ПОЭЗИЯ И ПРОЗА

КОНСТАНТИН ШАКАРЯН

* * *

Я был растением тепличным.

Меня вела за ручку мать.

Мне не казалось неприличным

Опеку за руку держать,

Заботой быть, что одеялом,

Укрытым с ног до головы

И не усвоить даже в малом

Повадки вольной муравы.

Цветок лелеемый, нередко

В окно глядел я не дыша:

На воздухе живая ветка,

Листвой окрепшей шебурша,

Напоминала мне мальчишек,

Когда в азарте по двору

Гоняло детство сил излишек,

Как древо — соки по стволу.

Я разрастался неустанно,

Живя, приемля жребий свой:

И лиственно и деревянно —

Не деревом и не листвой.

Но, нерастраченная, зрела,

Росла энергия в тиши:

Таясь, не распирая тела,

На дне сознанья и души.

И путь пробить пришлось однажды,

Во глубину земли уйдя

От нестерпимо жегшей жажды

Живого солнца и дождя.

Предчувствуя траву, деревья,

Перемогать себя в пути

И сквозь булыжник повседневья

Навстречу ветру прорасти.

* * *

Все привычнее мало-помалу

И любовь, и война, и чума,

Что сводили с ума поначалу —

Перед тем как дойти до ума…

Затонула страстей Атлантида.

Утекла по теченью вода.

И влюбленность, и гнев, и обида

Заземлили в душе провода.

То ль последнее сказано слово,

За которым незримый заслон,

То ли отягощенья земного

Это действует странный закон:

Все, что мучило, жгло иступленно,

Не давало забыться в тоске,

Отступает подобием фона —

С миром будничным накоротке…

Но привычке судьба не сдается.

Чем ни тешься, куда ни смотри,

Что-то главное в ней остается

И подсвечивает изнутри:

От беды, от заботы, от Бога —

Вне законов, абстракций и схем —

То ль сочувствие, то ли тревога,

То ли просто любовь — надо всем.

* * *

Так и не смог примириться со школой

Ни за учением, ни за игрой…

Припоминаю себя: невеселый,

Хмурый верзила, «камчатский» герой.

Омутом тихим не числился сроду

(Черти — по возрасту — были во всех),

Только в себе проносил я природу,

Не претендующую на успех.

Не было в сердце пейзажа такого,

Где бы с беспечностью дружба слились.

Не объяснишь и сегодня толково:

Светлая даль, бесприютная близь.

Издалека и приветлив и светел,

Ясен и солнечен — издалека…

В классе ж дистанция — вскоре отметил —

Слишком расплывчата и коротка.

Так никого и не высмотрел толком

В школьной своей неприметной судьбе.

Каю подобно, с холодным осколком

В сердце мальчишеском — сам по себе.

Сам по себе, не растаял покуда

Холода малый кристаллик в груди.

Как бы в предчувствии скорого чуда,

Что замаячило — там, впереди…

ПАМЯТИ ДРУГА

С. В.

Мы спорили с тобой до хрипоты,

До залипанья на клавиатуре;

Слепящи, продолжительны, круты,

Рождались полемические бури.

Что восхищало юного меня —

Тебя, немолодого, возмущало…

Хватало красноречия, огня.

И времени свободного хватало.

За аргументом новый аргумент,

За следствием — горячая причина…

Твое мировоззрение — цемент,

Мое — затвердевающая глина.

Все чаще огорчался голос твой,

Все глубже я вынашивал обиду…

И наконец в пучине буревой

Друг друга потеряли мы из виду.

Ты не писал. Отмалчивался я.

Характера, достоинства хватало.

До самого того простого дня,

Когда тебя не стало…

И многое пришлось перемолоть,

Мучительно душою потрудиться.

И что вчера имело кровь и плоть,

Предстало непрозрачною водицей…

Обиды, расхождения ли, гнев —

Избыто все, помимо сожаленья.

И глина убеждений, затвердев,

Разбилась о подводные каменья.

Случилось взвесить каждый аргумент,

Все следствия обдумать и причины…

Прощай, мой друг! Мой славный оппонент.

Свидетель первой спорившейся глины.

* * *

Не надо ничего придумывать на свете,

Во всем искать секрет, изнанку и подвох.

Достаточно судьбы, которая в ответе

За каждую строку, за выдох и за вдох.

Достаточно того, что ты увидел въяве,

И что внутри тебя, и рядом, и кругом.

А разве о другом распространяться вправе,

Когда не знаешь сам об этом (о другом)?

Ты в городе живешь, не ведая деревни,

Ты в парке побродить выходишь — не в лесу.

Но корни, что в тебе, спасительны и древни,

Уходят в глубь земли и держат на весу.

И времени кругом, и гулкого пространства —

Огромны залежи повсюду и везде.

Смещение времен, земель непостоянство

Расходятся в тебе кругами по воде.

Отныне просветлен и защищен отныне

Ревнивой памятью глаголющих веков.

И скорби места нет, ни гневу, ни гордыне.

Но — прошлого призыв. Но — будущего зов…

Грядущие года шумны и непокорны,

Былые времена пульсируют в виске.

А ты в своей земле по самые по корни,

И все-таки висишь — висишь на волоске…