ПОЭЗИЯ И ПРОЗА

Вадим Пугач

* * *

Каждый раз, как выходишь к заливу,

Огляди, чтобы вид разморил,

На петрушку похожую иву,

Ель, похожую на розмарин.

Нужно птицу? Вот чайка поодаль и

Утка чешет в песчаной пыли.

Так тебе всю природу и подали,

Как на блюде ее поднесли.

Заливное залива и неба овал,

Мухи, крупные, как воробьи, —

Вот и всё, что ты нынче потребовал,

А потребовал, так потреби.

Чиабаттой пространство пустое мости,

Вилкой в соусе тропы торя.

Ты купил это блюдо по стоимости

Валерьянки и нашатыря.

Пребывай в уюте, комфорте ли —

Как понравится назови, —

А когда тебе что испортили,

Посочувствует визави.

Мол, обманывает витрина

И накатывает тоска,

И вчерашняя осетрина

Не обходится без душка.

Похороны бумаги

1

Что там демоны глухие,

Что там истинное благо,

Мне знакомы три стихии —

Камень, ножницы, бумага.

В магазине тухнет рыба,

Меркнет солнечное око.

Как последнее спасибо —

Камень, брошенный в пророка.

Подойдешь к двери, окну ли,

Выйти не хватает духа.

Чьи там ножницы мелькнули?

Улыбается старуха.

Не смотри на этот серпент-

Арий, жгущиеся нити.

Говорят, бумага стерпит.

Не стерпела. Извините.

2

Жил и я. По крайней мере,

Не скупясь, земли насыпьте.

Был я глиною в Шумере

И папирусом в Египте.

В жарком трепете условий,

Возрождений, умираний

Был я кожею воловьей,

Уничтоженной в Иране.

Был в Китае рисом, шелком,

Гиб в огне, тонул в болотах,

Был расставленной по полкам

Целлюлозой в переплетах.

Был я кодексом и свитком,

Был афишею и файлом,

Недорваным недобитком,

Бормотографом, Смекайлом.

Был я вешкой, пешкой, флешкой,

Мелкой сошкой в ритме общем.

Изорви меня, не мешкай,

А не то мы все заропщем —

Всею кожей, кровью, глиной,

Цифровой своей природой.

Что ты нам, дурак былинный,

Голубок недобородый?

Из домов твоих безгвоздых,

От бетонных этих линий

Уноси меня на воздух,

Хорони меня в долине.

3

Белая, пустая,

Неживых пород

Сомкнутая стая

Птиц наоборот.

И стихи и проза

Прикрывают, ржа,

Прихотью мороза

Похоть миража.

Молитва

Вот звезда, обдолбанная гонщица,

По вселенной шпарит на харлее.

Господи, когда это закончится,

Никому не станет веселее.

Вот брандмауэр — стенка безоконная,

Сшитая для дома по фигуре.

Что, когда комета беззаконная

Впилится со всей доступной дури?

Чем же мы укрыты от вторжения

Этой твари, ржущей и чадящей?

Чем же мы с тобой иных блаженнее,

Правильней, важнее, настоящей?

Знаешь, космос хуже динамитчика,

Плюс волна, а мы с тобою — минус.

За стеною этой в два кирпичика,

Господи, спаси и сохрани нас.

Девяностые

Я не пытаюсь быть понятным

Ни самому себе, ни тем,

Кто жизнь опознает по пятнам

Родимых образов и тем.

Поскольку без тяжелой смуты,

Без горечи и тошноты

Не обращаешься к письму ты —

Скажу я сам себе на «ты».

Все было зашибись и лавли,

И мечт никто не разбивал.

Я, отведя уроки, в Лавре

Подолгу пиво распивал.

И сам не понял, не измерил,

Не понимал, не измерял,

Какая Мерлин или Мерил

Мой идеал и матерьял,

Какая родина рожала,

Какой тут запах из угла

И чья рука кулак разжала

И не убила. А могла.

* * *

Быть обласканным, гонимым —

Честолюбцу, пацанью.

Счастье жизни анонимом

На излете заценю.

Положив ладонь на столик,

Пьет, как бог или король,

Анонимный алкоголик

Анонимный алкоголь.

Проживать как аноним бы

Между прочих — к клети клеть,

Тратить время, а на нимбы

Полсекунды пожалеть.

Все умеренно торгово,

Ни тумана, ни струны.

Кто тут мастер «Бологого»

С Петроградской стороны?

Творчество — не фотоснимок,

Не свободы торжество,

А собранье анонимок

Никому от никого.

Берлиоз

Жизнь радует, как нежный комикс,

Наш интерес необорим.

И вот попался незнакомец,

Давайте с ним поговорим.

Эпоха охренела в маршах,

Жируют пуля и петля.

И ничего, что с Патриарших

Нас изгоняют пуделя.

Доверь лицо свое ладоням,

Укройся камушком в праще,

Мы сами пуделей изгоним —

И вообще, и вообще…

Но вот среди плакатов бодрых

Ты ощутишь суровый гнет,

И незнакомец, сучий потрох,

Тебя на рельсы подтолкнет…

И ничему не научайся,

И ничего не забывай,

Себя роняя в одночасье

Под заблудившийся трамвай.

И, только пустит звук по горну

Перегипсованный трубач,

Багровой линией по горлу

Разрыв с эпохой обозначь.