МНЕНИЕ

ВЛАДИМИР  ЗНАМЕНСКИЙ

«НАША»  ДАМБА

Современное разрушение города и его водной среды
под флагом их «защиты»

Проблема защиты Петербурга от наводнений возникла со дня основания города и остается актуальной до настоящего времени. Но наводнение — естественный природный процесс, а любое вторжение в подобные процессы должно сопровождаться учетом всех положительных и отрицательных последствий не только единовременно, но и в будущем, и не только непосредственно, но и опосредованно. К сожалению, как правило, преобладает желание решать все проблемы «просто» и «сразу».

Впервые ознакомиться с проектом строительства дамбы мне лично довелось уже в 1962 году, когда по заказу Исполкома Ленгорсовета была поставлена задача исследовать, куда и как сбрасывать сточные воды города из очистных сооружений городской канализации, чтобы не нанести вреда городским водоприемникам. Задачу эту нужно было решать достаточно детально, в том числе и с учетом планируемой дамбы. Вот тогда я впервые и попытался оценить ее влияние на изменение естественных природных процессов. С тех пор по тем или иным причинам проблемой дамбы мне приходится заниматься вплоть до настоящего времени. Вот уже более сорока лет я убеждаюсь в том, что реализация разумного решения отодвигается все дальше и дальше. И это несмотря на то, что уже есть данные грандиозного «натурного эксперимента» стоимостью 700 миллионов долларов, с уже построенной дамбой, позволяющие оценить как положительные, так и отрицательные результаты. Но, поскольку все познается в сравнении, для начала рассмотрим то, что мы рискуем потерять (или уже потеряли).

Природные особенности водной системы Петербурга

Водная система, омывающая Санкт-Петербург, включает пресноводное Ладожское озеро, короткую полноводную Неву и мелководную часть Финского залива — Невскую губу. Она обеспечивает 18% стока пресных вод в Балтийское море с крупнейшего водосбора площадью свыше 280 тыс. кв. км (территория по размерам почти равная Польше). Это более 50 000 озер и 3500 рек, из которых наиболее крупные — Свирь, Волхов, Вуокса и Нева. Реки Невско-Ладожского бассейна последовательно протекают через многочисленные озера, причем от истока к устью реки величина озер возрастает. Атмосферные осадки, выпадающие на территорию бассейна, прежде чем стать стоком Невы, фильтруются в грунтах водосбора и отстаиваются в системах болот и все более крупных озерах, включая Ладожское. Единовременно во всей Невско-Ладожской водной системе находится около1400 куб. км воды, а вытекает из нее, ежегодно замещаясь, 42—110 куб. км. Полная смена воды происходит за период от 13 до 33 лет, в течение которых осуществляется ее природная очистка и формирование качества. Благодаря этому Петербург располагает не только совершенным природным механизмом очистки воды, но и ее огромными запасами.

Дополнительное улучшение качества воды происходит и в Ладожском озере, благодаря циркуляционному (против часовой стрелки) течению и низкой температуре воды, а огромная озерная емкость дает Неве значительный (2500 куб. м/с) и мало меняющийся (без паводков и половодий) расход воды, обладающей высокой степенью насыщения кислородом и активной способно­стью к самоочищению.

Природа обеспечивает поступление в город воды высокого качества в количестве, превышающем его потребности в 10—30 раз.

В пределах города Нева всегда была не только источником водоснабжения, но и приемником сточных вод и загрязнений, обеспечивая в среднем их стократное разбавление.

Очень большое влияние на процессы перемешивания, разбавления и выноса загрязнений за пределы города оказывало динамическое воздействие Финского залива, распространяющееся и на дельту Невы. Периодические подъемы и спады уровня воды в заливе и Невской губе замедляли или ускоряли течение воды в дельте, делали его режим неравномерным и неустановившимся, тем самым обеспечивая вынос загрязнений от берегов к стрежню реки и далее в губу и залив.

Активная динамика водных масс резко усиливала происходящие в воде физико-химические и биологические процессы как в рукавах дельты, так и в Нев­с­кой губе и Финском заливе по всему транзитному течению невской воды. В Невской губе движение этого транзитного потока при периодических подъемах уровня также нарушалось поступлениями воды из Финского залива вдоль южного и северного берегов губы и по Морскому каналу. В результате взаимодействия встречных потоков в губе образовывались циркуляции и обширные водоворотные структуры, способствующие пространственному перемешиванию водных масс и их выносу, при последующем спаде уровня, за пределы губы в Финский залив.

Сложившаяся благодаря такому природному динамическому механизму экосистема водных и донных биоценозов обеспечивала активное функционирование процессов мощного природного самоочищения, что издавна давало возможность размещать на северном и южном берегах губы и залива курортные объекты города.

При этом особая роль Невской губы заключалась в том, что в пределах ее активной динамической зоны осуществлялось контактное взаимодействие двух крупнейших водных экосистем: пресноводной — Ладоги и Невы и морской — Финского залива. При контакте таких разнородных водных систем многократно усиливаются физико-химические и химико-биологические процессы, обеспечивающие самоочищение воды. Физико-динамические процессы в губе и дельте, обусловленные постоянными колебаниями уровня, еще более усиливаются при нагонных невских наводнениях.

Такие наводнения вообще свойственны дельтовым участкам рек, в том числе и Неве. Со времени основания Петербурга они стали частью его жизни. Их первопричиной является атмосферная циклоническая циркуляция над Балтийским морем. Циклоны, являющиеся областями низкого атмосферного давления, проходя над морем, вызывают повышение уровня воды, как бы «всасывая» ее. Такому повышению уровня способствуют и ветровые потоки, направленные по касательной к центру циклона. В результате этого повышения уровня от центра циклона по водным пространствам под действием силы тяжести начинает распространяться поступательная длинная волна. В Балтийском море высота такой волны 30—40 см, а скорость ее свободного распространения около 40—60 км/час. Если направления движения циклона и длинной волны совпадают, то волна может увеличивать высоту, получая постоянную подпитку энергии. При совпадении траектории движения циклона с осью Финского залива длинная волна вместе с ним входит в залив. С уменьшением глубины залива с запада на восток волна трансформируется — уменьшается ее длина и увеличивается высота, достигающая наибольшего значения в вершине залива и дельте Невы в пределах города. В случае распространения длинной волны только под действием силы тяжести подъем уровня в дельте может достигать 200—250 см над ординаром. Увеличению высоты наводнения может способствовать сильный и устойчивый западный ветер и сейшевое колебание уровня, то есть колебание за счет раскачивания водной массы моря. Совпадение по фазе и направлению действия всех этих факторов способно вызвать наибольшие подъемы уровня и оказать сильное ветро-волновое воздействие на дно и берега губы и дельты.

Таким образом, очевидно, что наиболее высокие наводнения происходят при достаточно редком совпадении всех необходимых для этого условий. То, что это так, подтверждается достаточно большим общим количеством подъемов уровня выше 150 см. С 1703 года до наших дней в городе отмечено более 300 таких подъемов, в среднем один раз в год (хотя из них только пять были выше 280 см). Очевидно, что механизм невских наводнений является выражением наиболее
полного совпадения однонаправленных действий различных природных сил, каждая из которых в отдельности способствует большему или меньшему поступлению воды со стороны Финского залива. Отличием наводнений от обычных колебаний уровня является величина расхода воды, поступающей в губу и дельту из залива. Для пяти наиболее крупных за последние 300 лет наводнений секундный расход находился в диапазоне 23—66 тысяч кубометров, что в 9—26 раз больше среднего расхода воды в Неве. При таких мощных поступлениях воды осуществляется идеальная очистка невской дельты, губы и восточной части залива как от свалок грязного грунта, так и от естественных отложений. В этом же направлении действуют и рядовые осенние наводнения, обычно не приносящие городу каких-либо неприятностей. За время, прошедшее от основания города до строительства дамбы, природный режим наводнений и «промывки» губы и дельты ежегодно обеспечивал не только устойчивость глубин, но и более или менее благополучное санитарно-экологическое состояние. Таким образом, обычные (некатастрофические) наводнения были для города не столько бедствием, сколько благом, облегчающим его жизнь. Однако такого анализа и такой оценки сделано не было, поэтому после строительства дамбы город оказался «защищен» и от благотворных природных процессов. Вместе с водой мудрые правители выплеснули и ребенка. Это уже сейчас сказывается огромными материальными потерями, а дальше они будут постоянно возрастать.

