ХВАЛИТЬ НЕЛЬЗЯ РУГАТЬ

Саша Либуркин. Святое дело. Третья книга рассказов.

М.: СТиХИ, 2022

Эта книжка поглощается мгновенно, одним глотком, как рюмка водки, хотя по своему составу это скорее вино — белое сухое ординарное. Пьется легко, не очень пьянит, выпить при желании можно много. Однако в данном случае доза гомеопатическая — не успел распробовать, ан уже и конец. Под обложкой, оформленной в виде конверта для виниловой пластинки (фирменный стиль серии «The Single»), упакованы четырнадцать текстов из категории даже не малой, а сверхмалой прозы: скетчи, зарисовки, фабулески и прочие миниатюры, так что «книгой рассказов» это издание можно назвать лишь с некоторой долей условности. Как бы то ни было, читателю книжка кое-что рассказывает, и это кое-что, очевидно, имеет автобиографическую основу, хотя между авторским «я» и реальным Александром Либуркиным, разумеется, существует известный художественный зазор. Так же как между жизнью и тем, какой она предстает в этих легких, но не всегда легковесных текстах.

Даже в открывающем книжку пустячном рассказике «Фиалка Монмартра», где вроде бы ничего, кроме описания радостей жизни (посещение театра и ресторана со знакомой поэтессой), нет, заявлена определенная эстетическая и жизненная позиция: герой (он же автор) превыше всего ценит легкость — из сценических жанров предпочитает оперетту, а между женщинами выбирает ту, которую можно в буквальном смысле носить на руках (при этом не исключено, что в «Фиалке…» Либуркин сводит какие-то счеты с другой, упомянутой мимоходом поэтессой, намекая на ее физическую, а может быть, и литературную тяжеловесность). Впрочем, легкость в отношениях с жизнью не всегда тождественна беспринципности и неразборчивости. В новелле «Очки» автор ненавязчиво обозначает свое отношение к «актуальному искусству» и всем «сумасшедшим в свою пользу». А в короткой истории «Спектакль в Борее» из поэтической плоскости выкатывается в политическую, отчетливо очерчивая собственную позицию и на этом поле.

Герои-литераторы, о которых пишет Либуркин, фигурируют в его текстах под собственными именами, что добавляет повествованию известной пикантности. Это что-то вроде довлатовских баек — в сущности, безделки, анекдотцы, но все персонажи, слава богу, живы, так что пишущий о коллегах автор идет на известный риск. Стоит признать, что рассказы из жизни литературной тусовки интересны прежде всего тем читателям, которые сами писатели, то есть сами в этих же кругах и вращаются. Впрочем, для тех, кто находится вне этого сумбурного сообщества, картина нравов современной полубогемы также может представлять известный интерес. Тем более что со страниц этой маленькой книжки порой веет прямо-таки детской непосредственностью, даже невинностью: то автор мимоходом похваляется количеством освоенных женщин (включая тех, которые с пониженной социальной ответственностью), то передает нелицеприятное мнение одного поэта о другом, опять-таки с точным указанием имен и фамилий (да к тому же фиксирует факт кражи товарищем двух бутылок спиртного).

Тем не менее Саша Либуркин своих героев любит. Писатель, некогда имевший репутацию окололитературного хулигана, скандалиста и тусовщика, на страницах своей книжки демонстрирует известную чуткость, внимательность и заведомое благорасположение к людям — прежде всего коллегам по цеху. А также — здоровую самоиронию, без которой в этом летучем жанре делать нечего.

Спасительная еврейская самоирония выручает даже там, где речь идет о смерти. «Тринадцать принципов Рамбама» — так называется рассказ о еврейском кладбище, где герой с приятелем подрабатывает в качестве скорбящего статиста (иудейская погребальная традиция предоставляет отличную возможность немного заработать бедствующему еврею). Здесь к ароматам жизни примешивается сладковатый запах трупов, по словам одного из собеседников автора идущий из-под земли, размываемой то вешними водами, то осенними дождями. Но книжка Либуркина — не про смерть, а про жизнь и за жизнь, которую автор искренне любит именно такой, какой она дана ему и его собратьям-литераторам в ощущениях. Он с удовольствием пишет о том, как эти собратья едят, выпивают, курят сигареты, читают стихи и разговаривают. Он этим искренне любуется. Тем и утешительна эта слабоалкогольная проза: она заставляет беззлобно взглянуть на мир и на человека, даже если человек этот — «актуальная верлибристка». Так что ощущения кислоты или горечи у этого напитка из букв нет. Как нет и неприятного послевкусия. В общем, пить можно.

Александр Вергелис