ТАКАЯ ВОТ ИСТОРИЯ
ВЛАДИМИР НЕПЕВНЫЙ
Карибский кризис
История одной командировки
Октябрь 1962 года. Американские самолеты обнаруживают на Кубе советские баллистические ракеты, способные нести ядерные боеголовки.
Президент Кеннеди объявляет войскам 2-й уровень боевой готовности (1-й — готовность к военным действиям с возможным применением оружия массового поражения) и военно-морскую блокаду Кубы (так называемый «карантин», слово «блокада» официально не используется, поскольку оно означало бы начало военных действий). Конгресс США дает президенту разрешение на использование военной силы против Кубы. Пентагон разрабатывает план нанесения воздушного удара и вторжения на Кубу. Военные силы США в Европе также приведены в состояние боевой готовности. Страны НАТО объявляют масштабные военные учения. В ответ Вооруженные силы СССР и стран Варшавского договора объявляют повышенную боеготовность. Отменены увольнения, отложена демобилизация срочников.
Мир на грани ядерной катастрофы.
В последний момент Н. С. Хрущев и Дж. Кеннеди обмениваются посланиями и договариваются об условиях вывода советских ракет. США обязуются не нападать на Кубу и убрать свои ракеты из Турции. СССР начинает демонтаж пусковых установок, вывоз ракет с Кубы и гарантируют американцам возможность инспекции. Не только в нейтральных водах, но и на территории Кубы.
Казалось бы, кризис разрешен. Угроза ядерного конфликта отступила. На этом, как правило, заканчиваются практически все разговоры о «жарком» октябре 1962 года.
На самом деле за «октябрем» последовал «ноябрь». В противостоянии была еще одна сторона, которая не участвовала в переговорах и позицию которой проигнорировали обе сверхдержавы. Этой стороной была Куба.
Куба согласилась ранее на присутствие советских ракет ради интересов социалистического лагеря. Но предлагала установить их открыто, в рамках совместного договора о военной помощи. Внезапное сворачивание только размещенного оружия было воспринято как сдача — Куба оставалась один на один с грозным врагом.
27 октября, когда американское радио сообщило о достигнутой договоренности между Дж. Кеннеди и Н. С. Хрущевым, Фидель Кастро, как и все последние дни, находился на военном командном пункте. По воспоминаниям советского военного советника, генерала Алексея Дементьева[1], Кастро был потрясен новостью, не хотел в нее верить. Когда же она подтвердилась, пришел в ярость. Ударом кулака раскроил пополам стол, на котором лежала карта, и обрушился с проклятиями в адрес Хрущева. На его глазах были слезы.
28 октября Кастро объявляет свой план из пяти пунктов по урегулированию кризиса.[2] Он заявляет, что Куба будет самостоятельно добиваться соглашения, отвечающего ее интересам. Требования Кубы: снятие экономического эмбарго, прекращение подрывных действий против Кубы, недопущение «пиратских нападений» с прибрежных баз, прекращение нарушений воздушного пространства Кубы и ликвидация военно-морской базы США в Гуантанамо. Разговор об инспекции — исключен!
На следующий день, 29 октября, в Москву приходит шифрованная телеграмма от посла СССР на Кубе Александра Алексеева[3]:
«Таким подавленным и раздражительным Фиделя Кастро я еще никогда не встречал за все 3 года близкого общения с ним. Смысл его высказываний: „Я слишком хорошо знаю американцев, чтобы не предаваться иллюзиям. После первой уступки они потребуют новых и могут дойти до того, что начнут добиваться включения в наше правительство эмиграционного отребья. Решение о демонтаже установок наносит политический урон кубинской революции“».
Положение патовое. Хрущев не может признаться Кеннеди, что не контролирует ситуацию. США отказываются вести переговоры с Кубой. При этом наращивание военных сил и подготовка к операции вторжения продолжаются. А советские военные по приказу Москвы уже начали демонтаж пусковых установок.
Хрущев принимает единственно возможное решение — отправить на Кубу человека, которому он доверяет и который сможет повлиять на Кастро. Таким человеком был член Политбюро, первый заместитель Председателя Совета министров Анастас Микоян. Именно ему в одиночку предстояло найти аргументы, чтобы переубедить Кастро.
31 октября Микоян вылетает из Москвы. Он отправляется в эту поездку, не имея обратной даты. Вернуться он сможет, только завершив свою миссию. Вместе с Микояном на Кубу летит легендарный оператор Роман Кармен (снимавший войну в Испании, Отечественную войну, Нюрнбергский процесс и т. д.). И сын Серго, будущий дипломат и историк.
Первая остановка — Вашингтон. В представительстве СССР при ООН 1 ноября Микоян встречается с советником президента Джоном Макклоем и представителем США в ООН Адлаем Стивенсоном.
«Секретно. Экземпляр № 24
ЗАПИСЬ БЕСЕДЫ
тов. А. И. Микояна с Джоном Макклоем и Адлаем Стивенсоном
за ужином в представительстве СССР при ООН[4]
Стивенсон. Я должен сказать, что на нас произвела сильное благоприятное впечатление та скорость, с которой советские офицеры демонтируют ракеты.
Макклой. Мы поражены скоростью как монтажа, так и демонтажа.
А. И. Микоян. Кто умеет быстро монтировать, умеет и быстро демонтировать. Наши военные люди — люди дисциплинированные. Но кораблей на Кубе мало, а ваша блокада мешает вывозу ракет. „Карантин“ оборачивается против ваших же интересов.
Макклой. Мы с удовольствием пропустим все ваши корабли в оба конца, лишь бы они вывезли все ваши ракеты. Я хотел бы выехать на судне, которое повезет из Кубы последние ракеты.
А. И. Микоян. Снимите „карантин“, и тогда все будет в порядке.
Макклой. Позиция Кастро представляет собой преграду на пути к выполнению обязательств, содержащихся в послании г-на Хрущева.
А. И. Микоян. Кастро не мешает и не будет мешать выполнению этих обязательств. Оружие, о котором идет речь, — это советское оружие, и оно будет эвакуировано.
Макклой. Но у него 145 тысяч солдат против 10 тысяч русских.[5] Он может помешать демонтажу. Более того, я считаю, что он уже мешает.
Стивенсон. Как я понял, Кастро не согласится на инспекцию ООН, которая предусматривалась в посланиях Дж. Кеннеди и Н. С. Хрущева. Мы надеемся, что вы еще раз обсудите этот вопрос в Гаване.
Проблема, которая нас больше всего сейчас беспокоит, — это инспекция, которая должна быть проведена до того, как вы сможете доложить Совету Безопасности о завершении вывоза ракет.
А. И. Микоян. Правительство Кубы располагает правом суверенитета, и о проведении какой-либо инспекции на кубинской территории надо договариваться с ним.
Макклой. Остановитесь ли вы на обратном пути в Нью-Йорке?
А. И. Микоян. Определенных планов у меня на этот счет нет, но такую остановку не исключаю.
Макклой (в шутливом тоне). А Кастро вас выпустит?
А. И. Микоян. Мы с ним большие друзья и как-нибудь договоримся.
Стивенсон. Может быть, вы его захватите с собой сюда?
А. И. Микоян. Вы с ним так негостеприимно обращались, что едва ли можно его уговорить еще раз приехать в Нью-Йорк».
В тот же день, 1 ноября 1962 года, Фидель Кастро выступает по телевидению и радио Кубы с обращением к нации[6]:
«Мы не признаем инспекции по нескольким причинам: во‑первых, мы не желаем, чтобы кто-либо нарушал принцип суверенности нашей страны.
Многие наши права уже нарушены. Свобода мореплавания нарушена. США вторгаются в наше воздушное пространство.
Они хотят решать, что` мы имеем право делать, а что` — нет.
Какое оружие мы имеем права иметь, какое — нет!
Как после этих фактов агрессии мы можем согласиться на инспекцию?!
Мы не признаем инспекции!
США действуют с позиции силы. Мы не признаем диктата силы!
Агрессор всегда будет агрессором. Но в нашей стране агрессор встретит сопротивление! Сопротивление любой агрессии — физической или моральной!