Данные о последовательном
снижении негативного воздействия
невских наводнений на жизнь города

Рассмотрим потери от наиболее крупных наводнений (исходя из всех подъемов уровня выше 150 см) за каждое столетие отдельно.

В период с 1703 по 1800 год из 76 наводнений (выше 150 см) все 76 затапливали город на глубину 100—200 см и более. Самое крупное из них произошло 21 сентября 1777 года при подъеме уровня на 321 см. Много судов было выброшено на берег;  погибли сотни людей, живших в лачугах и хижинах. Разрушений каменных домов отмечено не было.

С 1801 по 1900 год из 82 наводнений в город прорвалось лишь 23. При этом высота затопления в 22 случаях не превышала 50—100 см и только один раз (19 ноября 1824 года) при подъеме уровня на 421 см глубина затопления достигала 260 см. Было полностью разрушено более 300 домов, преимущественно одноэтажных, а всего повреждено свыше 3000 строений. Погибло 569 человек.
С 1901 по настоящее время более чем из 150 наводнений только 4 вызвали затопление прибрежных территорий города. Наибольшее из них, с подъемом воды на 380 см, произошло 23—24 сентября 1924 года. Затопление прибрежной территории достигало 140 см. В отдельных частях города были прерваны электроснабжение и телефонная связь. Разрушено 2 кв. км деревянных торцовых мостовых, повреждено 500 домов, 105 предприятий временно прекратили работу. Ущерб в денежном выражении не установлен. В дальнейшем на каждом предприятии, попадающем в зону затопления, были созданы наводненческие комиссии во главе с руководителями предприятий, которые лично отвечали за убытки и ущерб от наводнений. Эти меры в значительной степени снизили последующие потери.
В результате установленный ущерб от наводнения 28 сентября 1975 года (281 см) составил 100 млн. рублей, а от наводнения 7 сентября 1977 года (231 см) — 48 млн. рублей — мизерная доля городского бюджета. Наибольший ущерб был вызван затоплением подвалов через систему выпусков локальной канализации. После реконструкции городской канализации более1000 локальных выпусков было замкнуто на магистральные и перехватывающие коллекторы. Это позволило не только прекратить сброс сточных вод в рукава и каналы дельты, но и предотвратить обратное поступление воды в подвалы при подъемах уровня.

Таким образом, количество затоплений последовательно за три столетия уменьшалось соответственно от 76 до 23 и до 4, хотя общее число подъемов уровня (выше150 см) возрастало. Парадокса в этом нет. И то и другое в значительной степени обусловлено повышением городской территории, начавшимся еще по требованию Петра Великого, а также более детальной фиксацией всех подъемов. В 1903 году особая комиссия при Петербургском городском управлении тоже подтвердила, что наиболее разумной и единственно возможной защитой от наводнений является повышение территории. Этот вывод был сделан на основе работы комиссий по наводнениям Императорского русского географического общества (в 1890 году под председательством профессора И. В. Мушкетова) и Императорского технического общества (в 1899 году под председательством инженера В. В. Салова).

Следует также особо отметить, что, поскольку первопричиной невских наводнений являются кратковременные атмосферные процессы, сами наводнения тоже являются кратковременными. За 300-летний период установлено, что для пяти самых крупных наводнений время затопления города (с отметками подъема уровня свыше 250 см) находилось в пределах от 2,5 до 10 часов и физически не может быть дольше, чем время прохождения атмосферных циклонических процессов.

Итак, можно отметить, что кратковременность невских наводнений наряду с последовательным сокращением случаев затопления города из-за постоянного повышения его территории позволяла выбирать наиболее экономичный и экологичный метод защиты. Теперь посмотрим, как были использованы эти  возможности, из чего выбирали и что именно выбрали.

Предложения о защите города от наводнений
от его основания до наших дней

Во времена основания Петербурга берега невской дельты были низкими, поэтому даже не очень большие подъемы уровня выходили за их пределы, что, естественно, было негоже для столицы. Возможно, при выборе места для строительства на Петра Великого оказали влияние его воспоминания о пребывании в Голландии, изобилующей реками и каналами и периодически заливаемой штормовыми нагонами. Может быть, пример голландцев, способных жить в таких условиях, укрепил Петра в правильности выбора. Тем не менее, кардинальное решение для защиты от наводнений в 1706 году Петр определил в виде повышения уровня прибрежных территорий. По указанию царя его архитекторы Доменико Трезини и Жан Батист Леблон в проекте планировки города предусматривали повышение территории Васильевского острова и теперешней Петроградской стороны на 3,2 м за счет земли, вынутой из прудов и каналов, которые там намечалось создать.

В 1727 году фельдмаршал Б. Миних предложил каждый остров порознь оградить дамбами высотой 4 м над ординаром. Эти проекты не были реализованы, но в процессе строительства города продолжало осуществляться постоянное повышение его территории, хотя после наводнения 1777 года (3,2 м) и до 1824 года подъемы уровня были редки и высота их не превышала 2,3 м. Только после наводнения 1824 года, которое было самым сильным за  все время существования Петербурга, директор Института инженеров путей сообщения П. П. Базен в 1825 году предложил проект заградительной каменной дамбы, перекрывающей Финский залив от Лисьего Носа через Котлин до Ораниенбаума. В южной части дамбы предполагалось сделать водослив, а в районе Морского канала — шлюз для пропуска судов. Проект был «прост», доступен для понимания, но, с современной точки зрения, имел много недостатков, из которых в то время были замечены только два: с одной стороны, затруднения для пропуска судов через шлюз, с другой — предполагавшееся повышение уровня воды в дельте, улучшающее условия подхода судов к причалам, но вместе с тем способное вызвать подтопление города. Cовет Министерства путей сообщения, назначенный для выбора оптимального варианта защиты, к согласию не пришел, а его председатель генерал-майор граф Сиверс полагал, что «обсуждаемому проекту природа представляет гораздо более препятствий, нежели искусство преодолеть их известными средствами». Тогда еще не были ясны действительные причины, особенности и свойства невских наводнений, а также многочисленные негативные последствия осуществления подобных проектов. Тем более удивительно, что спустя почти два столетия, располагая результатами исследований, проведенных на современном научном уровне, и к тому же получив данные от уникального натурного эксперимента с уже построенной дамбой, говорящие об огромном вреде, причененном городу, власть все-таки решает закончить строительство, даже на долговые деньги. Обычному человеку этого понять не дано. Видимо, это удел избранных. Однако вернемся к дальнейшему изложению истории вопроса.

Как уже отмечалось выше, в 1890 и 1899 годах комиссии Императорских географического и технического обществ детально анализировали причины невских наводнений. Хотя природа возникновения наводнений в полной мере ими раскрыта не была, результаты анализа легли в основу решения особой комиссии при Петербургском городском управлении. Комиссия по вопросу о защите столицы от наводнений в 1903 году приняла «исчерпывающее решение о поднятии (посредством присыпки грунта. — В. З.) прилегающих к морю участков городской территории». Комиссия сочла невозможным какое-либо иное решение этого вопроса.

