но не людей» в переводе Алексея Пурина. Ранее в нашем издательстве выходили книги Каспера «Песни Орфея» (2018) и «Ночь – мой божественный анклав» (2019). Сотрудничество двух авторов из недружественных стран показывает, что поэзия хоть и не начинает, но всегда выигрывает у политики.
Цена: 150 руб.
Лев Друскин  - У неба на виду
Жизнь и творчество Льва Друскина (1921-1990), одного из наиболее значительных поэтов второй половины ХХ века, неразрывно связанные с его родным городом, стали органически необходимым звеном между поэтами Серебряного века и новым поколением питерских поэтов шестидесятых годов. Унаследовав от Маршака (своего первого учителя) и дружившей с ним Анны Андреевны Ахматовой привязанность к традиционной силлабо-тонической русской поэзии, он, по существу, является предтечей ленинградской школы поэтов, с которой связаны имена Иосифа Бродского, Александра Кушнера и Виктора Сосноры.
Цена: 250 руб.
Арсений Березин - Старый барабанщик
А.Б. Березин – физик, сотрудник Физико-технического института им. А.Ф. Иоффе в 1952-1987 гг., занимался исследованиями в области физики плазмы по программе управляемого термоядерного синтеза. Занимал пост ученого секретаря Комиссии ФТИ по международным научным связям. Был представителем Союза советских физиков в Европейском физическом обществе, инициатором проведения конференции «Ядерная зима». В 1989-1991 гг. работал в Стэнфордском университете по проблеме конверсии военных технологий в гражданские.
Автор сборников рассказов «Пики-козыри (2007) и «Самоорганизация материи (2011), опубликованных издательством «Пушкинский фонд».
Цена: 250 руб.
Игорь Кузьмичев - Те, кого знал. Ленинградские силуэты
Литературный критик Игорь Сергеевич Кузьмичев – автор десятка книг, в их числе: «Писатель Арсеньев. Личность и книги», «Мечтатели и странники. Литературные портреты», «А.А. Ухтомский и В.А. Платонова. Эпистолярная хроника», «Жизнь Юрия Казакова. Документальное повествование». br> В новый сборник Игоря Кузьмичева включены статьи о ленинградских авторах, заявивших о себе во второй половине ХХ века, с которыми Игорь Кузьмичев сотрудничал и был хорошо знаком: об Олеге Базунове, Викторе Конецком, Андрее Битове, Викторе Голявкине, Александре Володине, Вадиме Шефнере, Александре Кушнере и Александре Панченко.
Цена: 300 руб.
Национальный книжный дистрибьютор
"Книжный Клуб 36.6"

Офис: Москва, Бакунинская ул., дом 71, строение 10
Проезд: метро "Бауманская", "Электрозаводская"
Почтовый адрес: 107078, Москва, а/я 245
Многоканальный телефон: +7 (495) 926- 45- 44
e-mail: club366@club366.ru
сайт: www.club366.ru

Почта России