ДЕНИС  ДАТЕШИДЗЕ

* * *

Я ощущаю кожей городское

Пространство, где освоился давно.

И только в нем ищу себе покоя.

Особенно, когда вверху темно

И пасмурно. И где-то в подсознанье

Такие же огни кругом горят.

И излучают улицы и зданья

Неуловимый смысловой заряд.

Хотя опять живу в другом районе...

Но все районы сеткою дорог

Притянуты друг к другу. На балконе

Ночной обзор на прошлое широк;

Но вместе с тем неважно, что на южной

Окраине ты вырос, а вон там —

Учился... Биографии наружной

Уже не вспомнишь точно по годам.

В окошке новогодняя гирлянда

Мигает: красный, желтый, голубой,

Зеленый. — Лишь четыре варианта.

Так лучше вперемешку, вразнобой! —

Здесь просто что-то было. — Нет расчета

О нем забыть. Нельзя вернуть назад.

Но то, что есть, — оно ведь тоже «что-то»?

И, значит, нету никаких утрат?..

И можно ждать... Не так, как раньше ждали,

А зная, что не будет никогда.

Печаль светла, как снег. Да вот нужна ли?..

Как на картинке в глянцевом журнале —

Другие города, другие да...

* * *

Опять бодрит морозец с ветром.

(Простуду не согнать с губы...)

Дымок нежнейший в небе светлом

Из грубой тянется трубы.

Подумаешь: «Сжигают нечто

Тяжелое, а он — легоvк...»

Но мысль, случайна и конечна,

Быстрее тает, чем дымок.

Проходят, исчезая, люди;

Да птицы серые снуют...

И, разуверившись в уюте,

Душа приемлет неуют.

И блещут инеем и снегом

Застывшей грязи завитки.

И шаг за шагом, след за следом —

Шаги становятся легки.

* * *

Всего, конечно, очень много,

И, вероятно, даже слишком...

Нам не хватает только Бога —

Ко всем затворам и задвижкам

Ключа или, скорее, лома.

А может быть, ломать не нужно?..

Луна, наглядная, как пломба,

Висит надежно и наружно.

Уж не чрезмерно ли серьезны

Твои высказыванья всуе? —

Пусть в парке за дорогой сосны

Стоят в обледенелой сбруе,

Пусть ярко светятся квартиры

(Где неизвестно что творится).

И нету никакой рутины

В том, что назавтра повторится.

...А звезды в сумрачных затонах

За облаком в движенье быстром

Следят, мой взгляд своим затронув

Каким-то рыбьим любопытством...

* * *

Всюду видишь достоинство плоти...

Впрочем, плоть же — подружка душе.

И они, в неустанной заботе

Друг о друге, не помнят уже

Ни о ком. И ни Духа, ни Дара,

Ни стремленья постичь пустоту...

Что сказать? — Симпатичная пара.

(Симпатичней, чем группа «Тату».)

Поневоле смотрю умиленно

И ищу оправданья для всех,

Кто не хочет «зиянья и звона»...

Разве жить — это в сущности грех?!.

Если жизнь в самом деле бесплодна,

Лишь себя восполняя собой,

Если люди — скрепленные плотно

Звенья общей цепи круговой,

Пусть бы сердце бестрепетно билось,

Подростковую свежесть лица

Сохранял вечнодышащий биос —

Без конца, без творца, без отца...

* * *

Скорей всего, температура

Меняет оптику слегка, —

И выглядят совсем не хмуро

Два длинных облачных мазка,

И света позднего полоска

Под вечер — дальней синевой —

Уже не смотрится так жестко

И отчужденно, как зимой.

Точней сказать, мы просто слабы:

Немножко воздух подогрей —

И мысль другая, чем была бы,

Возникнет — ярче и бодрей,

С надеждою на зелень мая...

И свой исток, и свой лимит

В себе самой воспринимая, —

Не превзойдет, не устранит...

Вот если б сцепка вдруг порвалась,–

И нам однажды удалось

Весну с зимой, тоску и радость

Друг другом пропитать насквозь!..

Но внятность боvльшая дана ли,

Чем радость — или чем тоска?..

Без слов, беззвучны, перед нами

Слоятся в небе облака...

* * *

Сегодня снова тучи хмурые...

Но взгляду в первый раз предстали

Проталины зелено-бурые

По линии теплоцентрали.

И дышится чуть-чуть свободнее...