Мы не препятствуем мирному разрешению. Мы мирные люди. Но мы не позволим никому запугивать нас! Если кто-то захочет нас запугать, он встретит сопротивление! История это не раз показала!
Мы хотим мира. Но мира с достоинством! Без достоинства не может быть мира! Люди, лишенные достоинства, теряют уважение.
И еще… Кто-то скажет, что возникли противоречия между Советами и кубинским правительством. Я должен сказать всем кубинцам — сейчас не время обсуждать эти проблемы. Это не принесет пользы, потому что враг хочет ввергнуть нас в эту дискуссию. Потом мы сядем и обсудим все наши противоречия. Мы не разрываем отношения с Советским Союзом.
Сейчас не время для дискуссий!
Мы владеем ракетами большой дальности, которые не могут быть ликвидированы и не будут ликвидированы! Это самые мощные наступательные и оборонительные вооружения! Вот почему я сегодня, как никогда, восхищаюсь нашим народом. И наконец, хочу сказать от всего сердца, сегодня, как никогда, я горжусь тем, что являюсь сыном этого народа.
PATRIA O MUERTE! VENCEREMOS![7]»
2 ноября А. И. Микоян вылетает из Нью-Йорка.
В аэропорту он заявляет о поддержке «пяти пунктов» Фиделя, надеясь, что это облегчит переговоры.
В последний момент Микояну вручают письмо от Адлая Стивенсона: в список наступательного оружия американцы «забыли» включить бомбардировщики Ил-28 и катера типа «Комар»! Микоян отказывается взять письмо и просит передать писавшему, что «в глаза его не видел».[8]
2 ноября вечером самолет прибывает в Гавану.
Кастро встречает Микояна и, коротко договорившись о начале переговоров на завтра, уезжает.
Через год в интервью французской журналистке Кастро скажет, что «если бы прилетел сам Хрущев, я бы его ударил».[9]
3 ноября. Не успев начаться, переговоры прерываются. Из посольства приносят срочную телеграмму.
«ТЕЛЕГРАММА[10]
Дорогой Анастас Иванович,
Вынуждены сообщить тебе печальное известие о том, что сегодня в 13 часов 15 минут внезапно скончалась Ашхен Лазаревна.
Выражаем тебе наши самые дружеские, братские соболезнования по поводу этого большого для тебя и твоей семьи горя.
Хотелось бы узнать твой совет, как поступить дальше — приедешь ли ты сейчас в Москву сам на похороны или разрешишь своим сыновьям и нам сделать это?
Все члены Президиума ЦК нашей партии, кандидаты в члены Президиума и секретари ЦК, а также члены Правительства выражают самое глубокое сочувствие.
Москва, 3 ноября 1962 г., Н. Хрущев».
Воспоминания Серго, сына А. И. Микояна:
«Отец у себя, один. Я не решаюсь зайти к нему. Часа через два зовет меня. Он лежит навзничь на спине поперек широкой кровати. Голова запрокинута, смотрит на потолок, а не на меня. Слышу глухой, еле узнаваемый голос: „Мама умерла… тебе нужно лететь в Москву на похороны“».[11]
«ТЕЛЕГРАММА
ЦК КПСС, Никите Сергеевичу Хрущеву
Спасибо всем членам Президиума ЦК, кандидатам в члены Президиума, секретарям ЦК, а также членам Правительства за соболезнования по поводу постигшего меня тяжелого личного горя.
Интересы партии требуют, чтобы я остался здесь и продолжал выполнять порученное дело.
А. Микоян. 3 ноября, Гавана».
На следующий день переговоры возобновляются.
4 ноября 1962 года, Гавана.
«ЗАПИСЬ БЕСЕДЫ
первого заместителя Председателя Совета министров СССР А. И. Микояна
с премьер-министром Революционного правительства Кубы Ф. Кастро
А. И. Микоян сказал, что ему лично приятно выполнить поручение ЦК КПСС, так как он знает Кубу, знает руководителей кубинской революции. К сожалению, отметил А. И. Микоян, возникли некоторые расхождения во взглядах между руководством Республики Куба и нашим руководством. Посол Алексеев информировал нас об этих расхождениях, а также и о речи Ф. Кастро 1 ноября 1962 года.
Я приехал сюда, продолжает А. И. Микоян, чтобы искренне и открыто поговорить с вами. Сейчас мне кажется, было бы полезным, чтобы вы, товарищ Фидель Кастро, откровенно сказали мне, какие вопросы вас беспокоят. Только говоря откровенно, можно обеспечить полное доверие и взаимопонимание. В ответ на это Ф. Кастро заявил, что кубинские руководители рады вновь видеть А. И. Микояна на Кубе, говорить с ним по важным для обеих сторон вопросам.
Что касается вопросов, в связи с которыми, как мы объявили народу, возникли некоторые расхождения, хочу сказать следующее. В дни, когда возникла серьезная опасность, весь народ наш почувствовал огромную ответственность за судьбы родины. Все силы народа были напряжены. Чувствовалось, что народ един в своей решимости отстоять Кубу. Все кубинцы готовы были с оружием в руках выступить против агрессоров, готовы были отдать жизнь, защищая свою страну.
И вдруг сообщение американского агентства о том, что „советский премьер дал приказ о демонтаже ракетных установок и их возвращении в СССР“. Народ не мог поверить этому сообщению. Оно вызвало глубокое замешательство. Народ не понял самой постановки вопроса о возможности вывоза ракетного оружия с Кубы, если США ликвидируют свои базы в Турции.
Решение было принято без консультаций, без согласования с нашим правительством. Никто в это не хотел верить, все думали, что это — ложь.
К тому же положение осталось неизменным, „статус-кво“ не изменился:
1. Осталась блокада, организованная правительством США.
2. Американцы пытаются определять, какие виды оружия мы можем иметь.
3. США продолжают нарушать воздушное пространство Кубы, а мы должны терпеть. Кроме того, без нас дано согласие на инспектирование!
Нам трудно понять причины вывода советского стратегического оружия. Достаточно ли хорошо был продуман и изучен этот вопрос? Или с самого начала предполагалось, что ракеты будут выведены, а мы не знали об этом?
Микоян.[12] 28 октября утром мы получили достоверное сообщение о том, что США готовят нападение на Кубу. Это нападение означало бы нападение и на вас и на нас. Неизбежно была бы развязана ядерная война. Конечно, мы разрушили бы Америку, сами сильно пострадали бы, но наша страна обладает большей территорией. Первой — была бы уничтожена Куба. До начала агрессии со стороны США оставалось 10—12 часов. Было необходимо использовать искусство дипломатии.
Поскольку ракеты были обнаружены и перестали быть средством сдерживания, мы решили, что в целях спасения Кубы необходимо дать указание о демонтаже и возвращении стратегических ракет в Советский Союз и сообщить об этом Кеннеди. Мы располагаем достаточным количеством мощных ракет, которые могут быть использованы с нашей территории. Поскольку Кеннеди согласился на оставление советских войск на Кубе, у кубинцев остается сильное оружие и зенитные ракеты. Мы можем считать, что он также пошел на уступку.
Заявление со стороны Кеннеди о ненападении на Кубу также представляет собой уступку. Нападения на Кубу не будет, не будет и войны. Одержана большая победа.
Беседа продолжалась 7 часов, из них более 5 часов заняли разъяснения А. И. Микояна. Кубинские товарищи со вниманием слушали тов. Микояна и поддерживали атмосферу сердечности и доверия».[13]
На следующий день переговоры продолжились.
5 ноября в президентском дворце состоялась беседа А. И. Микояна с кубинскими руководителями.
«ЗАПИСЬ БЕСЕДЫ
А. И. Микояна с Фиделем Кастро, Освальдо Дортикосом, Раулем Кастро,
Эрнесто Гевара и Карлосом Рафаэлем Родригес<ом>
Ф. Кастро. Мы с огромным вниманием выслушали сообщение и разъяснения товарища Микояна. Несомненно, все эти объяснения были очень ценными. И мы благодарим за желание разъяснить нам все эти положения, за все усилия, приложенные в этом плане. Мы вполне согласны с тем, что нельзя допустить развязывания войны. Нам понятно, что обстоятельства требовали срочных действий. Оценивая прошлые события, мы приходим к выводу, что можно было бы провести обсуждение этих острых вопросов в иной форме. Можно было бы сказать США, что СССР готов демонтировать оборудование, но хочет обсудить это с кубинским правительством. По нашему мнению, таким должно было быть решение вопроса, вместо того чтобы давать сразу указания об эвакуации стратегического оружия.
