ПОЭЗИЯ И ПРОЗА МОЛОДЫХ ПИСАТЕЛЕЙ

Ксения Аксёнова

* * *

Как бестолковый тать,

спрячу чужую речь.

Чтобы ее впитать.

Чтобы себя зажечь.

Может, и мой язык

сделается острей,

переписав азы

пройденных словарей.

Если возникнет свет,

медленный, небольшой,

то прозвучит ответ —

правильный, но чужой.

* * *

Стены вдруг открываются, как сезам,

крыша едет и уезжает в дождь,

замолкает телика злой галдеж,

я смотрю и не верю своим слезам.

В колесо превращается мотоцикл,

время тьмой вмерзает в палеолит.

Я спокойна, только рука болит —

сжала пульт и долго давлю на «выкл.».

Потому что, словно подъемный кран,

надо мной, покачиваясь, молчит

в перегаре нервнобольной ночи

динозавр, разбуженный сквозь экран.

* * *

Вот дерево, его я узнаю`,

мне снится, что оно на прежнем месте,

на нем все так же выжжено «мы вместе»

и подпись птичьим почерком — «Н. Ю.».

То дерево вчера свалили в ров,

когда-то я в его тени сидела,

и никакого не было мне дела

до перестука гулких топоров.

Но дотлевали времени угли,

со мной шептались призраки растений,

и ветви звали выбраться из тени

и ничего поделать не могли.

* * *

Разве кто-то объяснит

то, чего нельзя понять,

то, что память леденит,

поворачиваясь вспять.

Все, что хочешь превозмочь, —

этот век и этот ад,

этот плач, стоящий над, —

повторяется точь-в-точь.

То, что заперто внутри,

то до корки запеклось.

Ты смотри, не посмотри

в самого себя насквозь.

* * *

Со всей самоотдачей

без глупой суеты

животный и горячий

в ночи накроет стыд.

Мне вспомнится такое,

что оторопь возьмет —

тяжелою рекою

польется ржавый мед...

Во сне, в ознобе липком,

где полночь глубока,

прожорливая рыбка

поймает рыбака.

* * *

Идти сквозь иголку верблюдом —

слепая игра. Наугад

блуждать между бредом и чудом,

в плену говорливых цикад.

Ни зла, ни обмана не видя,

гляжу в горизонт слюдяной,

и время прошедшее в виде

пустыни ложится за мной.

Я правил игры не нарушу,

хоть выбор мучительно прост,

И чем безрассудней, тем лучше —

идти напролом, в полный рост.

* * *

Глубоким рыбам мало места —

к воде спускается песок.

Когда не хочешь переезда,

прыжок последний невысок.

Не ждешь ни сумрака, ни света,

и только холод гложет грудь

о том, что смерть не зачеркнуть,

как ты ни рыпайся, ни сетуй.