ХВАЛИТЬ НЕЛЬЗЯ РУГАТЬ

Владимир Коваленко. Ничто или Тому, кто придет после.

М.: Magreb, 2021

Владимир Коваленко очень молод, но уже выпускает третью книгу. Его темп — ​примерно по одной книге в год. «Ах Куй или история о загадочной и трагичной смерти Павла Петровича, проблемах Постмодерна и о проблемах литературы и литераторов, и вообще» вышла в 2018 году в «Красном матросе», «Из-под ногтей» — ​в 2020-м в «Пламени», а «Ничто или Тому, кто придет после» — ​в «Магребе» уже в 2021-м (вопросы о странностях в пунктуа­ционном оформлении оставим на совести как автора, так и издателей).

Что объединяет все эти издания помимо имени на обложке? Во-первых, то, что жанр этих текстов трудноопределим. «Ах Куй…» метко назван «изданием для досуга», «Из-под ногтей» вообще обтекает жанровый вопрос. «Ничто…» хоть и назван романом, но с этим сложно согласиться, как и в случае с большинством современных текстов. «Ничто…» — ​это скорее модное сейчас собранье глав (а если говорить на языке Коваленко — ​кусков, огрызков, обрывков, обломков, ошметков, шматков; так называет эти главы он сам). Это не похоже на большую эпическую форму, хотя определенный замах на эпичность есть: Коваленко рисует нам гротескную и антиутопическую картину будущего. В России остались только Москва и Московская область. Москва стала больше в десятки раз, а Московская область заняла всю оставшуюся страну. Районы имеют жесткую нумерацию (от 18-го до 697-го), во всех районах есть только многоэтажки — ​окна в окна — ​и, кажется, ничего больше. Процветает криминал; курьеров («куещике», по-коваленковски) убивают за еду.

Часть этих текстов пересказать можно. Часть — ​можно попытаться (например, разговор главного героя, «куещике» по имени Одиссей с провод­ником/шутом/ничем, который представился ему как Ялоф). Часть не надо и пытаться пересказать, потому что некоторые отрывки в книге Коваленко существуют в роли графического оформления. И это второй аспект, который объединяет изданные тексты автора: наличие иллюстраций, графичность, игра с версткой — ​зачастую мало чем обоснованные. Почему книга про ничто, пустоту и страх буквально пестрит пусть монохромными, но иллюстрациями? Откуда столько визуального шума? Скорее всего, ответ прост, и, чтобы не пытаться вновь оперировать неточным критерием «моды», обращусь к более понятной современным читателям характеристике: книги Коваленко очень инстаграмны.

В «Ах Куй…» и «Из-под ногтей» заигрывание с читателем, подталкивание и подпинывание его («ну смотри, это забавно и иронично, сфотографируй, выложи в соцсети») начинается с первой же страницы. В «Ах Куй…» посреди белого листа написаны слова «Не трогай / Закрой и забудь, оно тебе не надо / Положи на место / Ты совсем тупой?»; в «Из-под ногтей» основной текст предваряется замечанием «Это не нужно читать, это нужно смотреть» — ​вполне себе точным. В «Ничто…» такого уже нет, зато в середине книги обнаруживаются три с лишним страницы «примечаний», в которых нет ничего, кроме повторяющегося словосочетания «День за днем» — ​лучшей метафоры жизни как современного пролетариата, так и современного прекариата.

Визуальная составляющая книг Коваленко и перетягивает на себя внимание читателя, и пытается скрыть недостатки собственно текстов. «Ничто…» открывается фразой «Всё начиналось с оглушительного света, в котором и должен быть Бог» (довольно топорный намек на зарождение жизни, на заро­ждение текста как жизни), продолжается тяжеловесными метафорами вроде «надкусывая края неба зубами ресниц», а дальше идут рассуждения о том, как должен начинаться текст, — ​и вывод: «начала как такового не существует <…> здесь есть только конец». Тут вполне в стиле этого запутанного текста стоит вспомнить, что слова «начало» и «конец» восходят к общему древнему корню; так что где начало, там и конец, бесконечный уроборос. И в са`мом финале «Ничто…» это и случается: после вечного покоя, тишины, пустоты из ничего возникает луч света.

В середине книги обнаруживается отрывок, написанный не автором и даже не человеком, а искусственным интеллектом, нейросетью Пор­фирьевич. Порфирьевич трудился над Основным Текстом страны условного будущего, Автономной Монархо-Анархо-Демократической Империи-
зоны. Этот пассаж на пять страниц кажется чем-то то ли излишне бредовым, то ли, наоборот, уместным, но в целом просто вписывается в ту же галерею графических «приколов», которую выстраивает перед читателем Коваленко. А текст (в значении именно «текста») здесь на втором месте.

Елена В. Васильева