ХВАЛИТЬ НЕЛЬЗЯ РУГАТЬ
Саша Филипенко. Кремулятор. Роман.
Знамя. 2022. № 2—3
Роман Саши Филипенко посвящен осмыслению времени репрессий. Говорить об этом необходимо, и не ради того, чтобы очернить великую державу, а ради тех, чьи тела тайно сжигались по ночам, чью одежду и личные вещи родственники затем находили в магазинчике, реализующем пожитки репрессированных, а то и лучше — встречали на улице чекиста в очках или шапке своего пропавшего родственника.
Можно избрать путь Александра Солженицына и показать несгибаемую волю человека и силу духа. Можно подобно Варламу Шаламову ввергнуть читателя в ужас, обнажив уродливый лагерный мир, где человек стал меньше пыли.
Вернувшиеся обязаны рассказать правду. Солженицын в Нобелевской речи говорил: «А едва развеяна будет ложь — отвратительно откроется нагота насилия — и насилие дряхлое падет».
Умалчивание — ложь. Правда — всегда голос. Потому и роман «Кремулятор» актуален, и, несмотря на некоторые шероховатости стиля, найденные автором художественные решения небезынтересны.
Саша Филипенко не только провел большую работу по сбору и осмыслению исторического материала, но взялся и за другую сложную задачу: по-новому взглянуть на вечный спор жизни и смерти.
В основу романа положена судьба реального человека. Нестеренко Петр Ильич — летчик, белый офицер, таксист в Париже, по возвращении в СССР директор Донского крематория. (Кремулятор — приспособление, измельчающее сгоревшие останки до однородного праха.)
Из эмиграции герой возвращается не потому, что хочет служить советской власти (напротив, когда ему впервые предлагают сотрудничество, он сбегает от вербовщика). Нет, герой едет за любимой женщиной и новой жизнью. Нестеренко много раз подчеркивает, что просто хочет достойно устроиться и найти счастье. Ему уже безразличны и красные и белые.
Он ищет свою возлюбленную Веру. Символичное имя. Вера дает герою не только счастье и любовь, но и веру, надежду на то, что все может быть хорошо. Она воплощает все прекрасное, что может быть в жизни.
Но в СССР перед беспощадной логикой истории Нестеренко оказывается бессилен. Его буквально затягивает в махину карательных органов. Он туда не хотел, но ему другого места не нашлось! И, став частью машины репрессий, сам попадает в ее жернова.
Нестеренко и Вера погибают. Кремулятор будто оказывается сильнее любви и жизни. Но так ли это?
Нестеренко никогда не боялся смерти. Еще в детстве каждый день он проходил мимо могилы со своим именем. А если ты не боишься смерти, не становится ли она твоей союзницей? «Жизнь коротка… Даже если она и убога, то коротка, а смерть вечна».
Смерть — прекрасное место, где невозможен кремулятор. Да, в действительной жизни кремулятор побеждает. И физически и морально. Вспомним кульминацию романа «1984» Дж. Оруэлла. Под пытками Уинстон ломается, предает возлюбленную, отрекается от своих взглядов. После героев отпускают. И — ничего. Они сломлены, предали друг друга, знают это, и ничего уже быть не может. Машина власти восторжествовала. В мясорубке главное — не потерять себя.
На первый взгляд, в романе Саши Филипенко происходит то же самое: герой пишет донос на возлюбленную. В последнюю встречу Вера отрекается от него, и Нестеренко видит, что это уже не та Вера, это чужая женщина, захватившая тело его Веры. Кремулятор отобрал любимую, и тогда, чтобы не потерять себя, веру и память о возлюбленной, Нестеренко отрекается от этой чужачки.
Они погибают физически, но кремулятор не может убить любовь. В вечности они воссоединяются с нежностью и прощением. И даже взаимное предательство не значит ничего.
В смерти жизнь продолжается. Иначе как, каким образом герой может в примечании указать дату своей реабилитации? Он пишет — оттуда.
Роман заканчивается замечательно: «Часть третья. Пустая. Жизнь». Пустая — потому что в земной жизни, где властвует кремулятор, ничего не было для них, кроме запоздалой и особо уже не нужной реабилитации, но там, в другом пространстве и времени, была и есть их настоящая жизнь.
Нужно лишь выскользнуть из мясорубки.
Дарья Леднева