Я хочу сказать товарищу Микояну, и то, что я говорю, отражает решение всего нашего народа, мы не согласимся на инспекцию!
Если наша позиция ставит под угрозу мир во всем мире, то мы сочтем более правильным считать советскую сторону свободной от своих обязательств и будем сопротивляться сами! Будь, что будет. Мы имеем право сами защищать свое достоинство!
Эмоциональное заявление Кастро потрясло не только Микояна. В комнате воцарилось молчание. Наконец, его прервал Президент Кубы Освальдо Дортикос.
О. Дортикос. Заявление товарища Фиделя Кастро отражает общую решимость всех нас, и мы считаем, что этот вопрос не стоит далее обсуждать. О дальнейших встречах мы договоримся через посла Алексеева».
Послание президента США Дж. Кеннеди Председателю Совета министров СССР Н. С. Хрущеву[14]:
«Секретно
Уважаемый г-н Председатель,
Вы, конечно, знаете, что премьер Кастро заявил о своей оппозиции мерам по проверке на территории Кубы. Если он будет придерживаться этой позиции, то это создаст очень серьезные проблемы.
Ваши представители высказываются так, как будто это целиком и полностью проблема, которую надлежит решать режиму Кастро; однако проверка того, что на Кубе отсутствует наступательное оружие, является четко выраженным условием для обязательств, на которые мы, в свою очередь, согласились. Необходимость в этой проверке, я должен с сожалением сказать, была убедительно продемонстрирована тем, что произошло на Кубе в сентябре и октябре.
С уважением Джон Ф. Кеннеди».
5 ноября 1962 года, вечер.
«ЗАПИСЬ БЕСЕДЫ
А. И. Микояна с Освальдо Дортикосом,
Эрнесто Гевара и Карлосом Рафаэлем Родригес<ом>
После взаимных приветствий т. Дортикос сообщает, что Фидель Кастро не может продолжать переговоры, потому что плохо себя чувствует.
А. И. Микоян выражает сожаление в связи с плохим самочувствием Ф. Кастро.
О. Дортикос. Мы проанализировали последнее предложение тов. А. И. Микояна относительно контроля погрузки стратегических ракет на палубы советских кораблей в кубинских портах. Мы хотим дать окончательный ответ товарищу Микояну. Мы считаем, что принять это предложение невозможно. Мы не допускаем в принципе инспекции ни на кубинской территории, ни в воздушном пространстве, ни в наших портах.
Э. Гевара. Мне хотелось бы сказать вам, товарищ Микоян, о том, что, говоря искренне, вследствие последних событий в Латинской Америке создалась весьма сложная обстановка. Многие коммунисты испытывают колебания. Они обескуражены акцией Советского Союза. Я высказываю свое личное мнение, но говорю вполне искренне.
А. И. Микоян. Конечно, нужно говорить искренне. Лучше пойти спать, чем слушать неискренние речи.
Э. Гевара. Я тоже так думаю. При всем нашем уважении к Советскому Союзу мы считаем, что решения, принятые Советским Союзом, были ошибкой. Я говорю это не для дискуссии, а для того, чтобы вы, товарищ Микоян, были осведомлены о подобной точке зрения. Вы не понимали значения психологического фактора для кубинских условий. Эта мысль была высказана Фиделем Кастро: „США хотели физически нас уничтожить, но Советский Союз уничтожил нас юридически“.
А. И. Микоян. Мы видим вашу готовность умереть красиво, но считаем, что и красиво умирать не стоит.
Иногда для того, чтобы сделать шаг вперед, надо сделать два шага назад. Мы располагаем глобальными ракетами. Их применение привело бы к ядерной войне. Что вы на это скажете? Умрем героически? Так это романтика. Зачем умирать? Нужно маневрировать, развивать экономику, культуру, служить примером для других народов стран Латинской Америки и вести их за собой на революцию.
Должен сказать, я думал, что понимаю кубинцев, а вот выслушал товарища Че и понял, что нет, не знаю еще их.
Алексеев. Но Че аргентинец».
6—7 ноября, Гавана. Прием и торжественное заседание по случаю годовщины Октябрьской революции. Кубинцы горячо приветствуют т. Микояна. Празднование омрачено внезапным инцидентом: на банкете один из соратников Кастро поднимает тост за «Фиделя—Сталина». Его одергивают, но об инциденте становится известно в Кремле.
Американские газеты сообщают о проблемах в переговорах Микояна и Кастро. («Fidel on inspection: „Never!“». — «Фидель об инспекции: „Никогда!“».)
В США продолжаются военные приготовления для вторжения на Кубу. С Тихого океана перебрасывается 5-я морская экспедиционная бригада. Штурмовая группа «Восток» курсирует между Северной Флоридой и Южной Каролиной, ожидая приказа. Более 100 000 солдат и 40 000 морских пехотинцев готовы к бою. На боевые позиции выдвинуты 183 корабля, включая 8 авианосцев. 579 самолетов готовы к вылету в заданный район. О том, что на Кубе находится тактическое ядерное оружие и советская группировка насчитывает не 10 000, а 41 902 человека, американская разведка не знает. В ноябрьской справке Пентагона говорится, что на Кубе американские вооруженные силы не встретят ни организованных подразделений советских вооруженных сил, ни тактического ядерного оружия. Потенциальные потери в первые десять дней Пентагон оценивает в 16 500 человек.
Между тем пауза в переговорах затягивается. 8, 9 и 10 ноября Микояна возят по стране и знакомят с успехами народного хозяйства.
8 ноября А. И. Микоян, Ф. Кастро и сопровождающие их лица осматривают помещения, в которых производится дойка коров по передовой технологии (провинция Пинав-дель-Рио).
Фидель Кастро отмечает, что кубинские специалисты считают необходимым отказаться от применяемых в настоящее время обычных методов дойки крупного рогатого скота, с тем чтобы перейти к методу, используемому в Австралии.
Ф. Кастро угощает А. И. Микояна парным молоком.
Затем А. И. Микоян и Ф. Кастро осматривают птицеферму, на которой разводится большое количество кур и уток.
9 ноября. Поездка на курорт Варадеро.
10 ноября. Поездка на Плайя-Хирон.
А. И. Микоян и сопровождавшие его лица посещают поселок на берегу океана, где была осуществлена высадка интервентов в 1961 году. Беседуют с учащимися школы. Осматривают остатки американского бомбардировщика, сбитого кубинскими летчиками в апреле 1961 года.
11 ноября, воскресенье.
«ТЕЛЕГРАММА
Н. С. Хрущева для тов. Микояна А. И.
По переданному тебе последнему посланию президента Кеннеди и вопросам, которые он поставил, сообщаем наши соображения. Мы обсуждали эти вопросы в полном составе нашего коллективного руководства и с военными, и все присутствующие пришли к единому заключению, что разумно было бы поступить сейчас так — согласиться на удаление всех Ил‑28 с Кубы.
С военной точки зрения потерь почти нет, потому что эти самолеты, как всем известно, устаревшие и не играющие роли в войсках.
Только моральные потери будут для Кубы.
Хотели бы знать твое мнение, ведь ты теперь вроде как бы кубинец».
На эту телеграмму А. И. Микоян послал следующий ответ Н. С. Хрущеву, 11 ноября 1962 года.
«ЦК КПСС тов. Н. С. Хрущеву
Получил, прочел, продумал. Учитывая характер наших друзей и их умонастроение, этот вопрос причинит им неприятности и вызовет боль. Считаю совершенно необходимым, чтобы, когда будет подготовлен твой ответ Кеннеди, я имел бы возможность познакомить Фиделя с письмом до вручения (курсив мой. — В. Н.) его Кеннеди. Я не знаю, как сложится дело после получения нового поручения».
