ПЕЧАТНЫЙ ДВОР

Другой

Гюнтер Андерс. Катакомбы Молюссии.
Перевод с немецкого; ред. Л. М. Бланк. М.: Libra, 2019

 

Всё, хватит побед. Поштурмовали, пожгли.

Две тысячи лет даром для нас не прошли.

Михаил Щербаков

 

…Fata libelli

Книги имеют свою судьбу. Особенно в ХХ веке, когда писатель в отчая­нии выкрикивает в опасную пустоту будто заклинание: «Рукописи не горят!» — прекрасно зная: не горят, конечно, если их не жгут. У многих книг в ХХ веке такая же судьба, как у авторов этих книг, — фантастическая, трагическая, типичная и уникальная. Вот и у «Катакомб Молюссии» Гюнтера Андерса — фантастическая, трагическая, типичная и уникальная судьба, как и у придумавшего эти катакомбы Гюнтера Андерса.

В 1933 году левый интеллектуал, близкий к коммунистам, да еще и еврей, Гюнтер Штерн  (псевдоним Андерс)  покинул Германию, справедливо полагая, что в Германии ему путь один: в «катакомбы Молюссии», то есть в концлагерь. Обосновался в Париже. Вскоре к нему в Париж приехала его тогдашняя жена Ханна Арендт  (в будущем знаменитая исследовательница феномена тоталитаризма вообще, фашизма в частности). Ханна Арендт привезла своему мужу рукопись его фантастического (?), антиутопического (?)   (жанр трудно определить) романа «Катакомбы Молюссии». Андерс писал этот роман накануне прихода нацистов к власти, опять же справедливо полагая, что по всем раскладам они к власти придут.

Андерс принес этот роман в единственное немецкоязычное издательство в Париже. Издательство роман отвергло. Его редактор, в будущем яростный антикоммунист, один из основателей послевоенного антикоммунистического Конгресса за свободу культуры, а тогда не менее яростный коммунист  (до обращения коммунистического Савла в антикоммунистического Павла должно было пройти еще четыре года), Манес Шпербер поинтересовался у… товарища Андерса: «Вы полагаете, что это соответствует линии партии?»

Роман тогда не напечатали, хотя его активно рекомендовали к изданию философ Вальтер Беньямин и поэт Бертольт Брехт, люди достаточно известные и достаточно весомые в немецких эмигрантских кругах  (впрочем, не только в них). Роман так и остался ненапечатанным. Его издали в 1992 году после смерти Гюнтера Андерса, уже не нищего, мало кому ве´домого немецкого эмигранта, но видного деятеля антиядерного движения, философа и культуролога. Репутация Андерса в конце жизни была такова, что его, без какой-либо ученой степени, приглашали читать лекции крупнейшие университеты Запада. Теперь книгу перевели на русский язык. Увы… Эта муд­рая, печальная книга читательским успехом не пользуется, что, по-моему, в данном случае и не очень важно. Есть книги, обреченные на читательский неуспех, но прочно стоящие на полках мировой культуры. «Катакомбы Молюссии» из их ряда.

 

 

Судьба человека

К сожалению, «Катакомбы Молюссии» на русском вышли без предисловия, хотя бы вкратце рассказывающего биографию автора. Хотя бы ее начало. Это зря. Рассказанная биография до написания «Катакомб…» Гюнтера Андерса позволила бы объяснить и читательский неуспех «Катакомб…», и прочное их стояние на полках культуры  (возможно, и политики)  ХХ и XXI веков. Елико возможно восполняю этот пробел.

Гюнтер Андерс  (Андерс означает «другой»)  родился в 1902 году в семье знаменитых психологов Виллиама и Клары Штерн, создателей современной детской психологии. Его сестра Хильда Штерн  (в будущем Хильда Мархвица, жена классика гэдээровской литературы Ханса Мархвицы)  стала коммунисткой, участницей самой первой, разгромленной под ноль группы Сопротивления в нацистской Германии, кружка Ганса Вестерманна — коммуниста, не раз и не два изгоняемого из КПГ за несоответствие «линии партии». Ганса Вестерманна убили в 1935 году в концлагере Фульсбюттель. Хильда Штерн отсидела два года в тюрьме. В 1937 году бежала из Германии.