В 1908 году в «Журнале Министерства Путей Сообщения» было опубликовано предложение М. Быстржинского «О мерах ограждения С.-Петербурга и Кронштадта от наводнений». Оно аналогично предложению П. Базена, но отличием предлагаемой дамбы от базеновской была сквозная конструкция с семью отверстиями. Такая сквозная дамба, по мнению автора, была способна снизить нагонную волну, а невскую воду предлагалось сбросить по обводным каналам. Поскольку это предложение по сути не отличалось от прежних, оно не получило дальнейшего развития.

Новые планы защиты стали разрабатываться после наводнения 1924 года на основе более детальных сведений, современное изложение которых было дано вначале. В 1925 году Ленинградским научно-мелиорационным институтом прорабатывались два варианта защиты — «восточный» и «западный». Согласно первому варианту, защитные сооружения следовало возвести по краю невской дельты, согласно второму — по западной границе Невской губы. При этом дамбы восточного варианта были более экономичными, поскольку проходили по наиболее мелким местам морского побережья, хотя при этом и возникала необходимость строительства регулирующей плотины на Неве.

Позже к проблеме вернулись уже в послевоенные годы в связи с разработкой генерального плана развития Ленинграда. В 1946—1947 годах Институтом коммунального хозяйства и Проектным институтом № 1 Совету научно-технической экспертизы Госплана СССР был представлен эскизный проект защитных сооружений по западному варианту. Он и был заложен в технико-экономическое обоснование (ТЭО) Генплана развития Ленинграда в 1958 году. Тем не менее, в 1952—1960 годах Ленгидэпом разрабатывался и восточный вариант в составе защитных дамб по морскому краю невской дельты и водопропускных сооружений в сочетании с Невской ГЭС. При оптимальном выборе устанавливалась мощность ГЭС 84 тыс. кВт, а выработка — до 480 млн. кВт.ч. Защитные сооружения предусматривалось возводить высотой до 8,5 м (вместо 13 м по западному проекту).

Несколько позднее (в 1964 году) Государственным гидрологическим институтом было предложено более детальное обоснование выбора восточного варианта защиты и несколько иные конструктивные решения. ГГИ предложил использовать береговую полосу, поднимаемую путем намыва до отметки 3,2 м, для размещения защитных дамб в виде волногасящей двухъярусной морской набережной, верхний парапет которой имел отметку 4,5 м над ординаром. Это позволяло защитить город даже от самых высоких наводнений повторяемостью 1 раз в 100, 500 и 1000 лет, и в то же время парапет возвышался над территорией города всего лишь на 1,3 м. Водопропускные отверстия дамб в рукавах дельты предлагалось использовать для управления течениями и организации промывки и улучшения санитарного (сейчас бы сказали: экологического) состояния восточной части Невской губы. Сама защитная дамба могла стать частью скоро­стной кольцевой дороги. Гидростанция в среднем течении Невы, регулируя ее сток, давала возможность ликвидации зажорных явлений и зимних наводнений на Неве в черте города. Таким образом, обоснование восточного варианта, предложенное ГГИ (авторы: Кондратьев Н. Е., Иванов К. Е., Знаменский В. А., Гинко С. С., Нежиховский Р. А., Янченко О. М.), позволяло комплексно решать многие проблемы города. Для рассмотрения этого предложения решением Ленгорисполкома
№ 402 от 27.04.1964 была создана экспертная комиссия из авторитетных ученых города, которая сделала следующий вывод:

«Предложение Государственного гидрологического института по защите Ленинграда от наводнений позволяет решать комплексно все кратко перечисленные выше вопросы и одновременно дает основания ожидать снижения стоимости строительства относительно ранее разработанного западного варианта (дамба Ломоносов — Кронштадт — Лисий Нос).

Комиссия отмечает, что Государственный гидрологический институт проделал большую и полезную работу, результатом которой явились новые целесообразные предложения по защите Ленинграда от наводнений, по ликвидации зажоров на Неве, улучшению санитарного состояния Невской губы и др.».

К сожалению, как всегда, критерием являлась не полезность и разумность, а воля власть предержащих. В генплане города был утвержден именно западный вариант. В своей публицистической повести «Бумеранг» (журнал «Звезда», 1988, № 7) Виталий Кржишталович рассказал, как это было. По словам сотрудника обкома партии В. Н. Бармина, при всех очевидных преимуществах восточного варианта поддержку западному оказал тогдашний секретарь обкома партии
Г. В. Романов. Ученые возражали, доказывая, что западный вариант опасен, может погубить Невскую губу. Но на все доводы Романов заявил: «Будем строить по западному варианту. А если губа зацветет и провоняет — мы ее засыплем» (курсив мой. — В. З.).

Такого рода «волевые» решения, находящиеся за пределами здравого смысла, чаще всего определяются грандиозностью и масштабностью строительства, которое будет связано с именем того или иного политика, а вовсе не тем, разумно это или, наоборот, бездарно, опасно и вредно. Потом «засыплем», после нас хоть потоп. Как я уже говорил, с 1962 года мне довелось выполнять несколько договорных работ по заданию Ленгорисполкома. Был сделан детальный анализ всех имеющихся натурных материалов по режиму Невы, Невской губы и восточной части Финского залива, которые были положены в основу экспериментальных исследований на крупномасштабных пространственных гидравлических моделях этих водоемов. Использование разработанных мною методов позволило смоделировать изменение естественного режима в результате проектируемого строительства и оценить влияние сбросов очищенных сточных вод из городской канализации на санитарное состояние водоемов.

Исследования показали, что после строительства защитных сооружений режим течений и условия внутреннего и внешнего водообмена Невской губы становятся совершенно другими, что сказывается и на состоянии всей водной экосистемы. При западном варианте дамбы это связано с кардинальным ухудшением условий водообмена губы с заливом, а при восточном — с пятикратным уменьшением ширины водопропускных отверстий по сравнению с естественной шириной рукавов дельты, сужающим транзитные потоки в Невской губе. Однако увеличение размера отверстий в сооружениях восточного варианта до естественной ширины рукавов дельты (за счет раздвижных или подъемных конструкций) позволяло полностью сохранить условия естественного водообмена. Что же касается недостатков западного варианта, то их чем-либо компенсировать было невозможно. Сооружение западной дамбы приводило к 1,5—2,5-кратному ухудшению санитарного состояния в Невской губе.

Результаты исследований были рассмотрены и одобрены ученым советом ГГИ и с удовлетворением приняты заказчиками — Управлением Водоканал и Институтом Ленпроект Ленгорисполкома. Следует отметить, что стоимость этой работы была менее 90 тыс. рублей, а достигнутая благодаря полученным данным экономия при строительстве одного только выпуска Центральной станции аэрации на острове Белый составила 1,5 млн. рублей (2,4 млн. долларов по действующему на тот момент курсу обмена).

В инициативном порядке один экземпляр отчета в 1970 году был передан Ленинградскому отделению Гидропроекта, которое в это время разрабатывало технический проект защитных сооружений западного варианта и могло как-то учесть результаты проведенных исследований. Однако, поскольку эти результаты практически полностью разрушали концепцию Гидропроекта, они были отвергнуты. Кроме того, последовали соответствующие финансово-административные меры. Гидропроект под угрозой отказа Гидрологическому институту в договорных работах потребовал запретить В. А. Знаменскому заниматься проблемами гидравлического моделирования водоемов. Что и было сделано. Мне категорически запретили появляться на Главной экспериментальной базе института, а на моей работе был поставлен гриф «Для служебного пользования», что исключало возможность открытой публикации. Далее Гидропроект заказал проведение подобных исследований своему ведомственному институту (ВНИИГ им. Веденеева), и в технический проект были заложены уже вполне безопасные данные. Как это все происходило, также описано в повести В. Кржишталовича (в главе «Ошибка Агалакова»), к которой я еще раз отсылаю читателя. Итак поскольку опорочить мои результаты было невозможно (это потянуло бы за собой ликвидацию проекта дамбы), их просто закрыли. Мне же, без возможности выбора, предложили другую работу по моему профилю.