«ЗАПИСЬ БЕСЕДЫ
первого заместителя Председателя Совета министров СССР А. И. Микояна
с премьер-министром Революционного правительства Кубы Ф. Кастро
12 ноября
Фидель Кастро сообщил, что он отдыхал мало и провел последние сутки в поездке по опытным участкам в провинциях. Он сообщил, что в одной из деревень обнаружена новая интересная разновидность фасоли, точнее 4 различных вида фасоли, которые его очень заинтересовали. Ф. Кастро рассказал А. И. Микояну, что эта фасоль, вьющаяся как виноград, является многолетней.
А. И. Микоян отметил, что он впервые слышит о существовании многолетней фасоли.
Ф. Кастро сказал, что он также раньше не слышал о существовании многолетней фасоли. Однако крестьяне его убедили в этом.
А. И. Микоян. Мне хотелось бы обсудить с вами, товарищ Фидель, один из важных вопросов. Мы заинтересованы в скорейшем разрешении существующего конфликта в пользу Кубы. Наша страна выполнила свои обязательства, однако американцы не снимают карантина. Они боятся осложнений, ищут зацепки, стараются найти причины, чтобы не выполнить обещаний, данных Кеннеди Н. С. Хрущеву.
Мы считали, что договоренность касалась лишь ракет. По мнению США, вопрос стоял и о бомбардировщиках Ил-28. Они, базируясь на формальной, юридической основе, заявляют о том, что мы не выполнили своих обязательств и, исходя из этого, считают себя вправе отказаться от выполнения своих обязательств о снятии карантина и предоставлении гарантий.
В эти минуты мне кажется, что мы должны освободиться от власти всех, даже самых благородных чувств и отодвинуть в сторону обычно очень важные психологические соображения и принять, трезво и спокойно подумав, решение, которое принесет пользу Кубе.
Ф. Кастро. К чему эти аргументы? Надо прямо сказать, что хочет Советское правительство.
А. И. Микоян. Мы считаем, что Ил-28 важного значения для Кубы не имеет, так как его потолок составляет лишь 12 тысяч метров. Его может сбить любой вид зенитной артиллерии.
Если мы решим вопрос об удалении с Кубы бомбардировщиков, то тем самым вырвем из рук США формальный аргумент, которым они пытаются спекулировать. В отношении других средств мы дадим полный и решительный отпор.
Ф. Кастро, не дослушав разъяснения А. И. Микояна: А потом американцы могут поставить вопрос и об инспекции кубинской территории?
А. И. Микоян. Что касается возможной постановки со стороны США вопроса об инспекции территории Кубы и о контроле за вывозом бомбардировщиков Ил-28, то я хотел бы сказать следующее. Мы могли бы согласиться на такой контроль, который применялся бы к судам, вывозившим с Кубы ракеты. Конечно, американцы хотели бы добиться инспекции кубинской территории. Но мы уважаем кубинскую позицию и никогда не допустим односторонней инспекции. Мы могли бы согласиться на визуальный контроль в море за вывозом бомбардировщиков.
Ф. Кастро. Я хотел бы отметить, товарищ Микоян, что мы никогда не позволим инспекцию. Прошу передать Советскому правительству, что это наше решение окончательное и не может быть пересмотрено.
А. И. Микоян. Я уже сообщил Советскому правительству о решимости кубинского правительства не допустить инспекции своей территории. Этот вопрос и не ставится. Можно считать, что по этому вопросу у нас с вами не было и нет расхождений.
Ф. Кастро. Я сейчас же встречусь с членами руководства, чтобы обсудить вопрос о бомбардировщиках. Хотя особого смысла спешить я не вижу».
На следующий день, 13 ноября, А. И. Микоян по приглашению Ф. Кастро совершает поездку на остров Туригуано, где расположено опытное скотоводческое хозяйство.
«13 ноября
Н. С. Хрущев А. И. Микояну Секретно
Ознакомился с кратким содержанием беседы, которую ты вел с Фиделем. Трудное твое положение, но что делать? Просвещай, — другого выхода нет.
Мы уже передали тебе ответ президента США на мое конфиденциальное послание ему, данный тоже в устной форме. Мы его расцениваем как очень положительный. Мы уже сейчас (! — В. Н.) посылаем наш ответ на ответ президента также конфиденциально. Направляем его тебе для ориентировки. Предоставляем тебе право решать самому, как использовать наш ответ.
Мы считаем, что игру, которую мы начали, мы провели хорошо и выиграли!
Видимо, хватит покамест. Желаем тебе успеха!
Никита Хрущев».
Несмотря на просьбу Микояна ознакомить Кастро с письмом Хрущева Кеннеди до его отправления, чтобы согласовать текст, шифртелеграмма о согласии вывезти бомбардировщики Ил-28 с Кубы посылается в посольство СССР в Вашингтоне ближайшей ночью в 3:30 московского времени.
«ЗАПИСЬ БЕСЕДЫ
А. И. Микояна с Ф. Кастро, К. Родригесом и Э. Арагонесом
13 ноября
После взаимных приветствий А. И. Микоян рассказывает о поездке в скотоводческое хозяйство, расположенное на острове Туригуано.
А. И. Микоян. Сегодняшняя поездка была очень интересной. На нас произвели большое впечатление работы, осуществляемые революционным правительством в деле развития скотоводства. Крупный рогатый скот породы „Санта Хертрудис“ может занять достойное место на любой выставке.
Ф. Кастро отвечает, что революционное правительство намерено в будущем экспортировать скот из этого хозяйства.
Ф. Кастро предлагает А. И. Микояну поговорить о вопросе, затронутом во вчерашней беседе.
А. И. Микоян выражает согласие с предложением Фиделя Кастро.
Ф. Кастро. Мы в принципе не были согласны с выводом стратегических ракет, как и не согласны с удалением бомбардировщиков Ил‑28 с Кубы. Эти меры создают для нас трудную обстановку. Они ущемляют наше суверенное право определять самим, какие виды оружия мы можем иметь и какие мы можем заключать соглашения.
В отношении ракет мы стоим перед свершившимся фактом, мы не будем упорствовать и в отношении бомбардировщиков Ил‑28. Наша позиция такова: вместе с выводом бомбардировщиков Ил‑28 добиться прекращения морской блокады и нарушений воздушного пространства Кубы. Без выполнения этих требований мы не можем дать нашего согласия. Я считаю, что это минимальные, но вместе с тем наши решительные требования.
Мы занимаем пассивную, попустительскую позицию относительно нарушений воздушного пространства Кубы. Американцы обнаглели. Они совершают бреющие полеты над кубинской территорией, примерно на высоте 100 метров, пролетают над базами и районами расположения наших частей. Не хватает одного, чтобы американские самолеты приземлялись и здесь заправлялись бензином.
Мы решили написать временно исполняющему обязанности Генерального секретаря ООН У Тану, что все самолеты, которые проходят на бреющем полете над территорией Кубы, мы будем сбивать».
14 ноября, телеграмма Добрынина в МИД:
«Р. Кеннеди заявил, что правительство США не пойдет на прекращение полетов над Кубой в условиях, когда у него нет никаких других гарантий о том, что правительство Кубы будет выполнять соглашение. Долгое пребывание г-на Микояна на Кубе показывает — по крайней мере у нас создалось такое убеждение, — что премьер Кастро не хочет соглашаться с договоренностью, достигнутой между президентом и главой советского правительства. Мы с пониманием относимся к создавшимся обстоятельствам, но это не облегчает наше положение».
Устное послание президента США Дж. Кеннеди Председателю Совета министров СССР Н. С. Хрущеву 15 ноября 1962 года:
«Я рад узнать о вашем заверении и согласии, что самолеты Ил-28 должны быть вывезены. Все, что остается, — это достичь взаимопонимания о сроках. Я не могу согласиться с вашим заявлением о том, что вы выполнили свои обязательства, а мы свои не выполнили. Вы вывезли из Кубы определенное число ракет, но не было проведено проверки, не осталось ли там других ракет. Таким образом, три важных части обязательств с вашей стороны — вывоз самолетов Ил-28, организация проверки и гарантии против ввоза в будущем — еще не выполнены.
Мы предполагаем, что частично трудности здесь возникают из-за Кубы.
У нас обоих есть средства повлиять на кубинское правительство, и я не думаю, что мы можем позволить этому правительству сорвать четкую договоренность, достигнутую двумя нашими правительствами в интересах мира.
