ХВАЛИТЬ НЕЛЬЗЯ РУГАТЬ

Александр Кушнер. Осенний театр. Книга стихов.

М.: Время, 2020

Александр Кушнер. Обстоятельства времени. Из стихов, не вошедших в книги.

М.: Булат, 2020

Если верить библиографии, перед нами сорок четвертая и сорок пятая книги стихотворений Александра Кушнера (не считая трех иноязычных и тринадцати детских). Это все же не дает верного представления о масштабах работы: у стихослагателя Д. или стихотворца Е. книг, возможно, и больше, но стихи там повторяются из тома в том. Впечатляет следующее: перед нами двадцатый и двадцать первый сборники новых стихотворений, в предыдущие издания не входивших. Если учесть, что каждый из двадцати (о двадцать первом разговор особый) содержит в среднем примерно восемьдесят-девяносто опусов, можно представить себе поэтический космос, созданный Кушнером.

Он, вероятно, самый плодовитый русский поэт (метроманов вроде Пригова в расчет не беру). Некоторые завистники и поверхностные наблюдатели считают, что такое многописание ведет к девальвации текстов. В случае Кушнера это не так. Почему? Потому что он удачно синтезировал новый, до него неведомый (вернее сказать, знаемый нами лишь по намекам — у Фета, Анненского, Блока…) род поэзии, обогатив ее стилистическими манерами и приемами соседних искусств — прозы и живописи.

Нелепо требовать от Ренуара или Мане сдержанности и скудости Перова или Федотова. Или у Пруста — сухости и краткости Хемингуэя. Более двадцати лет назад Кушнер оповестил мир, что сочиняет «Нечто вроде прус­товского романа» — только в стихах и по-русски. То есть планирует описать универсум в тональности и с подробностью импрессионистов (но, конечно, это не стало копированием давно ушедшей эпохи, а напротив — открытием доселе невиданных горизонтов).

В какой-то мере эту лирическую экспансию декларирует и разъясняет такое («программное», как сказали бы литературоведы) высказывание в «Осеннем театре»: «У меня под рукой становились стихами / И вино, и вода, и гора с облаками… // <…> // …И живая строка, ни на чью не похожа, / Возникала в стихах у меня под рукой». Во второй строчке автор, разумеется, намекает на чудо в Кане Галилейской — на превращение Иисусом воды в вино. (Прямо, конечно, со Спасителем, как и с простым чудотворцем, себя не сравнивает; да и чудо кушнеровское вряд ли порадует рядового временного земного обитателя, не-поэта: хорошее вино, поглядите, имелось, а поэт в стихи его превратил — «Ни съесть, ни выпить, ни поцеловать» (Гумилев).)

И «Осенний театр», как и все предшествующие книги Кушнера, подтверждает: чудо это у него получается превосходно. Перед читателем развертывается своего рода оrbis pictus («рисованный мир»), где мы встречаем Овидия, Тютчева, Гоголя, Платона с Сократом («Встреча в Аиде с тенями нас ждет дорогими, / Здравствуй, Гомер, Гесиод, Одиссей, Паламед!»), евангелистов, царей израильских и библейских пророков, Фета, Пастернака, Мандельштама, Орлова с Потемкиным (и пока мы дошли только до с. 20!), Франца Антона фон Герстнера (с. 26) — строителя Царскосельской железной дороги…

Кроме того, мы вместе с поэтом пытаемся поймать солнечный блик на полу, приняв его за опаловую брошь; зажигаем люстру — и она отражается в окне; посещаем осенний сад, где разыгрывается драма Шекспирова; видим вечного, неумирающего, оживающего каждым летом шмеля; садимся в поезд; стоим у фонтана… А главное — все время при этом думаем, размышляем о душе, о жизни, о смерти… Или, например, о «малых голландцах»: «Они живописали тишину, / Какую-нибудь в комнате одну / Старушку или девушку, на стуле / Сидящую к огню или окну / Лицом, нет, не подумай, что уснули. // Смотрели на камин или в окно — / И никакой тоски или печали. / И бархат зеленел или сукно, / Сидели, — так у них заведено, / И что всего чудесней — не скучали!»

Вот и мы не скучаем, читая и перечитывая стихи Александра Кушнера.

Двадцать первая книга — «Обстоятельства времени» — собрана коломенским литературоведом, исследователем творчества нашего поэта Анатолием Кулагиным из стихов, опубликованных в периодике, но не включавшихся в сборники. В ней 480 страниц! Тираж, увы, 200 экземпляров.

В связи с обстоятельствами места — ограниченным пространством рецензии — скажу о ней кратко: наверное, автор увидел какие-то недочеты в этих стихах, раз некогда пренебрег ими. Быть может, это по гамбургскому счету и так. Но спасибо составителю и поэту и за это издание «несобранного»: в нем немало великолепных стихотворений, которые были когда-то читаны нами на журнальных страницах и запомнились навсегда: «День прошел вчерашнего бездарней, / А казалось, быть пошлей не может. / Это Фет с кормленьем псов на псарне / День сравнил, коль он без рифмы прожит, / Без любви, без рифмы, без волненья. / По какому поводу? Не знаю. / По тому, что ветра дуновенье / Подогнуло куст жасмина с краю».

А. П.