У ее брата было три потрясения в жизни, определившие его жизнь. Он об этом сам написал. Первое: в 1915 году вместе с папой и мамой он ехал из Бреслау  (ныне Вроцлав)  в Любек. На вокзале в Люттихе подросток увидел инвалидов войны. Безногие, они сидели в ряд, прислоненные к стенке вокзального помещения. С этих пор Гюнтер стал убежденным пацифистом.

Второе потрясение: в гимназии, где он учился, он подружился с парнем, как и он, пацифистом, а следственно, интернационалистом. Они создали тайный союз: «EU»  («Европейский союз», как вы догадываетесь), ну, чтобы в мире без Франций, Германий, Англий, жить единым, сначала общеевропейским, потом человечьим общежитьем, без кровавых разборок, кому какая земля принадлежит. Первая акция ребят из «EU»: закрасили на школьной карте всю территорию Европы белой краской, а поверх белой краски написали: «Европейский союз». Мало того что они были наказаны учителем  (это было предусмотрено акцией), их до крови измолотили их же одноклассники. Мол, какое  (непечатное слово)  ЕU? Гейропа? Нам надо Германию с колен поднимать и разбираться с величайшей геополитической катастрофой начала ХХ века: ликвидацией Германской империи. Побитые пошли в медпункт. Медсестра  (девушка из присоединенного только что к Франции Эльзаса)  спросила у избитых парней: «За что вас так?» Они рассказали. Медсестра помолчала, а потом сказала: «Я тоже хочу в ваш союз…»

Третье, связанное со вторым: оглушительная победа нацистов в Германии, в стране, которая  (казалось бы)  на всех парах шла к победе пролетарской коммунистической революции. Зря, что ли, официальным языком Коминтерна, собиравшего еще в 1920 году в Петрограде и Москве свой Второй конгресс — с участием Ленина, — был немецкий язык? Стоит объяснить второе и третье потрясения, поскольку они напрямую связаны с книгой «Катакомбы Молюссии», писавшейся  (повторюсь)  в тот момент  (момент истины), когда нацисты еще не пришли к власти, когда они еще только стали третьей по численности фракцией в парламенте Веймарской республики. Потому что «Катакомбы Молюссии» — книга отчаяния. Посыл и месседж ее такой: «История прекратила течение свое. Нас ждет мрак. Беспросветный. Мы проиграли. За редутом сдается редут…»

 

 

Книга отчаяния

Для каждого думающего порядочного человека фашизм  («революция отвратительного вида», как точно назвал это явление, пусть и в частной беседе, Юрий Тынянов) — проблема. Но для думающего человека с левыми, революционными убеждениями  (каковым был и оставался всю свою жизнь Гюнтер Андерс)  эта проблема — травматична и драматична. Уже хотя бы потому драматична и травматична, что «прошлое меняется вместе с будущим». Появление «революции отвратительного вида» обнаруживает отвратительные  (фашистские)  черты и в революциях прошлого, тех, на верность которым присягает добросовестный наблюдатель левых убеждений  (вроде Гюнтера Андерса) .

Основа левого мировоззрения — человек по природе добр и по природе же свободен  (а меж тем он повсюду в цепях). Злым человека делают социальные условия  (несвобода прежде всего). Между тем фашизм демонстрирует: есть люди, которым очень хорошо быть злыми. Им хорошо лупить безоружных и беззащитных демонстрантов, издеваться над заключенными, пытать их. Им хорошо иметь карт-бланш на неприкрытое, наглое насилие, ложь, жестокость. Они только прикрываются: мол, мы выполняли приказ. Отдай им приказ: застрелитесь — забюллетенят все как один, мигом откосят от этого мероприятия.

Основа левого мировоззрения  (да и действия) — массовое народное движение во имя «Свободы. Равенства. Братства». Фашизм воочию демонстрирует массовое, народное, ликующее, веселое движение во имя НЕ-свободы  (диктатуры, казарменного порядка, стабильности, беспрекословного, радостного подчинения вождю, отцу нации), НЕ-равенства  (какое равенство? Мы — немцы  (нужное слово подставить) — раса господ, за это нас все ненавидят, поднимемся с колен — всех нагнем), НЕ-братства  (нет и не может быть никакого братства, есть вечная борьба за жизненное пространство, и мы — немцы  (нужное слово подставить) — ее выиграем). Беда для убежденного левого интеллектуала, каковым был  (и оставался)  Гюнтер Андерс.

