ПОЭЗИЯ И ПРОЗА

ОЛЬГА АНИКИНА

Награда

Ножи легко входили в дерево; лезвие могло выпорхнуть из руки, делая в воздухе полный оборот, и Артему казалось, что это движение похоже
на взмахи птичьих крыльев. Клинок мог лететь прямо, острием вперед, и то­гда в его полете появлялось что-то рыбье — ​так однажды на рыбалке из руки у Артема вырвался крупный белый чебак с розовыми плавниками и ушел в воду, прочертив над зеленоватой водой ровную сверкающую дугу. Еще
Артем умел пускать нож боковым броском, и чем короче был радиус замаха, тем больше клинок походил на мышь, бегущую через комнату. Сегодня, впрочем, боковой бросок Артему был ни к чему. Об этой технике он вспо­мнил только затем, чтобы поддержать самого себя после очередной неудачи: немногие мастера могут похвастаться таким умением.

В последнем раунде из пяти бросков он пять раз попал в квадраты игрового поля, но соперник заблокировал клетку по вертикали, и выстроить прямую линию Артему не удалось. Так провалилась его вторая попытка получить приз.

В душном помещении клуба стоял металлический звон. Ножи ударялись о стены или падали на пол, выложенный серой плиткой, поверх которой зелеными линиями были отмечены основные дистанции: три, четыре, пять и семь метров.

— Упертый типа? — ​усмехнулся парень в красной футболке. — ​Чего домой не идешь?

Артем стянул с вешалки свою куртку и направился к выходу — ​но только для того, чтобы снова стать в хвост очереди.

О турнире он узнал из листовок, которыми был обклеен весь район: на ярко-желтом фоне красовалась мишень, из нее торчала рукоять клинка. Под картинкой организаторы указали дату — ​ближайшее воскресенье — ​и место: помещение клуба, занимавшее цокольный этаж здания бывшего хлебозавода, переоборудованного под новые торговые ряды. Победителям вручался комплект из пяти ножей, которые были копиями обоюдоострого военного кинжала с режущей кромкой в четыре сантиметра, и потому клинок считался спортивным, а не боевым оружием. Артем нашел фотографию ножа в Сети, и с первого взгляда влюбился в него. Теперь он просто обязан был прийти на хлебозавод и во что бы то ни стало заполучить награду.

На первый взгляд, задача казалась несложной: требовалось три раза подряд выиграть в крестики-нолики, бросая ножи с трех метров на поле размерами пять на пять единиц. Соперник выбирался случайным способом. В зале стоял деревянный стенд из квадратных брусков, обычно такие стенды делают из поперечных тополиных спилов. Время от времени парень в красной футболке или его ассистентка, коротко стриженная худенькая блондинка, бо`льшую часть времени проводившая на кассе, подходили к стенду и спрыскивали его водой из зеленого пульверизатора.

— А еще дед мой рассказывал, будто после войны на трофейном «Мерсе» через их райцентр ехал какой-то генерал. Ехал, ехал — ​и на колдобине сломал себе рессору. А у деда моего родственник в том райцентре кузнецом работал. Он рессору-то и притырил, а потом из нее ножик выковал. И такой это был нож, даже точить не требовалось. А еще отец мой много лет хранил на полке настоящий ртутный клинок, он втыкался в дерево с любого расстояния…

Артем обернулся и увидел рассказчика, парня в черной косухе и натянутой на лоб темно-синей шапке, — ​мужик тоже стоял в очереди на турнир. Его собеседник, дядька постарше, бородатый и широкий в плечах, дослушал байку до конца и скептически хмыкнул: не поверил.

Арбитр в красной футболке с явным неудовольствием следил за тем, как по диагонали игрового поля ровненько ложатся первые пять ножей Артема. Во втором раунде арбитр поставил с ним в пару того самого любителя баек про рессорную сталь. Парень в косухе замахивался легко и хорошо целился, но при этом суетливо подворачивал кисть. Последний клинок соперника воткнулся в стенд за пределами поля, а в это время Артем добивал правую вертикаль. В третьем раунде с ним соревновалась девушка с ярко-малиновым хвостиком на затылке. Малиновая выбрала лучшую тактику: делать свое дело и не мешать другому. На пару они отработали две горизонтали: Артем нижнюю, а девушка верхнюю. Арбитр засчитал ничью и отвернулся.

