ПОЭЗИЯ
И ПРОЗА
Вадим Ямпольский
* * *
«Зло банально», — нам расскажет Ханна
в скучной книге. Как она права!
Вечно мерзость лезет из тумана:
те же лица, мысли и слова.
Не забылись беды и невзгоды,
снег колымский, бесконечный стыд.
Зазевался — и портрет Ягоды
на стене обшарпанной висит.
Вот свобода бабочкой порхала,
вот она разбилась о стекло…
Родина, чего ты не видала?
Санный след метелью замело.
Зарастает прошлое бурьяном,
в будущем не разглядеть ни зги.
Укажи, теперь идти куда нам?
От беды любимых сбереги.
* * *
…Снег из какого-то романа
(уже не помню) чист и бел,
который утром выпал рано
и днем растаять не успел,
тяжелым пологом небрежно
укрыл огромную страну,
и что-то отозвалось нежно
в душе на эту белизну.
Кругом ни грязи нет, ни пыли,
безбрежна синь над головой —
стоят, застыв, автомобили,
накрыты шапкой снеговой.
Ряд облаков, плывущих мимо…
Нездешний свет, нетрудный путь.
Как будто счастье достижимо —
осталось руку протянуть.
* * *
Куда несешься, тройка-Русь?
Не свист, а гул со дна колодца.
Вот друг мне пишет: «Я вернусь!»
И он, конечно, не вернется.
Он будет где-то вдалеке:
найдет пути, в детали вникнет.
Никто на русском языке
его случайно не окликнет.
А если будет (или нет?)
скучать по брошенному краю —
есть телефон или планшет.
Он наберет меня, я знаю.
Забыть — не хватит жизни всей.
Огромный, снегом запорошен,
лежит заглохший Элизей…
Прекрасен. Страшен. Безнадежен.
* * *
Я бы мог написать, что дерево — это ты,
холода подступают, желтеют уже листы,
облупилась кора от прошедших дождей, ветров,
ты стоишь, увядая, в одном из пустых
дворов.
Между детской площадкой и школой —
невзрачный клен,
будто сказано кем-то: «Расти до конца времен,
упирайся корнями, цепляйся, ветвями бей…»
Но никто на поверку не занят судьбой твоей.
В телефоне — подросток, с бутылкой
пивной — студент.
Обещает успехи подтянутый президент.
На скамейке старик, провожающий жизнь свою.
Видишь тополь промокший? Я тоже еще в строю.
* * *
Целоваться бы вечно, да где там…
Нужно бегать и делать дела.
По деревьям, в цветное одетым,
понимаешь, что осень пришла.
Знаю, помню — окончатся сроки,
всё, что дорого, смоет волной…
Но избыточны эти намеки:
листья прелые, дождь проливной.
Для чего это нам год от года?
Утешением слабым? Взгляни:
всё по плану, и даже природа
доживает последние дни.
Так и слушаем старые песни,
солнце раньше уходит во тьму.
«Это все понарошку, воскресни…» —
кто-то скажет. Поверим ему?
* * *
Кто не любит — лежит, как мумия,
в плесневелом своем гробу:
ни горения, ни безумия —
только жалобы на судьбу.
А влюбленный — сгорает заживо,
взгляд блуждает его больной.
Вот он бродит один, одалживая
миг — у вечности ледяной.
Облака и деревья, улица
да знакомых витрин неон —
но душа, догорев, обуглится,
потому что любим не он.
И привязчивый, как бессонница,
всюду образ, который мил…
Бескорыстной любви откроется
мир, каким он задуман был.
* * *
Все обещанья скорой встречи
с усмешкой горькой помяни.
Объятья, пламенные речи…
Как сны, забудутся они.
Нет, обещания не ложны
в кругу беспечном и хмельном.
А просто встречи невозможны,
и в этом мире, и в ином.
Прощай, упущена минута,
на лицах — капли от дождя.
Ты улыбаешься кому-то,
случайно мимо проходя.
Нельзя уйти, нельзя вернуться,
глуха стена прошедших дней.
И наши души разминутся
среди теней.