Дальнейшие события развивались довольно мирно до самого завершения технического проекта в 1978 году. Тогда и начали вылезать все неприятные для проектировщиков аспекты. Когда проект был направлен на рассмотрение Научно-технического совета Всесоюзного общества охраны природы, ему была дана следующая исчерпывающая оценка:

«НТС считает неприемлемым, нерациональным и рискованным строительство защитной дамбы по западному варианту».

Для официальной оценки проекта он был представлен в экспертную комиссию Государственного Комитета по науке и технике (ГКНТ). Надо сказать, что экспертное заключение было выдано не на технический проект, а только на его технологическую часть. В нем было сказано:

«Экспертная комиссия считает возможным рекомендовать технологическую часть (и не более того. — В. З.)технического проекта защиты Ленинграда от наводнений по Западному варианту к утверждению с учетом замечаний, предложений и выводов настоящего заключения».

Эти замечания и предложения в основном сводились к попытке смягчить негативные последствия реализации проекта. Выдвигалось главное логическое требование — не приступать к строительству защитных сооружений до осуществления всей системы водоохранных мероприятий, из которых к моменту проведения экспертизы осуществлялось лишь строительство первой очереди городских очистных сооружений на острове Белый. По всем остальным требованиям ГКНТ тогда не имелось даже предпроектных проработок, а учитывая, что подобные работы в короткие сроки выполнить невозможно, эксперты были вынуждены согласиться с тем, что мероприятия по улучшению состояния Невской губы «требуют решения независимо от проекта защиты от наводнений». Тем самым идеологи и строители дамбы автоматически освобождались от какой-либо ответственности за нарушение экологической обстановки природных водоемов.

Судя по тому, что в заключении сделано очень большое количество оговорок и поставлено много условий, видимо, эксперты не хотели соглашаться с положениями проекта, но им сильно выкручивали руки. Тем не менее, не все члены комиссии подписали заключение и, прежде всего, этого не сделал председатель комиссии чл.-корр. АН СССР директор Института океанологии А. С. Монин. Вместо этого он написал свой протест.

Против дамбы протестовали и академик А. В. Сидоренко и чл.-корр. Г. А. Авсюк. Нужно сказать, что против этого проекта был и Председатель Совета Министров СССР А. Н. Косыгин, о чем мне рассказывал главный инженер проекта дамбы А. С. Агалаков. Но в это время Косыгин уже был болен, и вскоре его не стало. Формально АН СССР поддержала предложение о сооружении дамбы, но Президент АН СССР А. П. Александров обусловил это немедленным (с 1979 года) «изучением ухудшения водообмена в отсекаемой дамбой части Невской губы, поскольку это может привести к существенным нарушениям санитарного режима города и прилегающей местности».

Силовое воздействие победило разум, хотя обилие оговорок косвенным образом доказывало полное отсутствие экологического обоснования проекта.

Строительство комплекса
защитных сооружений (КЗС), официальная
и общественная оценка его последствий

Итак, несмотря на все явные и скрытые недостатки проекта, 20 августа 1979 года вышло Постановление ЦК КПСС и СМ СССР № 745 «О строительстве сооружений защиты города Ленинграда от наводнений». В связи с упомянутым выше отсутствием экологического обоснования в пункте 14 этого документа предусматривалось проведение исследований с целью разработки мероприятий по охране и оздоровлению водной системы Ладожское озеро — река Нева — Невская губа. Ответственность за выполнение этого поручения возлагалась на Госкомгидромет, а в его системе — на Гидрологический институт. В институте, учитывая важность правительственного задания, вынуждены были вспомнить о наиболее квалифицированных специалистах по этой проблеме. Поэтому на свет был снова извлечен В. А. Знаменский, которому и поручили составление программы и осуществление руководства исследованиями 28 участвующих в ней организаций 13 министерств и ведомств. Программа была утверждена 17 ноября 1980 года Постановлением № 452 Госкомитета СССР по науке и технике.

Выпуск Постановления № 745 фактически санкционировал строительство КЗС, не дожидаясь оценки результатов исследований его воздействия на состояние Невской губы. Это позволило дирекции строительства выдвинуть предложение (в духе «великих строек») об ускоренном перекрытии дамбой Северных ворот губы с досрочным выходом на о. Котлин уже в 1984 году. При одобрении Ленгорисполкома и Госстроя СССР предложение было утверждено — кнопку нажали, и процесс уничтожения природной экосистемы пошел узаконенными и ускоренными темпами. С другой стороны, в изданной мною монографии «Гидрологические процессы и их роль в формировании качества воды» (Л.: Гидрометеоиздат, 1981) мне было запрещено публиковать результаты лабораторных исследований влияния дамбы на Невскую губу и Финский залив. Не разрешалось ничего сообщать и о негативных данных проводимых под моим руководством натурных исследований. Таким образом, меня вынуждали либо стать на позицию одобрения дамбы, либо снова переходить на другую работу, что в результате и пришлось сделать.

Тем временем дамба продолжала строиться, а состояние Невской губы интенсивно ухудшаться. Этим стали все более активно интересоваться как научные, так и общественные природоохранные организации. Появились первые публикации в печати. В октябре 1986 года на секции наук о Земле Президиума АН СССР под председательством вице-президента академика А. Л. Яншина были высказаны обоснованные сомнения в правильности модельных исследований ВНИИГ им. Веденеева и прогнозе экологической обстановки после строительства.

В это же время, в 1987 году, сформировалось неформальное экологическое объединение «Дельта», которое организовывало общественные слушанья экологических проблем, связанных с данным проектом. За детальную экспертизу проекта высказывались также такие видные ученые, как академики Г. Н. Флеров и Ю. Б. Харитон. Для Флерова, по его просьбе, я подготовил записку о негативных последствиях строительства дамбы, а с Харитоном у меня на эту тему была продолжительная информационная телефонная беседа.

Ввиду растущего беспокойства общественности СМ СССР счел необходимым издать «Распоряжение» № 1723-р от 04.08.1987, в котором реализация водоохранных мероприятий «в целях улучшения санитарного и экологического состояния реки Невы и Невской губы» впервые официально связывалась с «проведением комплекса работ, обеспечивающих защиту Ленинграда от наводнений». Что-то дошло до ума и на верхах. Этим документом предусматривалось строительство очистных сооружений (общей мощностью до 3,6 млн. куб. м/сут), главных и подводящих коллекторов, локальных очистных сооружений и проведение других мероприятий, в какой-то мере компенсирующих негативные последствия ликвидации механизма процессов природного самоочищения.

Распоряжением Ленинградского научного центра АН СССР (№ 01-369 от 22.12.1988 ) была создана экспертная комиссия, выполнившая большую работу, по результатам которой бюро Межведомственного координационного совета АН СССР в Ленинграде констатировало, что Невская губа и восточная часть Финского залива находятся в очень тяжелом состоянии. Однако в выводах комиссии, вопреки приведенным материалам, главной причиной негативных изменений объявлялась низкая эффективность работы локальных и городских очистных сооружений и (!) загрязненность вод Ладожского озера. Это полностью противоречило данным той же комиссии, согласно которым сточные воды, прежде вовсе не очищавшиеся, к 1988 году уже очищались на 50% от соединений азота, на 75% от нефтепродуктов и на 80% от тяжелых металлов. Такими «аргументами» защитить дамбу было нельзя, а положение продолжало ухудшаться. Власть и руководство строительством снова попадали в тупик.

Следующая (уже административная) комиссия была создана Советом Министров РСФСР (поручение № 2227-9 от 15.02.1989) в составе заместителей министров Госстроя, Госплана, Госкомприроды, Минздрава, Минжилкомхоза и Минкультуры РСФСР.