Собственно, эта драма, эта травма и воплощены в его «Катакомбах Молюссии». В стране Молюссии победил фашизм. Всех, кто сколько-нибудь не согласен с победителями, бросают в подземелья, буквально в подземную тьму. Там узники в непроглядной тьме беседуют друг с другом. Рассказывают друг другу истории, похожие то на жуткие притчи Франца Кафки, то на парадоксальные параболы Бертольта Брехта. Русский читатель с некоторым удивлением обнаружит в этом построении книги сходство с пьесой Иосифа Бродского «Мрамор». С тем отличием, что узники Бродского сидят в светлой башне, а узники Андерса — в кромешной тьме подземелья. Более того, русский читатель с неменьшим удивлением обнаружит, что к этой книге очень подошел бы эпиграф из стихов современного русского поэта: «Там, где вечный январь на дворе, / Лед по улицам, шапки по крышам, / Там мы выживем, в тесной норе, / И тепла себе сами надышим  (курсив мой. — Н. Е.)».

Кроме того, современный русский читатель очень скоро увидит: книга-то не о тоталитаризме  (как, скажем, «1984»), а о том, почему мы  (революционеры)  проиграли тоталитаризму. Там есть немало точных наблюдений. Например: «Крик — это слово, которое делает вид, будто оно — исполнение самого себя. Тебе не доводилось видеть людей, которые возвращаются, прослушав речь какого-нибудь знаменитого крикуна? Разве они не были воодушевлены, будто он не просто говорил, но что-то сделал? Или даже как будто они что-то сделали? Разве они не выглядели как после победы, а не до нее? <…> „Ты презираешь правду, — сказал Егусса на пробу. — И восхваляешь ложь“. — „Я ее не восхваляю, — отвечал Оло, — я оцениваю ее силу“. — „И находишь эту силу большой?“ — „Ужасающей, — прошептал Оло, — ведь мы не вправе кричать“  (курсив автора. — Н. Е.)».

Сила наших врагов — в крике, в разбуживании всего зверского, иррационального, подсознательного, что есть в человеке, в «крике»; но мы не вправе «кричать», не вправе использовать те же методы, потому что тогда чем мы будем отличаться от наших врагов? Значит, мы обречены на поражение, особенно в том случае, если наши враги у власти. Значит, нам остаются катакомбы, тесные норы, где придется надышивать тепло самим. Если дадут это тепло надышать.

Вряд ли читательский успех может ждать книгу отчаяния, но на полке культуры место ей обеспечено.

Никита Елисеев

Анастасия Скорикова

Цикл стихотворений (№ 6)

ЗА ЛУЧШИЙ ДЕБЮТ В "ЗВЕЗДЕ"

Павел Суслов

Деревянная ворона. Роман (№ 9—10)

ПРЕМИЯ ИМЕНИ
ГЕННАДИЯ ФЕДОРОВИЧА КОМАРОВА

Владимир Дроздов

Цикл стихотворений (№ 3),

книга избранных стихов «Рукописи» (СПб., 2023)

Подписка на журнал «Звезда» оформляется на территории РФ
по каталогам:

«Подписное агентство ПОЧТА РОССИИ»,
Полугодовой индекс — ПП686
«Объединенный каталог ПРЕССА РОССИИ. Подписка–2024»
Полугодовой индекс — 42215
ИНТЕРНЕТ-каталог «ПРЕССА ПО ПОДПИСКЕ» 2024/1
Полугодовой индекс — Э42215
«ГАЗЕТЫ И ЖУРНАЛЫ» группы компаний «Урал-Пресс»
Полугодовой индекс — 70327
ПРЕССИНФОРМ» Периодические издания в Санкт-Петербурге
Полугодовой индекс — 70327
Для всех каталогов подписной индекс на год — 71767

В Москве свежие номера "Звезды" можно приобрести в книжном магазине "Фаланстер" по адресу Малый Гнездниковский переулок, 12/27

