ПОЭЗИЯ И ПРОЗА

МИХАИЛ ОКУНЬ

* * *

Подали нечто под соусом сальса,

Морепродукты… Но как ни итожь —

Это я где-то не там оказался,

Годом ошибся и городом тож.

Это изрядно затюканный школьник,

Всё удивляясь, что дальше живет,

Ждет винегрет, ленинградский рассольник,

Пару котлеток из хлеба, компот…

АКСОЛОТЛЬ

Сбежав из коммунальной клетки,

Счастливый, словно мальчик Мотл,

Смотрел, как в Первой пятилетке

Царит великий Аксолотль.

Личинкою с бессрочным стажем

И сотрясателем основ,

Он стал бессменным персонажем

Мечтаний и волшебных снов.

Ему в лицо не тычь свой пальчик,

Веди себя как пионер.

Но жить, как он, не пробуй, мальчик,

Негоже брать с него пример.

И, дав воображенью пищу

И взбудораживши нутро,

В свое убогое жилище

Я возвращался на метро.

* * *

Когда бы я вернулся в Питер,

Чтоб лихолетье пережить,

Хотел бы стать Коломны житель,

Хотел бы я на Пряжке жить,

Чтоб от дурдома недалёко.

Своим для местных образин,

Глядел бы я на окна Блока

И брел в ближайший магазин.

И ледяная рябь канала

 (С добавкой водки-колбасы)

Меня б надежно доконала

В ночные мертвые часы.

ПАМЯТИ СОВЕТСКОЙ АРМИИ

Стращал сержант Афиногенов:

«Тебя я первого сгною!»

Носителем башкирских генов

Он был, покинувшим семью.

Но ни хрена я не боялся,

Мне было глубоко плевать.

Сержант мрачнел, остепенялся,

Цедил: «Кругом, едрёна мать…»

Команда шла не по уставу,

Но в свете новых передряг

Я разворачивался браво

И на плацу чеканил шаг.

В ВОЕННОМ ГОСПИТАЛЕ

Не вернуться в март семидесятого…

Собственно, а что я там забыл?

С койки рядом лепит мне горбатого

Симулянт-стройбатовец-дебил.

Вспомню я и Валю-медсеструху,

Споры: «Дембельнут — не дембельнут…»

Крутят нам «Брильянтовую руку»,

Скоро дичь с шампанским подадут.

Утаенный порошок от кашля

Я смешал с лосьоном «Виноград».

Тусклый свет за окнами неряшлив,

Зыбок в нем солдатский Ленинград…

* * *

Забыты мы — и то не плохо.

В. Ходасевич

Спущусь к сиреневым прудам.

Из почвы проступают глыбы.

Плакат гласит, что по судам

Пойдет любитель левой рыбы.

Повсюду окрик, вот и тут…

Видать, такая уж эпоха —

За каждым поворотом ждут…

Забыли б нас — и то не плохо.

* * *

Здесь рассвет пробивается робко

И как будто не с той стороны.

Запакуй свои книги в коробку,

Никому-то они не нужны.

Этот реденький свет заоконный,

Позаимствованный напрокат…

Приглядись после ночи бессонной —

За окном не рассвет, а закат.

* * *

Выпив сам с собою граммов двести,

Говоришь, включая дурака:

Наша жизнь пока еще на месте,

Ничего не рушится пока.

Ты опять увидишь этот город

В круговерти лиц его и рож,

Окунешься в сладковатый морок —

И на той же ноте запоешь.

 * * *

Что ждет? Всё тот же парк с прудом,

Октябрьский дождик с пузырями,

В потеках грязно-серый дом,

Внезапный спазм перед дверями

Да из окна унылый вид,

Приправленный неясным страхом,

Да третий год уже стоит

В пустой квартире урна с прахом…

* * *

Сидит человек с бутербродом,

Военную песню поет.

«Скажи-ка, отсюда ты родом?

Почем у вас нынче тавот?»

«Пришелец, иди-ка ты лесом! —

Ответил. — Тавоту уж нет.

Гниет у меня под навесом

Несмазанный мотоциклет».

* * *

Ни на что не годны

Ямб, хорей, амфибрахий…

Только детские сны,

Только детские страхи!

И слова всё не те,

И денек непогожий.

И ты вновь в тесноте

Коммунальной прихожей…

* * *

На душе, конечно, гадко,

Но придется потерпеть.

В коленкоровых тетрадках

Хватит перышком скрипеть.

Не мечтай о кенотафе,

Трижды сократись на треть;

Да из старых фотографий

Хватит соколом смотреть.

В пантеон влететь со свистом

Не получится, провал,

Потому что мало смыслов

Ты, дружок, напластовал.