Артем отстегнул кобуру и подошел к блондинке, стоящей на кассе.

— Хочу забрать свой приз, — ​сказал он громко, чтоб его услышал парень в красной футболке. — ​В трех раундах ни одного промаха. Горизонталь, вертикаль и диагональ.

И протянул девушке телефон с тремя фотографиями стендов.

Блондинка нахмурила лоб и вопросительно посмотрела на арбитра, который не спешил выдавать награду.

— Сколько лет тебе, пацан? — ​спросил он. — ​Паспорт-то есть у тебя?

Артем быстро-быстро заморгал.

— Когда вы брали деньги за участие, про паспорт никто не спрашивал.

Вокруг образовалась небольшая толпа. Участники отошли от стендов и глазели на новоиспеченного победителя — ​одни насмешливо, другие с сочувствием. Было и так понятно: если бы Артем даже и соврал про свой возраст, никто бы не поверил. Обычно на вид ему давали не больше двенадцати, а в математической школе, куда Артем перевелся год назад, к новенькому прочно приклеилась кличка Малек. Никакого паспорта у него еще не было: на дворе стоял октябрь, а четырнадцать, как назло, Артему исполнялось только в ноябре. Но это совсем не означало, что сегодня он был готов отказаться от честно заработанной награды.

— Гоните приз, — ​повторил Артем, зыркнул на арбитра исподлобья и засунул руки в карманы.

Толпа задвигалась, загудела. Парень в красном покачал головой и направился к выходу. Он собирался прояснить ситуацию у начальства.

Через пять минут арбитр вернулся с пустыми руками.

— Начальник сказал: несовершеннолетним ножи не выдавать. Можешь получить обратно деньги, которые ты заплатил за участие.

Но Артем не сдвинулся с места и денег у блондинки не взял.

— Не могу я ничего тебе выдать, понимаешь? — ​парень в красной футболке уже как будто оправдывался. — ​Не дай бог поймают тебя на улице с этими ножами. Менты спросят, где взял, и наш клуб закроют к чертовой матери.

Артем слушал, опустив голову, но уходить не собирался. Блондинка еще раз попыталась всучить Артему его деньги, но тот, нахмурившись, отвернулся и скрестил руки на груди.

Тут же в толпе стоял бородатый дядька, приятель соперника Артема во втором раунде. Когда арбитр закончил разъяснения, бородатый покачал головой и отошел к своему стенду: ему оставалось отработать еще один раунд. В течение двух предыдущих заходов этому дядьке уже дважды улыбнулась удача.

Артем засопел и сел на скамейку. Щеки его горели, на лбу выступил пот. Раздался звон металла: нож одного из участников, брошенный с переворотом, ударился рукояткой о стенд и соскользнул на пол.

— Есть! — ​крикнул кто-то.

Выкрик подхватили несколько человек.

Артем давно уже знал о таком явлении, как закон парных случаев: определенное событие в данной точке времени и пространства иногда может повторяться два раза подряд. Нечто подобное произошло сегодня на турнире. Бородатый выиграл чисто, почти так же, как двадцать минут назад выигрывал Артем. Парень в косухе кричал «Победа!» и радостно хлопал товарища по плечу. По небольшому помещению клуба прокатились овации.

Комплект ножей, который вынесли бородатому, оказался последним, и арбитр громко объявил об окончании соревнований. Блондинка щелкнула ящичком кассы и вышла из-за стойки, чтобы собрать оставшиеся на руках участников рабочие комплекты ножей. Парень в косухе фотографировал бородатого на фоне стендов.

Участники расходились. Артем медленно поднялся со скамейки. Еще несколько минут назад он был готов отстаивать свое право на приз, а сейчас, после победы бородатого, его охватило странное безразличие. Плечи сделались тяжелыми, шея заныла.

Подгоняемый людьми, идущими сзади, Артем вышел наружу. В воздухе висели мелкие серые капли влаги. Словно не решаясь покинуть место, где ему на короткое время наконец-то улыбнулась удача, Артем чуть потоптался возле входа в клуб, а потом резко развернулся и зашагал в сторону арки, за которой шумел проспект.