Сергей Вольф - Некоторые основания для горя
Это третий поэтический сборник Сергея Вольфа – одного из лучших санкт-петербургских поэтов конца ХХ – начала XXI века. Основной корпус сборника, в который вошли стихи последних лет и избранные стихи из «Розовощекого павлина» подготовлен самим поэтом. Вторая часть, составленная по заметкам автора, - это в основном ранние стихи и экспромты, или, как называл их сам поэт, «трепливые стихи», но они придают творчеству Сергея Вольфа дополнительную окраску и подчеркивают трагизм его более поздних стихов. Предисловие Андрея Арьева.
Цена: 350 руб.
Ася Векслер - Что-нибудь на память
В восьмой книге Аси Векслер стихам и маленьким поэмам сопутствуют миниатюры к «Свитку Эстер» - у них один и тот же автор и общее время появления на свет: 2013-2022 годы.
Цена: 300 руб.
Вячеслав Вербин - Стихи
Вячеслав Вербин (Вячеслав Михайлович Дреер) – драматург, поэт, сценарист. Окончил Ленинградский государственный институт театра, музыки и кинематографии по специальности «театроведение». Работал заведующим литературной частью Ленинградского Малого театра оперы и балета, Ленинградской областной филармонии, заведующим редакционно-издательским отделом Ленинградского областного управления культуры, преподавал в Ленинградском государственном институте культуры и Музыкальном училище при Ленинградской государственной консерватории. Автор многочисленных пьес, кино-и телесценариев, либретто для опер и оперетт, произведений для детей, песен для театральных постановок и кинофильмов.
Цена: 500 руб.
Калле Каспер  - Да, я люблю, но не людей
В издательстве журнала «Звезда» вышел третий сборник стихов эстонского поэта Калле Каспера «Да, я люблю, но не людей» в переводе Алексея Пурина. Ранее в нашем издательстве выходили книги Каспера «Песни Орфея» (2018) и «Ночь – мой божественный анклав» (2019). Сотрудничество двух авторов из недружественных стран показывает, что поэзия хоть и не начинает, но всегда выигрывает у политики.
Цена: 150 руб.
Лев Друскин  - У неба на виду
Жизнь и творчество Льва Друскина (1921-1990), одного из наиболее значительных поэтов второй половины ХХ века, неразрывно связанные с его родным городом, стали органически необходимым звеном между поэтами Серебряного века и новым поколением питерских поэтов шестидесятых годов. Унаследовав от Маршака (своего первого учителя) и дружившей с ним Анны Андреевны Ахматовой привязанность к традиционной силлабо-тонической русской поэзии, он, по существу, является предтечей ленинградской школы поэтов, с которой связаны имена Иосифа Бродского, Александра Кушнера и Виктора Сосноры.
Цена: 250 руб.
Арсений Березин - Старый барабанщик
А.Б. Березин – физик, сотрудник Физико-технического института им. А.Ф. Иоффе в 1952-1987 гг., занимался исследованиями в области физики плазмы по программе управляемого термоядерного синтеза. Занимал пост ученого секретаря Комиссии ФТИ по международным научным связям. Был представителем Союза советских физиков в Европейском физическом обществе, инициатором проведения конференции «Ядерная зима». В 1989-1991 гг. работал в Стэнфордском университете по проблеме конверсии военных технологий в гражданские.
Автор сборников рассказов «Пики-козыри (2007) и «Самоорганизация материи (2011), опубликованных издательством «Пушкинский фонд».
Цена: 250 руб.
Игорь Кузьмичев - Те, кого знал. Ленинградские силуэты
Литературный критик Игорь Сергеевич Кузьмичев – автор десятка книг, в их числе: «Писатель Арсеньев. Личность и книги», «Мечтатели и странники. Литературные портреты», «А.А. Ухтомский и В.А. Платонова. Эпистолярная хроника», «Жизнь Юрия Казакова. Документальное повествование». br> В новый сборник Игоря Кузьмичева включены статьи о ленинградских авторах, заявивших о себе во второй половине ХХ века, с которыми Игорь Кузьмичев сотрудничал и был хорошо знаком: об Олеге Базунове, Викторе Конецком, Андрее Битове, Викторе Голявкине, Александре Володине, Вадиме Шефнере, Александре Кушнере и Александре Панченко.
Цена: 300 руб.
Национальный книжный дистрибьютор
"Книжный Клуб 36.6"

Офис: Москва, Бакунинская ул., дом 71, строение 10
Проезд: метро "Бауманская", "Электрозаводская"
Почтовый адрес: 107078, Москва, а/я 245
Многоканальный телефон: +7 (495) 926- 45- 44
e-mail: club366@club366.ru
сайт: www.club366.ru

Почта России