ХВАЛИТЬ НЕЛЬЗЯ РУГАТЬ

Б. А. Романов. Письма к жене / Сост., подгот. к печати, статьи и коммент. Б. С. Кагановича и Л. Б. Вольфцун.

СПб.: Дмитрий Буланин, 2023

Тексты, публикуемые в рецензируемой книге, не просто семейная переписка. Это письма из тюрьмы, из Беломоро-Балтийского лагеря, из ссылки, из Ташкента, где их автор оказался во время войны. По выражению адресата писем, его жены Елены Павловны Романовой, это «хождение по мукам советского талантливого историка».

Ценность этого эпистолярного комплекса (1930—1945) не только в воспроизведении трагической судьбы выдающегося историка Бориса Александровича Романова, но это и история испытаний, которым подвергалась русская историческая наука советского периода.

С конца 1920-х годов советская власть приступила к планомерной расправе с русской интеллигенцией, сформировавшейся в предреволюционный период, — ​как технической, так и гуманитарной.

В 1929 году — ​«Шахтинское дело». В 1930-м — ​«дело Промпартии». В октябре 1929 года начались первые аресты по «Академическому делу» — ​делу о заговоре историков, якобы намеревавшихся свергнуть большевиков и реставрировать капитализм. Занимались они якобы и шпионажем. По делу было арестовано более сотни ученых разных рангов — ​академиков, докторов, кандидатов наук.

В 1990—2010-е годы вышли в свет несколько выпусков «Академическое дело 1929—1931 гг. Документы и материалы следственного дела, сфабрикованного ОГПУ», подготовленных Библиотекой Академии наук, в которые вошли следственное дело академика С. Ф. Платонова, крупнейшего специалиста по русской истории, «назначенного» главой заговора, и дело академика Е. В. Тарле. В предисловии к первому тому, в частности, говорится: «Партийные власти признали наиболее опасными для своей линии именно академиков-гуманитариев, историков прежде всего» (СПб.: БАН, 1993. С. XIII).

Борис Александрович Романов, выпускник Петербургского университета 1912 года, известный специалист как по истории Древней Руси, так и по истории дипломатии начала ХХ века, близкий к Платонову, был арестован 13 января 1930 года.

Как формировалось «Академическое дело» и добывались «признательные показания», Романов рассказал в 1956 году в заявлении на имя Генерального прокурора СССР: «…перед ясной угрозой меня искалечить и при ясном отказе следователя поскорее меня уничтожить (что я, разумеется, предпочитал тогда при виде того, что мне было показано в ДПЗ), мне не оставалось ничего, как с отвращением подписывать все, что заблагорассудится следователю предлагать мне».

Письма из ДПЗ (дома предварительного заключения) — ​письма человека, считавшего себя обреченным. 15 февраля 1930 года он писал жене: «Я живу с мыслью, что чем дальше, тем больше я становлюсь для тебя и для вас всех все более гнетущим бесполезным грузом, и делаю все усилия, чтобы поскорее совсем смириться с этой мыслью, а затем облегчить и тебе ее признание законной и неизбежной. Потому что перед тобою еще жизнь впереди». Речь идет о практике отречения родных от «врагов народа». В данном случае этого не произошло.

Отправленный на Беломорканал, непригодный по заключению лагерного врача к физической работе, он преподавал детям вольнонаемных немецкий язык, историю, географию, естествознание, математику. Это его спасло. В письмах этого периода он трогательно рассказывает об отношениях со своими учениками самого разного возраста.

После освобождения из лагеря — ​с запретом проживания в Ленинграде — ​начался период новых испытаний. Как вспоминала Елена Павловна, «Жизнь без прописки, как загнанный зверь, боялся выходить на улицу <…>. Тяжелое угнетенное состояние, отсутствие заработка, бесперспективность. <…>. Осень 1937 г. — ​предписание выехать на 101 км, отобрание паспорта, психическое заболевание…».

Несмотря на все невзгоды и болезнь (диагноз «реактивный психоз»), он продолжал заниматься исследованиями, которые будут фундаментом его знаменитой книги «Люди и нравы Древней Руси» и фундаментальной монографии, посвященной сложнейшей международной и внутриполитической ситуации, результатом которой стала роковая для России война с Японией.

Очень значителен и по объему и по содержанию комплекс писем военных лет из Ташкента, где оказался Романов. Их адресат, Елена Павловна, врач, служила в эти годы во фронтовом госпитале.

Специалист по международным делам, Борис Александрович внимательно следил за ходом войны и точно оценивал события — ​победу союзников в Северной Африке, высадку их в Италии: «Это не меньше, чем второй фронт, это уже включает в себя второй фронт».

«Письма к жене» — ​чрезвычайно значительный человеческий документ, но, будучи созданным талантливым историком, он несет в себе и важный исторический смысл. Это глубокий источник для изучения важнейшего периода нашей истории через человеческие судьбы.

Кроме многочисленных научных трудов Романов оставил и плеяду учеников, выдающихся ученых. Это Б. В. Ананьич, Р. Ш. Ганелин, Н. Е. Носов, В. М. Панеях, Р. Г. Скрынников. И они сделали очень много для сохранения памяти о своем учителе.

Яков Гордин