ПОЭЗИЯ
И ПРОЗА
ОЛЬГА АНИКИНА
Награда
Ножи легко входили в дерево; лезвие могло выпорхнуть из руки, делая
в воздухе полный оборот, и Артему казалось, что это движение похоже
на взмахи птичьих крыльев. Клинок мог лететь прямо, острием вперед, и тогда
в его полете появлялось что-то рыбье — так однажды на рыбалке из
руки у Артема вырвался крупный белый чебак с розовыми плавниками и ушел
в воду, прочертив над зеленоватой водой ровную сверкающую дугу. Еще
Артем умел пускать нож боковым броском, и чем короче был радиус замаха, тем
больше клинок походил на мышь, бегущую через комнату. Сегодня, впрочем, боковой
бросок Артему был ни к чему. Об этой технике он вспомнил только затем, чтобы
поддержать самого себя после очередной неудачи: немногие мастера могут похвастаться
таким умением.
В последнем раунде из пяти бросков
он пять раз попал в квадраты игрового поля, но соперник заблокировал клетку
по вертикали, и выстроить прямую линию Артему не удалось. Так провалилась его
вторая попытка получить приз.
В душном помещении клуба стоял металлический звон. Ножи ударялись
о стены или падали на пол, выложенный серой плиткой, поверх которой зелеными
линиями были отмечены основные дистанции: три, четыре, пять и семь метров.
— Упертый типа? — усмехнулся парень в красной
футболке. — Чего домой не идешь?
Артем стянул с вешалки свою куртку и направился к выходу —
но только для того, чтобы снова стать в хвост очереди.
О турнире он узнал из листовок, которыми был обклеен весь район:
на ярко-желтом фоне красовалась мишень, из нее торчала рукоять клинка. Под картинкой
организаторы указали дату — ближайшее воскресенье — и место:
помещение клуба, занимавшее цокольный этаж здания бывшего хлебозавода, переоборудованного
под новые торговые ряды. Победителям вручался комплект из пяти ножей, которые были
копиями обоюдоострого военного кинжала с режущей кромкой в четыре сантиметра,
и потому клинок считался спортивным, а не боевым оружием. Артем нашел
фотографию ножа в Сети, и с первого взгляда влюбился в него.
Теперь он просто обязан был прийти на хлебозавод и во что бы то ни стало заполучить
награду.
На первый взгляд, задача казалась несложной: требовалось три раза подряд
выиграть в крестики-нолики, бросая ножи с трех метров на поле размерами
пять на пять единиц. Соперник выбирался случайным способом. В зале стоял деревянный
стенд из квадратных брусков, обычно такие стенды делают из поперечных тополиных
спилов. Время от времени парень в красной футболке или его ассистентка, коротко
стриженная худенькая блондинка, бо`льшую часть времени проводившая на кассе, подходили
к стенду и спрыскивали его водой из зеленого пульверизатора.
— А еще дед мой рассказывал, будто после войны на трофейном «Мерсе»
через их райцентр ехал какой-то генерал. Ехал, ехал — и на колдобине
сломал себе рессору. А у деда моего родственник в том райцентре кузнецом
работал. Он рессору-то и притырил, а потом из нее ножик выковал. И такой
это был нож, даже точить не требовалось. А еще отец мой много лет хранил на
полке настоящий ртутный клинок, он втыкался в дерево с любого расстояния…
Артем обернулся и увидел рассказчика, парня в черной косухе
и натянутой на лоб темно-синей шапке, — мужик тоже стоял в очереди
на турнир. Его собеседник, дядька постарше, бородатый и широкий в плечах,
дослушал байку до конца и скептически хмыкнул: не поверил.
Арбитр в красной футболке с явным неудовольствием следил за
тем, как по диагонали игрового поля ровненько ложатся первые пять ножей Артема.
Во втором раунде арбитр поставил с ним в пару того самого любителя баек
про рессорную сталь. Парень в косухе замахивался легко и хорошо целился,
но при этом суетливо подворачивал кисть. Последний клинок соперника воткнулся в стенд
за пределами поля, а в это время Артем добивал правую вертикаль. В третьем
раунде с ним соревновалась девушка с ярко-малиновым хвостиком на затылке.