И — как зима ни истомила —

Хранят травинки прошлогодние

В себе остаток хлорофилла, —

Прообраз нового зеленого.

И кажется: круговращенье —

Какого-то неразделенного

Желанья давнего отмщенье.

И, смятое, полузабытое,

Мутируя, как гриппа вирус,

Предстанет... Посмотри, открытое

Пространство всюду оживилось!

Не стоит представлять заранее,

Во что все выльется... Однако —

Рабочие возводят здание,

Пьют дворники портвейн «Анапа»...

* * *

«Смерть тебя отрицает» —

Как с усмешкой Базаров сказал.

Впрочем, кто его знает?..

Люди ходят в бассейн и спортзал,

Вероятно, надеясь,

Что усильями рук или ног

Отодвинут назначенный срок...

— Если это и ересь,

То не худшая. — Все же

Есть задор за себя постоять;

Мышц упругость и кожи;

К потной шее прилипшая прядь. —

«Не сдаваться без боя!»

Я бы, кстати, присовокупил

И другое любое

Приложение сил...

Так, чего-то не зная,

Мы друг другу пример подаем.

Тучи рваное знамя

Озарилось восходом — подъем!

...Но бывает ночами

Ничего не желающий взгляд.

Лишь бы звезды молчали...

(И они, как обычно, молчат.)

* * *

В том ли счастье, чтоб в небо ночное глядеть?

Я не знаю. — Смотря как глядишь.

Эта шероховатая лунная медь

И межзвездная стылая тишь...

Мне привычно дороже был город ночной,

Но порой изменяет и он. —

Занавешенных окон разрозненный рой,

Чей-то будничный отдых и сон.

Почему-то сегодня не так, как вчера:

Слово «счастье» мешает сильней.

Или просто не спится? — Следи до утра

Колебанье огней и теней.

Все хотят полноты... Ну а в чем полнота? —

В ярком свете? В тумане с дождем?

Может быть, мы стократно полнее, когда

Только ищем, томимся и ждем.

Неужели так надо? — Не чувствую сам,

Где прибавлю, а где отниму...

Там решат (если будет какое-то «там») —

Что меня побуждало к чему.

* * *

(1)

Ситуаций — нет. И событий — нет.

Только дней неразрывный ряд.

Никакой не зыблется в них сюжет,

Кроме, разве, роста затрат.

Скудных действий выверенный

                                                           набор,

И усилий, хоть небольших —

Неизбежных. И ни к чему напор

И задор. — Да и нет уж их.

Это просто данности грубой клеть,

Не пытайся ее сломать.

Можно в ней «гореть», и уж точно —

                                                                тлеть;

Сесть на стул и лечь на кровать.

Ты вполне свободен. Сдержи упрек.

И о прошлом своем — ни-ни...

Отыщи оттенки — не меньше трех, —

Изучая во тьме огни;

Возвращаясь вечером из гостей,

Обходи ментов стороной,

И идти старайся ровней, быстрей —

Словно очень спешишь домой...

(2)

Облака скользят, как чужие сны,

А за ними — слепая гладь.

То ли их никак не постичь: сложны,

То ли нечего постигать.

Небосклон то легок, то вдруг тяжел,

Но градаций ценностных в нем

Не ищи. И что ты найти в чужом

Хочешь сне, чего нет в твоем?

Можно жизнь любую свести к одной

Жалкой просьбе («прими!»,

                                                       «согрей!»),

Но зачем дома наросли стеной? —

Столько комнат, окон, дверей...

Чтобы снова даль оправдать и близь,

Все различья форм и длины, —

Верь, что нечто все же должно

                                                       найтись!..

Друг от друга отделены,

Никогда слиянья не обретем,

Чтобы не ослабел накал

Интереса (будничного, притом) —

К чьим-то снам, домам, облакам...

* * *

Так солнце слепило и жглось,

Что зелень земная устала.

И плотное туч покрывало

От рек и озер поднялось.

И листья шумящие рады:

Вот-вот — и прольется гроза.

Всего-то на четверть часа,

А сколько пьянящей прохлады!

Я их понимаю во всем. —

Меж небом томясь и землею,

Не мог приспособиться к зною

И ливнем коротким — спасен.

Дышать бы, дышать бы пока!

Смотреть на текучие капли.

Нам некуда деться, не так ли?

Нас чья-то смиряет рука...