Ею было заявлено, что поскольку негативные явления в Неве, губе и заливе происходят многие десятилетия, положение в них усугубилось задолго до строительства дамбы. Однако состояние этих объектов в 1975—1977 годах показывает, что тогда, при сбросе в дельту и губу 3,3 млн. куб. м/сут неочищенных сточных вод, максимальное загрязнение было отмечено лишь на устьевых участках дельты Невы. В Невской губе оно снижалось и к ее середине (створ Лисий Нос — Петродворец) завершалось полным естественным самоочищением, вследствие чего в восточной части Финского залива отрицательных показателей не отмечалось вообще. К 1989 году, по сравнению с 1977-м, через очистные сооружения проходило уже 70% городских и 98% пригородных стоков. При таком соотношении только «директивно слепой» не сможет увидеть, что причина ката­строфического ухудшения состояния губы и залива заключается именно в существовании дамбы. Но даже «слепая» комиссия была вынуждена констатировать, что дамба все же «усиливает» негативные тенденции, «но изученность проблемы еще недостаточна, чтобы внести изменения в проект». Поэтому комиссия рекомендовала снизить темпы строительства КЗС и перераспределить средства (от сокращения темпов) на ускорение строительства очистных сооружений и другие «опережающие» мероприятия. В это же время, на основании анализа спутниковых съемок, академик К. Я. Кондратьев сделал заключение, что после постройки дамбы процессы загрязнения в Невской губе будут протекать катастрофически быстро.

Общественное негодование, статьи в печати и многочисленные обращения в Академию наук заставили Президиум АН назначить еще одну комиссию (распоряжение № 10005-591 от 05.05.1989) под председательством чл.-корр. АН СССР А. В. Яблокова. В составе комиссии было 36 человек, из них — 5 академиков,
7 членов-корреспондентов, 16 докторов наук, 7 кандидатов наук. В их числе был и автор этой статьи. Позднее по просьбе Министерства здравоохранения в комиссию дополнительно были включены еще 8 ученых специалистов по гигиене и эпидемиологии.

Комиссия рассмотрела следующие вопросы:

1.    Этапы утверждения проекта защитных сооружений.

2.    Анализ проекта.

2.1. Экологическое обоснование проекта.

2.2. Социально-экономическое обоснование проекта.

3. Динамика элементов экосистемы Невской губы и восточной части Фин­ского залива.

3.1. Состояние системы до начала строительства защитных сооружений.

3.2. Изменение элементов экосистемы после начала строительства.

3.3. Причины изменения состояния элементов экосистемы.

4. Прогноз экологического состояния Невской губы.

Кроме того, оценивалась степень научной достоверности прогнозов изменения экологического состояния губы и залива, санитарно-гигиенических последствий, а также методов гидравлического моделирования, послуживших обоснованием для строительства.

Личный вклад автора в работу комиссии был изложен в представленной записке по следующим разделам: идеология проекта; оценка состояния губы и залива после осуществления КЗС; прогнозные характеристики экосистем губы и залива; оценка ущерба от строительства дамбы и дополнительных затрат по его предотвращению; возможные мероприятия по предотвращению негативных последствий строительства КЗС. Также была дана негативная оценка результатам гидравличе­ского моделирования, заложенным в проект. После обстоятельного изучения технического проекта и сопоставления материалов натурных исследований экологического состояния губы и залива, проведенных до, во время и после возведения основных объектов дамбы, комиссия пришла к следующим выводам:

— Проект КЗС экологически не обоснован, а его экономические основы ошибочны.

— После строительства дамбы в Невской губе и восточной части залива изменились структура и динамика водных потоков и донных отложений.

— Резко ухудшились санитарно-гигиенические показатели качества воды и рекреационные возможности водоемов.

— Наличие дамбы резко снизило, или свело на нет, эффективность меро­приятий по очистке сточных вод города и оздоровлению Невской губы, даже несмотря на улучшение экологической ситуации в бассейне Ладожского озера.

— Следовательно, основной причиной ухудшения экологического состояния Невской губы и восточной части залива явилось именно наличие дамбы, продолжение строительства которой резко увеличивает неоправданный экологический риск.

Комиссия рекомендовала: строительство дамбы прекратить и разработать проект улучшения экологической обстановки, используя следующие альтернативные варианты:

— ликвидацию дамбы и осуществление локальной защиты города от наводнений,

— увеличение «прозрачности» дамбы, перенос выпусков в оптимальные места и усовершенствование технологии всех систем очистки сточных вод.

Из выводов комиссии совершенно очевидно, что защита от наводнений и обеспечение необходимого экологического состояния должны рассматриваться только совместно.

Официально утвержденный «правительственный» вариант существенно влияет на объективность его оценки, заставляя многих специалистов умалчивать об известной им негативной информации, поскольку выступить с противоположным мнением означает самому поставить под «высочайшее» сомнение свою научную репутацию, а решиться на это может не каждый. Тогдашний Президент АН СССР, академик Г. И. Марчук (в отличие от прежнего Президента Академии А. П. Александрова) официально подтвердил, что влияние КЗС на гидрологический режим и экологическое состояние Невской губы, по его мнению, незначительно. Тем не менее, председатель комиссии А. В. Яблоков не побоялся вынести вышеуказанное негативное мнение комиссии на Президиум АН СССР, и последний не смог полностью его игнорировать, признав, что «основной причиной ухудшения экологического состояния Невской губы и восточной части Финского залива является наличие дамбы».

Выводы комиссии были решительно поддержаны не ангажированной научной общественностью Ленинграда и депутатским корпусом Ленинградского городского Совета народных депутатов.

На основании выводов и рекомендаций всех комиссий Вторая сессия 21-го созыва Ленинградского городского Совета народных депутатов 15 октября 1990 года приняла Решение № 26 «О комплексе сооружений защиты Ленинграда от наводнений», в котором постановила:

1.    Считать нецелесообразным продолжение строительства комплекса сооружений защиты (КЗС) Ленинграда в рамках существующего проекта.

2.    Объявить конкурс проектов восстановления санитарно-гигиенических характеристик Невской губы и реконструкции КЗС (включая и проекты разборки дамбы).

3.    Подготовить проект постановления СМ СССР об объявлении Невской губы зоной экологического бедствия.

Итак, согласно этому решению Невская губа признана находящейся в состоянии экологического бедствия, и строительство КЗС было приостановлено. Теперь предоставим читателю возможность самому более детально оценить аргументы «за» и «против», то есть выявить плюсы и минусы дамбы, и получить представление о том, насколько необходима ее достройка.

Об официально заявленных плюсах пока можно говорить только гипотетически, по материалам проекта. (Далее сокращенно цитируются выдержки из статьи С. С. Агалакова, Ю. А. Григорьева и М. Ф. Складнева «Комплекс сооружений защиты города Ленинграда от наводнений. Научные исследования по обоснованию комплекса». Известия ВНИИГ, т. 132, 1979.)

«Проект сооружений защиты Ленинграда от наводнений является частью Генплана развития Ленинграда, решающей следующие задачи первостепенной государственной важности:

1. Обеспечение безопасных условий жизни и деятельности населения и сохранность материальных и культурных ценностей.

2. Обеспечение бесперебойной работы предприятий, предотвращение материального ущерба.

3. Обеспечение использования пониженных приморских территорий для нового жилищного строительства.

4. Создание автотранспортного перехода, соединяющего берега Невской губы.

5. Создание условий для улучшения гидрологического режима и санитарного состояния Невской губы в результате перераспределения стока р. Невы между Северными и Южными воротами Невской губы и изменения течений путем маневрирования затворами водопропускных сооружений». (Как показали результаты физического и математического моделирования, маневрирование затворами способно влиять на течения только в непосредственной близости от дамбы и не может быть эффективным для улучшения гидрологического режима и санитарного состояния.)