Малиновая выбрала лучшую тактику: делать свое дело и не мешать другому. На
пару они отработали две горизонтали: Артем нижнюю, а девушка верхнюю. Арбитр
засчитал ничью и отвернулся.
Артем отстегнул кобуру и подошел к блондинке, стоящей на кассе.
— Хочу забрать свой приз, — сказал он громко, чтоб
его услышал парень в красной футболке. — В трех раундах ни
одного промаха. Горизонталь, вертикаль и диагональ.
И протянул девушке телефон с тремя фотографиями стендов.
Блондинка нахмурила лоб и вопросительно посмотрела на арбитра,
который не спешил выдавать награду.
— Сколько лет тебе, пацан? — спросил он. — Паспорт-то
есть у тебя?
Артем быстро-быстро заморгал.
— Когда вы брали деньги за участие, про паспорт никто не спрашивал.
Вокруг образовалась небольшая толпа. Участники отошли от стендов и глазели
на новоиспеченного победителя — одни насмешливо, другие с сочувствием.
Было и так понятно: если бы Артем даже и соврал про свой возраст, никто
бы не поверил. Обычно на вид ему давали не больше двенадцати, а в математической
школе, куда Артем перевелся год назад, к новенькому прочно приклеилась кличка
Малек. Никакого паспорта у него еще не было: на дворе стоял октябрь, а четырнадцать,
как назло, Артему исполнялось только в ноябре. Но это совсем не означало, что
сегодня он был готов отказаться от честно заработанной награды.
— Гоните приз, — повторил Артем, зыркнул на арбитра
исподлобья и засунул руки в карманы.
Толпа задвигалась, загудела. Парень в красном покачал головой и направился
к выходу. Он собирался прояснить ситуацию у начальства.
Через пять минут арбитр вернулся с пустыми руками.
— Начальник сказал: несовершеннолетним ножи не выдавать. Можешь
получить обратно деньги, которые ты заплатил за участие.
Но Артем не сдвинулся с места и денег у блондинки не
взял.
— Не могу я ничего тебе выдать, понимаешь? — парень
в красной футболке уже как будто оправдывался. — Не дай бог поймают
тебя на улице с этими ножами. Менты спросят, где взял, и наш клуб закроют
к чертовой матери.
Артем слушал, опустив голову, но уходить не собирался. Блондинка еще
раз попыталась всучить Артему его деньги, но тот, нахмурившись, отвернулся и скрестил
руки на груди.
Тут же в толпе стоял бородатый дядька, приятель соперника Артема
во втором раунде. Когда арбитр закончил разъяснения, бородатый покачал головой и отошел
к своему стенду: ему оставалось отработать еще один раунд. В течение двух
предыдущих заходов этому дядьке уже дважды улыбнулась удача.
Артем засопел и сел на скамейку. Щеки его горели, на лбу выступил
пот. Раздался звон металла: нож одного из участников, брошенный с переворотом,
ударился рукояткой о стенд и соскользнул на пол.
— Есть! — крикнул кто-то.
Выкрик подхватили несколько человек.
Артем давно уже знал о таком явлении, как закон парных случаев:
определенное событие в данной точке времени и пространства иногда может
повторяться два раза подряд. Нечто подобное произошло сегодня на турнире. Бородатый
выиграл чисто, почти так же, как двадцать минут назад выигрывал Артем. Парень в косухе
кричал «Победа!» и радостно хлопал товарища по плечу. По небольшому помещению
клуба прокатились овации.
Комплект ножей, который вынесли бородатому, оказался последним, и арбитр
громко объявил об окончании соревнований. Блондинка щелкнула ящичком кассы и вышла
из-за стойки, чтобы собрать оставшиеся на руках участников рабочие комплекты ножей.
Парень в косухе фотографировал бородатого на фоне стендов.
Участники расходились. Артем медленно поднялся со скамейки. Еще несколько
минут назад он был готов отстаивать свое право на приз, а сейчас, после победы
бородатого, его охватило странное безразличие. Плечи сделались тяжелыми, шея заныла.
Подгоняемый людьми, идущими сзади, Артем вышел наружу. В воздухе
висели мелкие серые капли влаги. Словно не решаясь покинуть место, где ему на короткое
время наконец-то улыбнулась удача, Артем чуть потоптался возле входа в клуб,
а потом резко развернулся и зашагал в сторону арки, за которой шумел
проспект.