Не далее как сегодня мы узнали о новых угрозах Кастро в отношении необходимого наблюдения. Я должен сказать совершенно ясно, что, если будут чиниться помехи этому наблюдению, мы будем вынуждены предпринять необходимые ответные действия, и именно по этой причине столь срочно необходимо получить более надежные гарантии».
«Выписка из протокола № 66
заседания Президиума ЦК от 16 ноября 1962 года
Об указаниях т. Микояну А. И.
Секретарь ЦК Н. С. Хрущев товарищу Микояну А. И.
Посылаем тебе конфиденциальный устный ответ Кеннеди на такое же устное конфиденциальное наше послание.
Из этого послания тебе видно, что Кеннеди согласен сейчас на наше заверение о вывозе Ил-28. Если мы его дадим, тогда он сразу же снимает карантин.
Мы, к нашему сожалению, не встретили понимания со стороны кубинского правительства наших усилий.
Теперь кубинцы предприняли такой шаг — направили в Совет Безопасности протест насчет полетов американских самолетов над территорией Кубы. Это правильно. Но при этом было сделано предупреждение, что, если такие полеты будут продолжаться, то американские самолеты будут сбиваться. В условиях, когда идут переговоры, это, конечно, шаг, который не способствует урегулированию конфликта.
Ведь, если ставить такое условие, его надо реализовывать, т. е. начать сбивать самолеты.
Мы считаем, что наши люди участвовать в этом не могут.
Куба, которая сейчас не хочет советоваться с нами, хочет нас фактически тянуть на аркане за собой, хочет своими действиями втянуть нас в войну с Америкой. Мы на это пойти не можем и не пойдем.
Если кубинские товарищи не хотят с нами сотрудничать и не хотят совместно с нами принимать меры, которые помогли бы разрешить этот кризис и избежать втягивания в войну, то, видимо, напрашивается вывод, что наше пребывание там сейчас не является полезным для наших друзей. Тогда пусть они открыто об этом скажут, и мы вынуждены будем сделать для себя из этого вывод».
Фидель Кастро, узнав о свершившемся согласии Хрущева на вывоз бомбардировщиков, исчезает из Гаваны. Переговоры прерваны, и, когда возобновятся, неизвестно. Микоян пытается что-то выяснить, но тщетно…
Из разговора А. И. Микояна с членом национального руководства К. Р. Родригесом (19 ноября):
«Я тяжело пережил эти два дня, когда не было встреч, настоящая моральная пытка. Хочу встречаться с товарищами, помогать им понять нашу позицию, но боюсь быть назойливым. Скажут: учит нас старик, как что понимать… Как встречаться почаще, не будучи в тягость? В отдыхе я не нуждаюсь, здоров. Готов встречаться ночью и днем. Скажите, с кем, когда, самому ли просить встречи?»
Чтобы выйти из тупика, Микоян пускается на хитрость. Заходит вечером к Раулю Кастро и как бы между прочим говорит о своем решении вернуться в Москву. Раз переговоров нет, нет смысла оставаться. Потом пришлют кого-нибудь другого. Уловка срабатывает. На следующий день в 8 вечера Кастро появляется на приеме в советском посольстве.
«ШИФРТЕЛЕГРАММА
Вне очереди
ЦК КПСС
15 ноября, как я уже сообщал, посол Алексеев давал обед. Фидель Кастро в начале разговора сказал, что его ужасно обеспокоило сообщение о моем возможном отъезде: „Кто же, кроме вас и лучше вас может выполнить эту миссию! Если вы не можете этого сделать, то это вообще невозможно. У нас с вами старая, крепкая дружба и доверие“.
Я сказал кубинским товарищам, что наш представитель добивается, чтобы сразу же после принципиальной договоренности о выводе Ил-28 американцы сняли бы блокаду, а также прекратили бы полеты над Кубой и пр.
Фидель Кастро выразил удовлетворение ходом этих переговоров, но заметил, что вопрос о полетах американских самолетов не следует связывать теперь с вывозом бомбардировщиков: „Ракеты уже вывезены. Я не мог больше терпеть и, побывав сегодня у зенитчиков, сказал им, что с воскресенья или, может быть, субботы мы будем открывать огонь по американским военным самолетам“.
Я отметил, что мы добиваемся по конфиденциальным каналам прекращения облетов кубинской территории.
Фидель перебил меня и сказал, что он уже передал приказ зенитчикам и „теперь не может его отменить“.
Перед уходом я спросил Фиделя: не будет ли дальнейшее мое пребывание на Кубе ему в тягость. Он обнял меня и сказал, что я не должен его обижать такими словами.
Вся встреча в целом прошла в ровной, подчеркнуто дружеской атмосфере.
17. XI. 62. А. И. Микоян».
«Выписка из протокола № 67
заседания Президиума ЦК КПСС от 18 ноября 1962 года
А. Громыко — А. И. Микояну Секретно. Вне очереди
Передаю указание Инстанции. Если кубинские друзья будут обращаться к Вам в связи с их решением об обстреле американских самолетов, то им следует сказать:
Ввиду того, что решение об обстреле американских самолетов не было с нами согласовано, мы не считаем возможным в этом участвовать. Поэтому, нашим военным дано указание — не открывать огня по американским самолетам».[15]
18 ноября. Прием в честь А. И. Микояна во дворце президента О. Дортикоса. Фидель снова отсутствует. Микоян в разговоре с Че Геварой сообщает, что получил важные новости из Москвы и должен обсудить их с Фиделем. Есть информация, что послезавтра, 20 ноября, Дж. Кеннеди собирается дать пресс-конференцию. О чем он объявит, неизвестно. Ситуация может резко обостриться. Че Гевара обещает передать это команданте. На следующий день Фидель появляется, и переговоры возобновляются.
19 ноября 1962 года. Дворец президента.
«ЗАПИСЬ БЕСЕДЫ
товарища А. И. Микояна с товарищами Фиделем Кастро,
Освальдо Дортикосом, Эрнесто Гевара и Карлосом Р. Родригес<ом>
После взаимных приветствий Фидель Кастро обращается к А. И. Микояну, спрашивает, как он и сопровождающие его лица провели воскресенье. Микоян отвечает, что все отлично выкупались, даже дважды, и что вода здесь даже в зимнее время теплее, чем в Черном море летом.
Микоян рассказывает, что во время конфиденциальных переговоров через посредников в Вашингтоне выяснилось, что Кеннеди готов снять карантин сразу же после официального заявления Хрущева о выводе Ил-28 с Кубы.
Микоян. Если мы добьемся также оформления в ООН обязательства Кеннеди не нападать на Кубу, то таким образом свяжем американцев по рукам и ногам, заставим их перейти к обороне.
Кастро. Нас не устраивают только те гарантии, которые изложены в послании Кеннеди! Мы не можем принять инспекционные группы в обмен на эти обещания! Я глубоко презираю формальные американские гарантии! Я не хочу никакого культа этих гарантий! Полеты „У-2“ продолжаются. Они шляются, где им угодно.
И еще. Если Кеннеди будет выступать с позиции силы, в вызывающей и оскорбительной форме, то мы окажемся в тяжелом положении. Надо быть настороже.
Микоян. Конечно, они сволочи.
Кастро. Больше того, я бы сказал, что они сукины дети.
Микоян. Согласен. Но думаю, что выступление Кеннеди не будет вызывающим.
Кастро. Он может выступить с оскорбительными, унижающими нас заявлениями, попытаться превратить нас в грязную тряпку.
Микоян. Мое личное мнение — он не должен так выступить.
Кастро. Мы обсудим сейчас вопросы, о которых говорили с вами с товарищами.
Микоян. Хорошо. Тогда с вашего разрешения мы покинем сейчас дворец, а позднее вы нам сообщите о продолжении беседы».
Тот же день, 19 ноября 1962 года. Устное послание Председателя Совета министров СССР Н. С. Хрущева президенту США Дж. Кеннеди:
«Хочу прежде всего выразить удовлетворение по поводу вашего заявления, что США тоже заинтересованы в достижении быстрого прогресса в развязывании кубинского узла. Это и наше большое желание.