А вот уже не гипотетические, а фактические минусы, выявившиеся после строительства:

1.    Сооружение дамбы в проливах Невской губы сузило их ширину в 8,4 раза (на 88%), а сечение — в 3,51 раза (на 71%) и соответственно уменьшило их пропускную способность. В связи с тем, что уклоны водной поверхности у дамбы в 10 раз меньше, чем в Неве, ее водопропускные сооружения в обычных условиях могут пропускать лишь от 3-х до 50% невского стока. Полностью сток Невы способен проходить только в условиях подпора. Соответственно, строительство дамбы привело к тому, что Невская губа постоянно находится в подпертом состоянии, то есть с повышенным уровнем при ординаре. Изменился и характер колебаний уровня в губе. Самые высокочастотные колебания уровня (повторяемость которых 80—90%) при наличии дамбы уменьшились вдвое, что соответственно снизило интенсивность процессов перемешивания, разбавления и выноса загрязнений, приводя к их аккумуляции и накоплению.

2.    Произошло общее снижение повторяемости всех уровней ниже ординара (на 8—20%), и в той же пропорции возросла повторяемость уровней выше ординара в диапазоне от 0 до 120 см. Тем самым в губе и дельте после строительства дамбы искусственно поддерживаются более высокие уровни воды, чем в естественном состоянии акваторий. Это обстоятельство чрезвычайно опасно для города, находящегося в зоне избыточного увлажнения, при котором дельта и губа являются дренирующими системами. Устойчивое стояние воды на более высоких отметках ухудшает дренаж и создает условия для обратной подпитки грунтовых вод на городской территории со стороны водоемов. По расчетам, подтопление территории к настоящему времени уже распространилось на расстояние от 7 до 20 км от уреза воды. Все это ведет к увлажнению грунтов, ослаблению несущей способности грунтовых оснований, нарушению фундаментов и последующей деформации и разрушению зданий, сооружений и подземных коммуникаций. Свидетельством этому являются многочисленные и постоянно возрастающие аварии и разрушения зданий, трубопроводов и даже метро.

3.    КЗС изменил структуру течений в Невской губе и за ее пределами и на 20—30% ухудшил условия водообмена губы с заливом. Узкие транзитные потоки сформировались между обширными водоворотными зонами, способствующими процессам аккумуляции. Ухудшился вынос загрязнений, увеличилось их осаждение и концентрация в Невской губе, что фактически полностью ликвидировало эффект работы городских очистных сооружений. Полностью ликвидирована и природная самоочистительная способность Невской губы и восточной части залива. Резкое снижение интенсивности динамических процессов в рукавах дельты Невы способствует их зарастанию водной растительностью, накоплению загрязнений и непрерывно усугубляющемуся ухудшению экологического состояния и качества воды.

4.    За пределами дамбы, в восточной части залива, загрязненность воды несколько снижается из-за аккумуляции загрязнений в Невской губе. Однако из-за нарушения динамики водных масс создаются благоприятные условия для усиленного развития жизнедеятельности планктонных водорослей, среди которых доля токсичных синезеленых за последние 20 лет возросла до 75%. Этому способствовало:

а) возведение дамбы в зоне контакта двух водных экосистем, что обеспечило ликвидацию природного механизма самоочищения;

б) резкое увеличение количества минеральных питательных веществ, поступающих с очистных сооружений города и потребляемых при воспроизводстве водорослей;

в) улучшение физических условий для воспроизводства водорослей (повышение прозрачности воды и ее температуры в результате нарушения контакта губы и залива и уменьшения вертикального перемешивания). Это особенно неблагоприятно для курортного района города и создает общую опасность эвтрофирования (цветения) Финского залива.

Таким образом, очевидно, что количество уже существующих минусов преобладает над гипотетическими плюсами. При этом количество минусов и их абсолютная величина непрерывно растут.

Приблизительная оценка ежегодного ущерба соизмерима с полной стоимостью дамбы. То есть мы каждый год строим по дамбе (причем и в буквальном и в переносном смысле в долг), а поскольку отрицательный эффект ежегодно накапливается, то и проценты по долгу растут в геометрической прогрессии.1

С такими показателями мы и пришли к решению об остановке строительства. Но это был короткий период «разгула демократии», когда к разумному мнению общества и даже отдельных личностей власть иногда прислушивалась. Особенно в тех случаях, когда это разумное мнение можно было использовать и в личных целях. Именно тогда на волне протеста многие мои соратники и единомышленники прошли на выборах во власть и заняли там теплые места, тут же забыв о своей недавней борьбе, которая уже стала помехой для их дальнейшей карьеры. Так что соратников у меня после этого не осталось. Но я люблю свой город и буду продолжать дело моей человеческой и научной чести до конца жизни.

Строить во что бы то ни стало!

Казалось, высшая научная инстанция страны, Академия наук, выразила свое мнение. Но оно не стало последним. Что же оказалось выше? А выше оказалась платная комиссия из международных специалистов, организацию и финансирование которой санкционировал последний Председатель Совмина СССР
Н. И. Рыжков. Воистину последний звонок во всех отношениях! И очень характерный. Капитулировать — так уж по всем направлениям. Своей науки быть не должно. Запад нас научит…

Решение № 26 Ленинградского городского Совета о нецелесообразности строительства КЗС принято 15 октября 1990 года. Еще чернила не просохли, а уже12 ноября Распоряжением СМ СССР № 1872р привлекаются зарубежные ученые — «к участию в проведении экспертизы по проблеме улучшения санитарного и экологического состояния Невской губы и защиты г. Ленинграда от наводнений». Предусмотрена и оплата — в размере 400 000 долларов. (И сразу понятно, почему нашим академическим комиссиям веры нет. Ведь бесплатно работали, и даже на общественных началах. Кто же таким ученым поверит, если цена им даже не копеечная?..)

Подготовка к возобновлению строительства велась планомерно, быстро и за наличные. Найден был надежный зарубежный подрядчик — Дельфтская гидравлическая лаборатория Delft Hydraulics, при которой создана рабочая группа Международной экспертной комиссии. (Голландцы! Издревле знамениты дамбами. Куда нам до них!)

Подобраны, подготовлены и переданы в рабочую группу Международной комиссии необходимые данные, которые должны дать и дадут только однозначный результат — дамба должна быть!

В порядке оплаты текущих расходов со 2 июля 1990 года четырьмя траншами (02.07 — 11 862 долларов; 05.10 — 50 805 долларов, 10.10 — 5413 долларов и 11.11 — 107 581 доллар) Международной комиссии перечислено175 661 доллар со счетов строительства КЗС.

Сначала деньги, но, соответственно, «стулья» уже оплачены, а кто платит, тот и заказывает. Однако светят еще 400 000 долларов, поэтому уже в декабре 1990 года выдается окончательное заключение.

Оно весьма примечательно, поэтому будет не лишним его вкратце изложить и прокомментировать.

Международная экспертная группа (далее — МЭГ) в своих выводах ссылается на то, что экология Невско-Ладожской водной системы на протяжении длительного периода существования города была подвержена антропогенному воздействию, включающему: сбросы сточных вод, нарушение режима болот, изъятие грунта из Невской губы и Невы для подъема территорий, свалку грунта и снега в воды Невской системы. В связи с этим влияние строительства дамбы в последние 10 лет пренебрежимо мало по сравнению с длительным действием перечисленных факторов. (Здравого смысла в таком сравнении нет, зато подход эпохален!) Кроме того, МЭГ считает, что за последние 10 лет показатели качества воды в губе не ухудшились, а даже улучшились. (На основании данных, представленных дирекцией строительства.)Из всего этого следует вывод, что дамба должна быть достроена.

