ПОЭЗИЯ И ПРОЗА
ЕВГЕНИЙ ЧИГРИН
ПРИДОРОЖНОЕ
Уже в цвету миндальные деревья,
И облака, как рисовая пудра,
Текут в свои всегдашние кочевья,
И тянет утро
Из головы светила карандашный
Свет желторотый прямо на тарелку,
И облако, как белый флаг над башней,
Забило стрелку
Таким же птицам, что без крыльев мчатся,
Порхающему эльфику над кофе.
В бутылке желтой вытянулась астра
В янтарной кофте.
И все-таки миндальные деревья!
Как жизнь того, отрезавшего ухо…
Шум лесопилки — тема без припева.
Стоп-кадры юга.
* * *
Выйдешь во дворик: стоит человек,
А на плече фиолетовый филин
Вертит башкою и смотрит поверх,
Тайнами леса когтистый всесилен.
Вот обернулся, и — вместе они
К лесу спешат (от жары ошалели),
Волей ухода объединены…
Скоро раскроет зеленые двери
Хвойная чаща, в которой сова,
Восемь совят и избушка на курьих,
Сказки сосны, костяники инфа,
И отпечатки клыкастых и хмурых.
Как избавленье от вязкой жары —
Филин и смертный над лесом зависли
В красном потоке вечерней зари
Необъяснимой летающей жизни.
* * *
…Какой скелет из шкафа ни возьми —
Проснется стыд и рассмеется демон
Второго «я», хоть с рук его корми
Окрошкой летней, булочками с джемом,
Чтоб рот закрыл на демонский замок.
Он морщится и скалится аидом.
За окнами привычный двор промок,
Два существа под зонтиком раскрытым…
Скелет в шкафу — глумящийся кретин.
Таких скелетов накопилось много,
Вот вывалился серый господин,
Хрустя костями, поминая Бога,
Но — дохлый номер. Да и нечем крыть.
Стучится дождь. Дрова горят в камине.
Закрыть на ключик прошлое, забыть
Хотелось бы, но «бы» мешает. В мире
Чужую жизнь приносят на хвосте
Сороки по ТВ в дурацких шоу.
Глаза закроешь — и блуждаешь где:
Под кремовой звездой, под голубою?
Как будто направляешься туда,
Где катафалки мертвецов хоронят,
Шопеном продувают города,
А траурные ветры елки клонят…
И шкаф скелетов словно бы в утиль
Под утро превращается. Кошмары
Не черт, не ангел обращают в пыль,
А кто-то третий — пасмурный и старый.
СТИХОТВОРЕНИЕ С ЗЕЛЕНЫМИ ОТТЕНКАМИ
Луна светильником зеленым,
Как было сказано, взошла.
В окне космическим перроном
Зависло небо. Хутора
Звездинок тянутся над мутной
Рекой. Река разбила лед.
Зеленый чай шанхайно-чудный
Втекает в рот.
В широколиственное хаки
Леса обтянуты. В лесах
Стоит в фисташковой рубахе —
Урод? Шишимора? Монах?
И держит в твердом клюве майна
От жизни с музами ключи,
Авантюрином пахнет тайна —
Ты знал? Молчи.
И в черепахово-зеленом
Вздыхает чайник, словно бы
Он согревает обертоном,
Как передатчик не судьбы,
Но части фатума, в котором
Скорее бред, чем парадиз.
Не устрашай посулом голым,
Взгляни, сервиз
Мерцает яшмово-зеленым,
Ты знаешь этот редкий цвет?
Я расскажу не полусонным,
А тем, которых больше нет…
О том, что я, как этот чайник,
Вдохну, а выдохну — у них:
Там перевозкой правит частник —
Хароныч-фрик.
* * *
…В обозе впечатлений — облака:
Дотронешься рукой — и расплывутся;
И блазнится: увидишь берега,
Где даже каракатицы смеются,
Так хорошо им. Нам ли хорошо?
По капельке стекает август-утро…
И с белым гладиолусом в кашпо
Не спорит солнце в нимбе перламутра.
* * *
Жуками осень смотрит лету вслед,
В фантомный сад с плодами Гесперид;
Какой-то даме непонятных лет,
Что человека в сумерках корит,
Сигналят бесы; вспыхивает страх
В ее мозгах? Мужчина — инвалид
Какой войны? Змея шипит: «Дурак»,
И проступает паузами стыд.
Он не ответил. Что тут отвечать?
Он слышит звук: по облакам состав
Идет туда, где в параллельном — мать.
В молочный колер прячется ландшафт…
А поезд все идет по облакам,
А выше Тот, которого никто…
Там место есть Его ученикам,
Там кроткий ангел подает ситро.
«Я мог бы стать Его учеником», —
Подумал однорукий… Шаг назад,
В руке синица, а душа тайком
Двух-трех ворон считает в листопад
В саду, который виден не для всех:
Потерян путь, забыт ориентир.
…В жилетке желтой жук похож на тех
Собратьев, улетевших в лучший мир.