Каково же положение сейчас, если резюмировать коротко. Мы демонтировали и вывезли с Кубы все до одной баллистические ракеты средней дальности действия с ядерными зарядами к ним. Все ядерное оружие с Кубы удалено. Вывезен также персонал, который обслуживал эти установки. Правительству США была предоставлена возможность удостовериться в том, что все 42 ракеты, находившиеся на Кубе, действительно вывезены.
Более того, мы выразили готовность вывезти с Кубы и самолеты Ил-28. Сообщаю вам, что мы намерены вывезти их в течение месячного срока, а может быть, даже раньше.
Что можно сказать в связи с обязательствами американской стороны? Надлежащее оформление через ООН обязательства о невторжении на Кубу затягивается. Карантин до сих пор не снят. Позвольте выразить надежду, что вами будут даны указания о немедленной отмене карантина с выводом ваших военно-морских соединений из района Карибского моря.
Ваш брат Роберт Кеннеди через нашего посла в Вашингтоне высказал пожелание, чтобы получить поскорее наш ответ. Он дает вам неплохой материал для вашего заявления на пресс-конференции. Однако, я надеюсь, г-н Президент, что ваше заявление не будет односторонним».
20 ноября Дж. Кеннеди на пресс-конференции сообщает о снятии блокады и о прекращении полетов на малых высотах.
Послание президента США Дж. Кеннеди Председателю Совета министров СССР Н. С. Хрущеву. 21 ноября 1962 года:
«Конфиденциально
Я сейчас даю указания нашим представителям на переговорах в Нью-Йорке быстро приступить к решению остающихся элементов кубинской проблемы. Я сожалею, что Вы не смогли убедить г-на Кастро согласиться на подходящую форму инспекции и что в результате этого мы должны полагаться на наши собственные средства информации. Но, как я заявил вчера, нет нужды опасаться какого-либо вторжения на Кубу, когда дела приобретают нынешнее благоприятное направление».
20 ноября А. И. Микояном была получена копия устного ответа Н. С. Хрущева на послание президента Кеннеди, а также следующая телеграмма т. Громыко:
«Сообщаем, что по линии Министерства обороны т. Павлову дано указание о вывозе самолетов Ил-28 с Кубы».
21 ноября. А. И. Микоян встречается с советскими военными. Это более 40 000 военнослужащих, которые в сложных условиях (в корабельных трюмах!) были секретно доставлены на Кубу. В короткий срок они сумели развернуть военную технику и теперь не понимают, почему их также стремительно отзывают.
«ВЫСТУПЛЕНИЕ
т. Микояна А. И. на Военном Совете группы т. Павлова
Дорогие товарищи, офицеры, генералы, представители всех частей, позвольте передать вам привет, горячий привет от советского народа, от Коммунистической партии Советского Союза, от Советского Правительства и Председателя Совета министров СССР т. Хрущева. (Бурные аплодисменты.)
Могу сказать, что вы можете быть уверены, что развитие нашей страны — экономическое, культурное и другое — идет по плану и с превышением. Жизнь улучшается с каждым днем!
Что касается Кубы, то кубинская проблема сейчас главная в борьбе мирового коммунизма с мировым империализмом. И мы заняты разрешением этой проблемы. И мы считаем: из этого столкновения мы выходим с плюсом, с победой над силами империализма! Конечно, делая некоторые уступки, но получая взамен уступки, превышающие наши уступки.
Мы дали грань уступки. Грань эта — наступательное оружие, за этой гранью ни одного разговора быть не может. Такая позиция. Американцы пытались, конечно, аппетит хотели развить. Уже на аэродроме, когда лететь в Гавану, подсовывает Стивенсон бумагу. Мы, говорит, вчера забыли (забыли, изволите видеть!) поставить вопрос о выводе Ил‑28 бомбардировщиков, катеров „Комар“ и еще четыре названия родов оружия. Мы это к черту послали, кроме Ил‑28, который относится к наступательным средствам. Вот в таком духе. А ведь если сравнить МиГ-21, которые здесь имеются, он решает все задачи Ил‑28 плюс еще кое-что и лучше, а на МиГ никто голос не смеет поднять. Это средство обороны. Он может по войскам бить, по судам может бить, по наземным целям может бить. Это сильнейшее оружие и американцы эту иголку проглотили.
Соотношение сил во всем мире в целом на нашей стороне! (Аплодисменты.)».
22 ноября очередная беседа А. И. Микояна с Ф. Кастро и кубинскими руководителями. Последний вопрос: как быть с тактическим ядерным оружием, о котором США пока даже не знают?
«ТЕЛЕГРАММА
А. И. Микоян — в ЦК КПСС
Сегодня 22 ноября встреча с Фиделем и другими членами кубинского руководства, которая кончилась хорошо, хотя вначале носила обостренный характер.
Фидель Кастро был очень взволнован в начале беседы. Его обеспокоило заявление Кеннеди на пресс-конференции о якобы данном обещании относительно вывода всех советских войск с Кубы. Выслушав мои разъяснения, он высказал пожелание не торопиться с выводом войск.
Второй вопрос, который его взволновал, — заявление Кеннеди, что все ядерное оружие вывезено из Кубы. Он спросил: вывезено ли тактическое оружие или нет? Я ответил, что оно еще находится на Кубе, но не будет передано кубинцам и будет вывезено. У нас есть такой закон, запрещающий передачу в другие руки любого атомного оружия, включая тактическое».
На самом деле подобного закона в СССР не существовало. Ссылка на него — «придумка» Микояна. Накануне, 20 ноября, Фидель Кастро в телеграмме представителю Кубы при ООН Карлосу Лачуге писал о «необходимости сохранить на Кубе тактическое оружие». Американцы о наличии тактического ядерного оружия не знали. Поэтому оно не было упомянуто в речи Кеннеди. И Москва еще раздумывала, как с ним поступить. После аргументов Микояна было принято решение, что тактическое ядерное оружие также должно быть вывезено.
22 ноября. О дополнительных указаниях т. А. И. Микояну по кубинскому вопросу.
«Выписка из протокола № 68
заседания Президиума ЦК от 22 ноября 1962 года
Секретарь ЦК Н. С. Хрущев товарищу Микояну А. И.
Нас обеспокоило сообщение о том, что в директиве МИД Кубы своему представителю в Нью-Йорке Лечуге содержится фраза: „У нас есть тактическое атомное оружие, которое нужно сохранить“.
Ваши соображения насчет ответа кубинским друзьям по этому вопросу признаны правильными. Надо было бы, чтобы кубинские друзья срочно поправили директиву, данную Лечуге в этой части, и ясно сказали бы ему, что никакого атомного оружия в руках кубинцев нет. Важно срочно дать такую директиву Лечуге, чтобы он не мог по причине, возможно, неосторожного разговора, который может быть подслушан, сделать какое-нибудь высказывание. Все это очень важно, так как иначе можно серьезно усложнить дело, если бы к американцам попала не соответствующая действительности информация».
В тот же день, 22 ноября, Микояном было получено еще одно письмо — от Хрущева:
«„Еще одно последнее сказанье, и летопись окончена моя“. Ты, конечно, уже знаешь о том, что Кеннеди сдержал свое слово и отменил блокаду, или, как он называет, „карантин“. В дополнение к этому он отдал распоряжение о снижении боевой готовности. Таким образом, мы уже создали все условия понимания мировой общественностью, что кубинский кризис мы считаем пройденным этапом, хотя не все еще завершено.
Читали мы, конечно, все твои беседы, довольно объемистые. Читать их было необходимо нам, но удовольствия — ты, видимо, не обидишься, если правду скажем, — нам это большого не доставляло. Но повторяю, мы очень довольны миссией, которая выпала тебе. Эта миссия тяжелая — вести объяснения по таким вопросам, которые, казалось бы, должны быть понятны друзьям. Но раз требовались эти разъяснения, значит, эти вопросы понимались не так, как нужно. Если они теперь поймут правильно и сделают правильные выводы, то от этого уже будет польза.
Мы ведь хотели делать доброе, а должны были доказывать это тем, для кого мы пошли для себя на жертвы и на трудности.