— Эй, парень, погоди. Да погоди ты, слышь?

Чья-то рука прикоснулась к его плечу, и Артем обернулся. За спиной у него стояли старые знакомцы: мужик в черной косухе и его товарищ, присвоивший последний комплект метательных ножей. Бородач держал в руках зеленый брезентовый сверток.

— Хватит глазами сверкать, — ​сказал бородатый. — ​Забирай свой приз. Чего смотришь? Онемел, что ли, от радости? Говорю же: выиграл — ​забирай.

Артем только сейчас увидел, что дядька этот, здоровенный и плечистый, оказался вовсе не старым. Его добродушное лицо улыбалось, а из-под козырька серой твидовой кепки на Артема серьезно смотрели темные прищуренные глаза.

— Да бери же ты, — ​сверток раскачивался в воздухе, чуть ли не касаясь носа Артема. — ​Поздравляю с победой.

Мальчик завел руки за спину.

— Вы тоже победили.

— Ну и что с того? — ​бородатый ткнул его свертком в плечо. — ​У меня дома целых два похожих комплекта без дела лежат. Работы куча, а тренироваться некогда.

Артем осторожно взял брезентовый чехол, всё еще не веря в то, что это не розыгрыш. Черт его знает, этого бородатого. Может, у него прикол такой: подразнить и отобрать. Мало ли, как люди развлекаются. Но человек, всучивший Артему честно заработанную награду, даже не пытался пойти на попятную. Он снял с руки перчатку и протянул мальчишке свою огромную ладонь.

Чувство реальности вернулось к Артему только в вагоне метро. Когда поезд тормозил на станции, кто-то толкнул мальчика в спину, и тот чуть было не рухнул на человека, стоящего впереди. Только тут Артем почувствовал, что его губы, оказывается, растянулись в дурацкой улыбке. Попробовал придать лицу серьезное, взрослое выражение — ​но через несколько минут радость снова выползла наружу. Приз свой Артем держал обеими руками, крепко прижав его к животу. Великолепный приз: комплект ножей для метания с металлической рукоятью и обоюдоострым блестящим лезвием, острый край которого составлял четыре сантиметра.

На следующий день после турнира Артем, вне себя от гордости, притащил ножи в школу, и после уроков они с пацанами устроили соревнования в частном секторе за гаражами, выбрав в качестве мишени кусок старого прогнившего забора. Историю про то, как ему достался этот комплект, Артем решил никому не рассказывать: всё равно не поверят.

Ровно через три дня, во время генеральной уборки, в ящике письменного стола мать Артема обнаружила пять клинков, завернутых в темно-зеленый брезентовый чехол. Каждый нож имел хорошо заточенные острые края, а длина его вместе с рукоятью была чуть ли не в полтора раза больше длины ладони взрослого человека. Находка повергла мать в панический ужас.

Артем на всю жизнь запомнил тот вечер. Каких только слов он тогда не наслушался! Мать назвала его «маньяком» и «уголовником». Она раз десять повторила, что по Артему давно уже плачет не то детская комната милиции, не то колония для несовершеннолетних. Даже отец не смог вставить ни слова в защиту. Артем знал: если матери втемяшилась в голову навязчивая идея — ​пиши пропало.

Что случилось с этими ножами после, точно сказать он не мог. На все расспросы родители отвечали, что, дескать, мать отнесла брезентовый сверток на помойку и бросила его в мусорный бак. Это было очень похоже на правду, мать вполне могла так поступить. После долгих раздумий Артем решил оставить все попытки выяснить, куда пропала его награда.

«Кто знает, — ​думал он, — ​может быть, пройдет лет пять-шесть, и каким-нибудь чудесным образом к нему вернется его счастливо обретенный комплект ножей. Может быть, в один прекрасный день мать возьмет да и достанет брезентовый чехол из ящика бельевого шкафа или из серванта, или из коробки, стоящей на антресолях, — ​если, конечно, сама не забудет, куда его подевала. Потому что не может быть жизнь устроена так, чтобы справедливость побеждала не навсегда, а только на короткое время».