— Эй, парень, погоди. Да погоди ты, слышь?
Чья-то рука прикоснулась к его плечу, и Артем обернулся. За
спиной у него стояли старые знакомцы: мужик в черной косухе и его
товарищ, присвоивший последний комплект метательных ножей. Бородач держал в руках
зеленый брезентовый сверток.
— Хватит глазами сверкать, — сказал бородатый. —
Забирай свой приз. Чего смотришь? Онемел, что ли, от радости? Говорю же:
выиграл — забирай.
Артем только сейчас увидел, что дядька этот, здоровенный и плечистый,
оказался вовсе не старым. Его добродушное лицо улыбалось, а из-под козырька
серой твидовой кепки на Артема серьезно смотрели темные прищуренные глаза.
— Да бери же ты, — сверток раскачивался в воздухе,
чуть ли не касаясь носа Артема. — Поздравляю с победой.
Мальчик завел руки за спину.
— Вы тоже победили.
— Ну и что с того? — бородатый ткнул его
свертком в плечо. — У меня дома целых два похожих комплекта
без дела лежат. Работы куча, а тренироваться некогда.
Артем осторожно взял брезентовый чехол, всё еще не веря в то, что
это не розыгрыш. Черт его знает, этого бородатого. Может, у него прикол такой:
подразнить и отобрать. Мало ли, как люди развлекаются. Но человек, всучивший
Артему честно заработанную награду, даже не пытался пойти на попятную. Он снял с руки
перчатку и протянул мальчишке свою огромную ладонь.
Чувство реальности вернулось к Артему только в вагоне метро.
Когда поезд тормозил на станции, кто-то толкнул мальчика в спину, и тот
чуть было не рухнул на человека, стоящего впереди. Только тут Артем почувствовал,
что его губы, оказывается, растянулись в дурацкой улыбке. Попробовал придать
лицу серьезное, взрослое выражение — но через несколько минут радость
снова выползла наружу. Приз свой Артем держал обеими руками, крепко прижав его к животу.
Великолепный приз: комплект ножей для метания с металлической рукоятью и обоюдоострым
блестящим лезвием, острый край которого составлял четыре сантиметра.
На следующий день после турнира Артем, вне себя от гордости, притащил
ножи в школу, и после уроков они с пацанами устроили соревнования
в частном секторе за гаражами, выбрав в качестве мишени кусок старого
прогнившего забора. Историю про то, как ему достался этот комплект, Артем решил
никому не рассказывать: всё равно не поверят.
Ровно через три дня, во время генеральной уборки, в ящике письменного
стола мать Артема обнаружила пять клинков, завернутых в темно-зеленый брезентовый
чехол. Каждый нож имел хорошо заточенные острые края, а длина его вместе с рукоятью
была чуть ли не в полтора раза больше длины ладони взрослого человека. Находка
повергла мать в панический ужас.
Артем на всю жизнь запомнил тот вечер. Каких только слов он тогда не
наслушался! Мать назвала его «маньяком» и «уголовником». Она раз десять повторила,
что по Артему давно уже плачет не то детская комната милиции, не то колония для
несовершеннолетних. Даже отец не смог вставить ни слова в защиту. Артем знал:
если матери втемяшилась в голову навязчивая идея — пиши пропало.
Что случилось с этими ножами после, точно сказать он не мог. На
все расспросы родители отвечали, что, дескать, мать отнесла брезентовый сверток
на помойку и бросила его в мусорный бак. Это было очень похоже на правду,
мать вполне могла так поступить. После долгих раздумий Артем решил оставить все
попытки выяснить, куда пропала его награда.
«Кто знает, — думал он, — может быть, пройдет
лет пять-шесть, и каким-нибудь чудесным образом к нему вернется его счастливо
обретенный комплект ножей. Может быть, в один прекрасный день мать возьмет
да и достанет брезентовый чехол из ящика бельевого шкафа или из серванта, или
из коробки, стоящей на антресолях, — если, конечно, сама не забудет,
куда его подевала. Потому что не может быть жизнь устроена так, чтобы справедливость
побеждала не навсегда, а только на короткое время».