Мы теперь считаем возможным твой отъезд с Кубы. Выбери сам время, торопить мы тебя не торопим. Мы хотим тебе повторить, что считаем возможным, чтобы ты возвращался тем же маршрутом через Нью-Йорк с тем, чтобы ты там имел встречу с Таном, Макклоем и Стивенсоном. Мы считаем все это полезным. Да и нам подсказывают, что не исключена встреча и с президентом.
Привет тебе от всех товарищей. Ждем в Москве.
22. ХI. 1962. Н. Хрущев».
«В ЦК КПСС
Получил вашу 1220.
Вам виднее в Москве, да это совпало и с моим настроением, и я считаю, что пора уже мне выезжать с Кубы.
Сегодня обменялись с кубинскими друзьями о времени отъезда. Условились, что вылетаю 26 ноября в понедельник.
Раньше у меня, в той обстановке, были сомнения в полезности поездки в Вашингтон. Теперь, после ликвидации блокады, эти сомнения отпали.
А. Микоян. 22. ХI. 1962 г.».
По приглашению Рауля Кастро А. И. Микоян проводит три дня у него дома, в Сантьяго-де-Куба. 25 ноября вечером, накануне отъезда, к беседе с Раулем присоединяется и Фидель. На вопрос Микояна, что передать Хрущеву, Кастро отвечает: «Скажите, что мы были опечалены, были огорчены, но мы вместе с вами».
Главная, все еще не решенная проблема — категорический отказ Кастро от какой-либо формы наземной инспекции. На пресс-конференции 20 ноября Дж. Кеннеди снова напомнил о ее необходимости:
«Инспекция, которая дает нам уверенность, что на острове нет оружия, способного к наступательным действиям против Соединенных Штатов, и что оно не будет вновь ввезено, — это, естественно, наша цель. Если мы этой цели не достигнем, тогда мы будем использовать другие возможности убедиться, что оружия там нет и что его не ввозят обратно».
Задача Микояна — теперь добиться согласия США, что облеты американскими самолетами советских судов в открытом море и аэрофотосъемка демонтажа пусковых установок достаточны и в наземной инспекции нет необходимости.
26 ноября. Вылет А. И. Микояна в Нью-Йорк.
29 ноября 1962 года, Вашингтон. Беседа А. И. Микояна с Джоном Кеннеди.
«ЗАПИСЬ БЕСЕДЫ
тов. А. И. Микояна с президентом США Дж. Кеннеди
После обмена приветствиями Дж. Кеннеди спрашивает А. И. Микояна о его впечатлениях о поездке на Кубу.
А. И. Микоян отвечает, что у него остались самые хорошие впечатления, что Куба — прекрасный остров, что кубинцы очень интересный народ, с энтузиазмом строящий новую жизнь.
А. И. Микоян отмечает далее, что из многочисленных встреч с представителями самых различных слоев кубинского народа он вынес впечатление, что кубинцы питают основанное на горьком опыте и поэтому вполне естественное недоверие к Соединенным Штатам и открыто говорят об этом.
Дж. Кеннеди соглашается, что отношения между Кубой и США не являются удовлетворительными, и замечает, что усилия кубинского народа и Кастро в области образования, медицинского обслуживания, развития хозяйства страны, безусловно, хорошее дело, но США обеспокоены тем обстоятельством, что Куба превращается в плацдарм советской политики, направленной на подрыв Латинской Америки, что Куба и Кастро ведут подрывную деятельность против латиноамериканских стран.
Этим летом на Кубе началось наращивание военной силы. Там появились сотни советских кораблей с оружием, а в конечном итоге там появились и ракеты. Как раз в это время мы получили заверения от Председателя Хрущева, что на Кубе нет наступательного оружия. Как можно после всего происшедшего гарантировать, что, скажем, в начале будущего года такое оружие не будет доставлено туда вновь.
А. И. Микоян говорит, что без взаимопонимания между Хрущевым и Кеннеди, между СССР и США, действительно трудно рассчитывать на сохранение мира, и отмечает, что целью Советского правительства, в том числе и его беседы с Кеннеди, являются поиски путей улучшения взаимопонимания между СССР и США по всем спорным вопросам и укрепления, таким образом, мира во всем мире.
Дж. Кеннеди констатирует, что Советский Союз уже вывез с Кубы ракеты и вскоре вывезет бомбардировщики. США со своей стороны сняли карантин и заявили, что не будут поддерживать агрессию против Кубы. Таким образом, уже достигнут значительный прогресс. Президент думает, что будут выведены также остальные войска и оставшееся оружие.
А. И. Микоян. Президент ошибается, будет вывезено не меньше и не больше того, что сообщено вам Хрущевым в его послании.
Дж. Кеннеди. Я думаю, вам известно, что мы не нападем на Кубу, но вы хотите публичных заверений. Мы же должны заверить народы Западного полушария, что ракет на Кубе нет и что имеются все гарантии того, что они не будут завезены туда вновь. Я знаю, что вы и Кастро против полетов наших самолетов над кубинской территорией, но пока нет других средств, эту проблему надо решать. Мы должны иметь удовлетворительные средства проверки или же мы будем продолжать полеты над Кубой.
Далее Кеннеди показывает А. И. Микояну вырезку из газеты „Нью-Йорк Миррор“ от 28 ноября, в которой со ссылкой на „подпольные источники на Кубе“ приводится перечень мест, в том числе пещер, где якобы спрятаны невывезенные советские ракеты, с приложением карты. Кеннеди спрашивает, как, будучи на его месте, А. И. Микоян реагировал бы на такую заметку,
А. И. Микоян отвечает, что она вызвала бы у него лишь смех.
Дж. Кеннеди говорит, что мы верим вам, и мы тоже смеемся.
А. И. Микоян говорит, что ему показывали эту заметку в Нью-Йорке и что она рассчитана на дураков, а таковых в Америке, как он надеется, не много. (Кеннеди в ответ смеется.) Что касается ввезенного на Кубу ракетного оружия, то оно все вывезено. Ваши газеты констатировали этот факт и опубликовали сделанные с воздуха фотографии. Продолжающиеся облеты кубинской территории вызывают вполне понятный гнев у кубинцев и являются грубейшим нарушением суверенитета Кубы и Устава ООН. Мне говорили, что вы делаете разведывательные съемки кубинской территории с воздуха и за пределами воздушного пространства Кубы. Тогда становится ясным, что ваши облеты Кубы имеют своей целью только оскорбить кубинцев, нарушая их суверенитет.
Дж. Кеннеди говорит, что у Соединенных Штатов нет аппаратуры, позволяющей вести съемку под столь большим углом, чтобы самолеты могли находиться за пределами 3-мильной полосы.
В последнее время, замечает он, наши полеты не причиняли большого беспокойства кубинцам, поскольку они осуществлялись исключительно на большой высоте, полеты же на небольшой высоте были прекращены.
А. И. Микоян говорит, что многочисленные и частые полеты на низких высотах были просто хулиганством со стороны США, а нынешние полеты — это тоже хулиганство, но на большой высоте.
Дж. Кеннеди повторяет, что, по его мнению, эти редкие высотные полеты не должны особенно беспокоить Кастро,
А. И. Микоян отмечает, что Кастро все же знает об этих полетах, и они не могут не раздражать кубинцев, поскольку представляют собой нарушение государственного суверенитета Кубы.
Дж. Кеннеди зачитывает американский проект, в котором говорится о том, что США дают гарантии ненападения при условий, что на Кубе не будет наступательного оружия и при условии, что Куба не будет угрожать другим странам.
Я могу дать гарантии, продолжает он, только при том условии, что на Кубе нет и не будет ядерного оружия. Я хочу удостовериться в том, что американский народ не будет одурачен еще раз. Как я могу знать, что на Кубе нет ракет и что они не ввозятся снова? Что я отвечу на такие вопросы, такую критику?
А. И. Микоян. Я делаю вывод, что в отличие от нашей позиции, заключающейся в том, чтобы как можно скорее завершить урегулирование кубинского кризиса, США хотят оставить огонь непотушенным и уйти от выполнения договоренности.
Дж. Кеннеди замечает, что переводчица, наверное, не совсем точно его перевела.
А. И. Микоян. Я так и подумал. Мы согласились на декларации. Это — хорошее дело. Не исключаю, что по отдельным пунктам стороны могут высказать дополнительные заявления, но необходимо иметь в декларациях то, что предусмотрено в обмене посланиями. А о том, что не входит в обмен посланиями, заявляйте, где хотите.