Корректность подобного анализа можно проиллюстрировать следующим примером. Допустим, по дороге на работу в дождь у меня иногда промокали ноги. Чтобы избавиться от этой неприятности раз и навсегда, мне предложили вбить в пятки длинные гвозди и ходить на них. Ноги «почему-то» стали болеть. Для полной объективности и независимости оценки ранее осуществленного лечения я даже обратился к платному иностранному эксперту, который, обследовав меня, сказал, что я всю жизнь курил, пил и даже общался с женщинами, и по сравнению с этим гвозди в пятках сущая мелочь, они даже полезны…

Далее МЭГ глубокомысленно называет недопустимым сброс загрязненных вод в акваторию и считает, что их надо чистить, а поскольку дамба должна оказывать положительное воздействие на окружающую среду, рекомендует вблизи от нее создавать сильно увлажненные земли (болота?) и рекреационные зоны.

Продолжая нашу аналогию, иноземный эксперт должен был бы посоветовать мне больше заниматься физкультурой, а также для тренировки завести лужу прямо у дома... Дальнейшие комментарии, как говорится, излишни, хотя всю эту «лапшу на уши» руководство страны оценило более чем в половину миллиона долларов и их выплатило.

Несколько человек из комиссии Президиума АН СССР (в том числе и я) встретились тогда с членами МЭГ и попытались показать абсурдность и вредоносность их заключения. В ответ на это финские участники МЭГ сказали: «Вы предлагаете разобрать дамбу. А куда все это потечет?» На что я тоже ответил вопросом: «А куда это текло все предшествующие 290 лет?» Так что международные эксперты прекрасно понимали, что именно они рекомендуют. Тем более при столь мощном противостоянии Правительства СССР собственным ученым и интересам своей страны.

А дальше происходит разрушение СССР, но остается нерушимой дамба, и продолжение следует уже в иной социальной системе и в другом государстве.

Реабилитация и возобновление
прекращенного строительства

С 1992—1993 года в эпохальном строительстве дамбы начался новый, «капиталистический» этап. Если в 1917 году переход от капитализма к социализму проходил под лозунгом «грабь награбленное», то обратный переход соответствует лозунгу «грабь народное». Именно в этом истинная причина «упертого» строительства КЗС. При социализме дамба давала возможность практически бесконтрольно распоряжаться огромными финансовыми и материальными средствами строительства, а при возвращении к капитализму — все эти средства «прихватизировать». Как это происходило, детально описал народный депутат горсовета А. А. Ливеровский — председатель депутатской комиссии по расследованию деятельности руководства строительства КЗС (серия статей под заголовком «Химеры Маркизовой лужи», газета «Вечерний Петербург» от 11.12.92, 18.12.92 и 15.01.93). Знакомство с этими публикациями полностью проясняет причину дальнейшей возни с дамбой.

Оказывается, в советские времена эта великая стройка действительно была оснащена великим количеством строительного оборудования, техники, транспорта, плавсредств, дефицитных материалов и т. д. и т. п. И все это исчезло, растворилось, как будто ничего и не было. Забегая вперед, нужно сказать, что возобновление строительства начиналось уже на почти пустом месте. Новая частная фирма (например, выигравшая тендер БСК) пришла со своим частным оборудованием, за что и платить надо по полной стоимости. А то, что было раньше, это уже мираж и химеры. Теперь нужно срочно реабилитировать проект, и тогда под эту «коровку» можно брать в долг (у ЕБРР под гарантию РФ) и успешно «доить» ее снова и снова до бесконечности. Такую тактику поддерживает правительство города и страны.

Поскольку опираться на абсолютно необоснованные и даже абсурдные рекомендации МЭГ было невозможно, Правительство РФ просто издало Постановление № 1293 от 25.11.1994 «О завершении строительства сооружений защиты г. Санкт-Петербурга от наводнений», мотивируя это действие его особой важностью. Никаких других обоснований приведено не было. Собственно, зачем? И для кого это нужно обосновывать? Для жителей Петербурга, что ли?..
В постановлении указывалось на необходимость завершить КЗС к 2001 году. Генподрядчику поручалось проведение необходимой (без уточнения, какой именно и кому необходимой) корректировки проекта (фактически давалось разрешение на любые изменения, в любую сторону). Министерству строительства РФ поручалось осуществить экспертизу проекта и переутвердить его смету.

И такое постановление издается после того, как все российские комиссии подтвердили разрушительную роль построенной дамбы для города и природных водоемов. В нем нет ни одного слова об экологической экспертизе. Классический образец чиновного презрения к людям. Подписано В. С. Черномырдиным.

К этому времени уже можно было осуществить более или менее полную оценку влияния построенной дамбы на изменение природного режима и жизнь города. Проведя подобный уникальный (как по масштабу, так и по стоимости) эксперимент, было бы естественно рассмотреть его результаты. Оценка всех изменений, связанных со строительством дамбы, проводилась в сопоставлении с общими результатами воздействия иной хозяйственной деятельности, осуществляемой в этот период во всей водной системе, что позволило выделить и оценить роль и долевое участие всех факторов. Детальное изложение этой работы дано в монографии «Экологическая безопасность водной системы Санкт-Петербурга», изданной в 2000 году и тогда же презентованной премьер-министру РФ В. В. Путину…

Но как же проходила современная реабилитация проекта?

Тихо и практически тайно (во всяком случае, не гласно).

На мое обращение в Правительство РФ, переданное вместе с упомянутой монографией, я получил ответ от Министерства природных ресурсов (№ 33-01-2/41 от 26.01.01), в котором руководителем Департамента МПР по охране окружающей среды и экологической безопасности А. М. Амирхановым разъяснялись все положительные качества дамбы (см. выше) и — вопреки истине — сообщалось, что многочисленные комиссии отмечали незначительное влияние КЗС на экологическое состояние водной среды губы и залива. Упор делался на выводы МЭГ. Кроме того, было указано, что в 1995—1996 гг. экологическое состояние губы и залива оценивалось экспертами ЕБРР, которые также пришли к заключению о «незначительном влиянии КЗС» на состояние этих объектов и целиком поддержали выводы МЭГ.

Какими методами проводилась эта оценка и что именно свидетельствует о «незначительном влиянии КЗС», в письме не сообщается, и ссылки на какие-либо публикации в СМИ по этому поводу не приводятся. Видимо, информация, как говорится, не для широкого круга.

Далее МПР сообщает, что в 1997 году в рамках нидерландского проекта «Интегрированное управление водными ресурсами» проведен комплексный анализ динамики водной среды по основным параметрам загрязнения за 25 лет (то есть с 1970 г.?). О программе, принципах и методике этого проекта в СМИ опять же ничего не сообщалось, тем более, применительно к дамбе.

МПР приводит следующие тезисы из заключительной части этого анализа:

1.    Источниками загрязнения Невы, губы и залива являются сточные воды Петербурга и пригородов. (Результат явно неоспоримый и очень «глубокий», непонятно только, зачем для этого привлекались Нидерланды.)

2.    В бассейнах Невы и губы построен ряд очистных сооружений, в том числе Центральная и Северная станции аэрации, на которых очищается до 70% сточных вод, и в 1990—1995 годах достигнута стабилизация антропогенного воздействия. (Напомним, что до строительства дамбы 100% сточных вод сбрасывалось без очистки, а что касается стабилизации, то она достигнута потому, что объем сбросов из-за сокращения производства резко уменьшился.)

3.    Недостроенные очистные сооружения в Юго-Западной части города обостряют жилищную проблему… И далее в таком же примитивно-просветитель­ском духе.

Все это дает понять, что строительство КЗС должно быть завершено.

И ни слова о том, что, несмотря на очистку 70% объема сточных вод и их общее сокращение, экологическая ситуация в Неве, губе и заливе продолжает ухудшаться. Следовательно, из-за разрушения дамбой механизма природного самоочищения городские очистные сооружения никогда не будут работать эффективно, а огромные деньги налогоплательщиков на их эксплуатацию выбрасываются на ветер. Это не ошибка или недомыслие, а просто преступление.

В ответе МПР полностью проигнорировано мое предупреждение о том, что изменение природного уровенного режима после строительства дамбы ведет к подтоплению и неизбежному разрушению подземных коммуникаций и фундаментов зданий на территории города, чему имеется огромное количество свидетельств и о чем постоянно сообщают СМИ. Опасность еще больше возрастает с развитием в городе высотного строительства. Петербург не может и не будет иметь будущего, если власть не поймет, что к природе нужно обращаться на «Вы», ее недопустимо игнорировать и обижать своим вельможным невежеством.

Чтобы завершить реабилитацию проекта дамбы и осуществить ее достройку, Министерство финансов РФ обратилось к ЕБРР с просьбой финансировать это мероприятие, но ЕБРР потребовал проведения анализа экологического воздействия КЗС на состояние окружающей среды. Совершенно очевидно, что мнение российских ученых, на основании которого было принято решение о прекращении строительства, никак не оправдывало его возобновление. Учитывая эти обстоятельства, Госстрой РФ в 2002 году принял «соломоново» решение — поручить выполнение реабилитации проекта дамбы нидерландскому консорциуму НЕДЕКО. Именно в состав этого консорциума и входила фирма Delft Hydraulics, которая в 1990 году готовила отчет Международной экспертной группы. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что выводы НЕДЕКО по порученному ей «Анализу экологического воздействия» (АЭВ) в 2002 году никак не будут отличаться от представленных ранее выводов МЭГ. Тем самым Госстрой РФ сознательно или «по недоразумению» организовал целенаправленную фальсификацию, чтобы протащить губительное для Петербурга решение. Финансирование АЭВ осуществлялось Фондом Японо-Европейского Сотрудничества и ЕБРР. НЕДЕКО утверждает:

Результаты работы двух комиссий Академии наук СССР содержали «противоречивые выводы о влиянии КЗС на окружающую среду», вследствие чего была сформирована Международная экспертная группа. Утверждение лукавое.
Содержательная часть выводов обеих комиссий полностью совпадает. Лишь в заключении первой комиссии (по указанным ранее причинам) негативные последствия всячески смягчены, тогда как комиссия Президиума АН однозначно высказалась против строительства КЗС, после чего Ленсовет и запретил строительство.

Выделен 31 показатель потенциального воздействия КЗС на окружающую среду. (Методика оценки и результаты воздействия в резюме не приводятся.) Указано, что АЭВ выполнен в соответствии с экологическими требованиями ЕБРР. Поскольку требования не обозначены, они не могут иметь юридической силы для РФ. По Федеральному Закону об охране окружающей среды проведение оценки воздействия определяется статьей 32 ФЗ № 7 от 10 января 2002 года. Также нет ссылок на то, что АЭВ НЕДЕКО соответствует нормативам экологической экспертизы и Закону об охране окружающей среды РФ, согласно статье 33 которого проект любого строительства должен проходить государственную экологическую экспертизу, стандарты которой определены с федеральным законом об экологической экспертизе.

Все дальнейшие выводы АЭВ НЕДЕКО о «незначительности воздействия КЗС на состояние окружающей среды» не подтверждаются какими-либо натурными данными. Любые негативные явления в акваториях Невской губы и Финского залива авторы АЭВ относят на счет каких угодно других видов деятельности, осуществляемых в городе и пригородах.

О том, как проходило «общественное обсуждение» достройки дамбы, детально и красочно рассказано в статье В. В. Костюковского «Будем косить камыш…», опубликованной в «Новых Известиях» от 23.07.2002.

Эпилог

И вот все позади. Никакого здравого смысла в этой проблеме не существует. Без какой-либо экологической экспертизы «дорабатываемого» проекта КЗС в июне 2003 года был объявлен тендер на начало достройки. Его выиграла БСК, в июле 2003 года приступившая к работам... Так и хочется применить к этому случаю слова высокопоставленного «златоуста»: «Ну и чесали бы там, где хочется», — зачем же деньги во вред тратить? В 2003 году уже «освоили» 250 миллионов рублей, за 2004 год — еще 500 миллионов. Если «освоить» от слова «своё», тогда все понятно.

С начала строительства КЗС прошла четверть века. Выросло новое поколение, которое уже не знает, что Невская губа когда-то представляла собой часть Финского залива и Балтийского моря, и думает, что она всегда была зарастающим и заболачивающимся городским прудом площадью 400 кв. км. Вот так, не в лучшую сторону мы изменяем природу и сознание людей.

Несколько слов о последних событиях. В Петербурге принят Генеральный план развития города до 2025 года. Основными направлениями развития признаны: достройка КЗС (стоимость 1 миллиард долларов); строительство кольцевой дороги и западного диаметра (1,5 миллиарда долларов); «Морской фасад» (0,5 миллиарда долларов) и китайский квартал (1,5 миллиарда долларов). К этому добавляются и другие, сопоставимые по сумме затрат, городские проблемы. При этом Генеральный план ни в коей мере не учитывает, что все эти мероприятия будут осуществляться на неблагоприятно измененном природном фоне. Поэтому именно сейчас было бы целесообразно определить настоящие приоритеты, следуя которым, мы могли бы попытаться свести к минимуму будущие потери.

Первый приоритет. Защита водной среды, поскольку именно она является важнейшей и неотъемлемой частью Петербурга. Для этого, в первую очередь, необходимо восстановление условий экологической безопасности всех водных объектов города, а прежде всего — Невской губы и дельты. Необходимо воссоздать условия естественного водообмена губы и дельты с Финским заливом, для чего осуществить частичный демонтаж сооружений КЗС. Это предотвратит дальнейшее загрязнение губы и дельты, обеспечит эффективность работы городских очистных сооружений и снимет проблему разрушения города от его подтопления грунтовыми водами. Будет ликвидирован ежегодный суммарный ущерб в размере не менее миллиарда долларов.

Демонтированные сооружения КЗС можно частично использовать для терминалов Петербургского морского порта и обеспечения транспортной связи острова Котлин и города Кронштадт с материком. Это позволит существенно уменьшить потери капиталовложений при демонтаже и даже возместить их при открывающихся перспективах строительства морских терминалов в районах Бронки, Горской и на Котлине, позволяющих удвоить или утроить грузооборот и получить дополнительные возможности на Балтике.

Второй приоритет. Защита города от затопления при невских наводнениях. Нужно выбрать наиболее эффективный и экономичный вариант. Это может быть выбор между локальной защитой отдельных (наиболее уязвимых) частей города или его полной защитой системой сооружений, возведенных по морскому краю невской дельты и ограждающих как сам город, так и его перспективное строительство. По последнему варианту функциональное назначение защитных сооружений может быть совмещено с использованием их в качестве западного диаметра окружной дороги и с размещением Морского пассажирского вокзала. Дополнением этого варианта является строительство регулирующей плотины на Неве в районе Ивановских порогов для перекрытия стока во время наводнений и полной ликвидации зажорных наводнений в зимний период. При этом плотина может сочетаться со шлюзами, гидроэлектростанцией и мостовым переходом, что позволит улучшить условия судоходства в верхнем и нижнем течении Невы.

* * *

Совершенно очевидно, что в настоящий момент даже самый высокопоставленный чиновник — по разным причинам — едва ли решится подписать распоряжение о демонтаже дамбы. Кто же способен ликвидировать этот нарыв?..

Говорят, в демократических и цивилизованных государствах такие проблемы выносятся на общественное обсуждение и само гражданское общество, взвесив все «за» и «против», помогает властям принять правильное решение.