Кеннеди далее спрашивает, будет ли Н. С. Хрущев согласен на формулировку этого положения примерно в таком виде: „Это обязательство теряет силу в случае завоза на Кубу ядерного оружия Китаем или какой-либо другой страной“.
А. И. Микоян. Это совершенно другой вопрос, не имеющий к нам отношения.
Кеннеди замечает, что А. И. Микоян много времени провел на Кубе, а ему, Кеннеди, дают слишком мало времени (для обдумывания. — В. Н.). Кеннеди добавляет, что Советскому Союзу нечего опасаться относительно нападения на Кубу. Нам, продолжает Кеннеди, пока еще не удалось договориться о системе гарантий неввоза наступательного оружия на Кубу. Вы выступаете против полетов над Кубой, которые мы проводим в этих целях. Давайте продолжать переговоры и, возможно, мы найдем согласованное решение.
А. И. Микоян говорит, что он согласен с духом высказываний президента, но должен отметить, что, не договорившись по основному вопросу, США пытаются поднимать другие вопросы.
А. И. Микоян спрашивает у Кеннеди: „Что я могу доложить Н. С. Хрущеву? Придерживается ли правительство США по-прежнему формулировок, закрепленных в обмене посланиями, или нет?“
Дж. Кеннеди отвечает, что они не отходят от позиции, изложенной в посланиях, и выражает надежду, что Советский Союз поступит так же. Как я уже говорил, продолжает Кеннеди, США не нападут на Кубу сами и не позволят сделать это другим.
В заключение беседы А. И. Микоян передает Дж. Кеннеди привет и наилучшие пожелания здоровья от Н. С. Хрущева. Дж. Кеннеди благодарит за добрые пожелания и просит А. И. Микояна также передать Н. С. Хрущеву его самые добрые пожелания».
1 декабря 1962 года А. И. Микоян вылетает в Москву. Командировка, длившаяся целый месяц, наконец завершена.
3 декабря А. И. Микоян делает доклад на заседании Президиума ЦК КПСС.
«Выписка из протокола № 71
заседания Президиума ЦК от 3 декабря 1962 года
Сообщение т. Микояна о поездке на Кубу
Хрущев. Линию считать правильной. Сохранили Кубу как очаг революции. США заставили признать, что наши интересы в Западном полушарии имеются.
Кто говорит, что мы отступили, это злобное бессилие.
Вывезли ракеты — правильно. Силу набрали большую. Мы участники мирового клуба. Они и сами испугались.
Кастро когда говорил — открыть атомный огонь — сейчас отходит, замазывает.
Договора с ним не нужно, через какое-то время подумать о какой-то декларации. А. И. Микоян блестяще справился с поручением ЦК и провел линию.
Одобрить деятельность и проведенную в трудных условиях работу. О плане вывода войск с Кубы, пока еще подумать».
В конце декабря 1962 года Советский Союз вывозит с Кубы тактическое ядерное оружие «Луна», о котором американцы так и не узнали.
США ограничились облетами советских кораблей и вопрос об инспекции уже не поднимали. Карибский кризис, как его называли в СССР, Кубинский — в Америке и Октябрьский — на Кубе, едва не ставший прологом к мировому ядерному конфликту, благополучно разрешился.
Спустя год после описываемых событий, 22 ноября 1963 года, президент США Джон Фицджеральд Кеннеди будет убит во время своей предвыборной поездки. Его гибель станет шоком для всего мира. Как станет известно позже, накануне убийства через посредников велись секретные переговоры о его возможной встрече с Кастро и восстановлении отношений между США и Кубой.
Первый секретарь ЦК КПСС и Председатель Совета министров СССР Никита Сергеевич Хрущев будет смещен со всех своих постов в октябре 1964-го. Одной из ошибок, поставленных ему в вину, станет кубинская авантюра. Он будет отправлен на пенсию и скончается в 1971 году.
Весной 1963 года Фидель Кастро прибудет с визитом в Советский Союз. В один из дней он отправляется в гости к Микояну. Давние знакомые проведут беседу в неофициальной домашней обстановке, в окружении детей и огромного числа внуков и внучек.
Но обида кубинцев на «старшего брата» не пройдет бесследно. Спустя шесть лет после кризиса, в 1968 году, Фидель Кастро выступил с речью на закрытом заседании ЦК Компартии Кубы, в которой снова подверг критике действия СССР[16]:
«Мы считали, что нужно было занять другую позицию, не вести политику лжи. Куба — независимая и суверенная страна, она имеет право обладать таким оружием, которое посчитает необходимым.
Москва должна была заставить янки дискутировать с нами, и результаты были бы иные, по крайней мере честные и принципиальные!
Все остальное — всевозможные эвфемизмы: Куба спасена, Куба жива… Но Куба и была жива, Куба не переставала жить. Куба не желала жить за счет унижения и пораженчества (курсив мой. — В. Н.), потому что для этого незачем быть революционерами. А проблема революционеров — это не просто жить, а жить прежде всего с достоинством, иметь смысл и цель жизни.
На Кубе не было никакого кризиса, когда предложили разместить ракеты. На Кубе не было никакого кризиса, когда мы, считая это интернациональным долгом, согласились с размещением ракет. Куба была не согласна с тем, как все это делалось. И была полностью не согласна с тем, как эта проблема была ликвидирована».
Фидель Кастро будет править Кубой еще почти полвека и передаст руководство своему брату Раулю уже в 2006 году. Он скончается на 91-м году жизни в 2016-м. На его могиле будет написано только одно слово: «Фидель».
Анастас Микоян останется в политике и после Хрущева, уже при новом первом секретаре Леониде Брежневе. Он окажется единственным государственным деятелем СССР, который смог продержаться при стольких правителях. Начав свою карьеру еще при Ленине, он уцелел при Сталине, продолжил при Хрущеве и Брежневе. Микоян уйдет на пенсию в 1965-м и скончается в кругу семьи в 1978-м. Тексты его переговоров с Фиделем Кастро и Джоном Кеннеди, переписка с Хрущевым на долгие годы будут засекречены. И о том, что именно он сумел поставить финальную точку в разрешении Карибского кризиса, станет известно гораздо позже.
Благодарю за помощь директора российских программ Архива национальной безопасности при Университете Джорджа Вашингтона (США) Светлану Савранскую.
1. Бородаев В. А. Позиция кубинского руководства во время Карибского кризиса // Вестник Московского университета. Сер. 25. Международные отношения и мировая политика. 2013. № 1. С. 33 (записано автором со слов самого А. Дементьева).
2. Микоян С. А. Анатомия Карибского кризиса. М., 2006. С. 258, 259.
3. Микоян С. А. Указ соч. С. 285, 286.
4. ГАРФ. Ф. Р-5446. Оп. 120. Там же все цитируемые далее протоколы переговоров; протоколы цитируются фрагментарно, без обозначения пропусков.
5. На самом деле советская группировка насчитывала более 40 000 военных. Но в США не предполагали, что в условиях секретности и за такой короткий срок могут быть переброшены более 10 000.
6. Микоян С. А. Указ соч. С. 18, 19.
7. Родина или смерть! Мы победим! (исп.)
8. Микоян С. А. Указ соч. С. 259.
9. Там же. С. 289.
10. ГАРФ. Ф. Р-5446. Оп. 120. Дело 1700.
11. Микоян С. А. Указ соч. С. 305.
12. На самом деле ответ Микояна на пространную речь Кастро был дан на следующий день, 4 ноября. Мы объединили два первых дня переговоров в один. Это единственная вольность с датами, которую мы себе позволили.
13. Так в протоколе. На самом деле хроника и фотографии свидетельствуют, разумеется, о противоположном.
14. Микоян С. А. Указ соч. С. 832, 833. Там же дальнейшая переписка Хрущева—Кеннеди и Хрущева—Микояна.
15. Как известно, месяцем ранее, 27 октября, советские ракетчики сбили американский самолет-разведчик. Сделано это было без согласования с Москвой и чуть было не привело к военному конфликту.
16. Микоян С. А. Указ соч. С. 1016—1033.
