ПОЭЗИЯ И ПРОЗА

Елена Елагина

* * *

Все-то холод, а было тепло.

Пустота и разор в огороде.

Значит, лето, как видишь, прошло,

Да и осень уже на исходе.

Вот и листья на ветках — курьез,

Вот и света становится мало.

И уже затопили всерьез,

Но теплей почему-то не стало.

* * *

Мученик (греч. martis) — свидетель о Христе перед лицом смерти.

И осень влажная, и снежная зима,

И лето жаркое — и снова всё по кругу.

Так полнится бездонная сума,

Мы — лишь свидетели, что зрят то дождь, то вьюгу.

Мы — лишь свидетели… Что, жребий по плечу?

Не угадать, коль станешь подсудимым,

Когда уйти по звездному лучу

Придется — вечно грешным, но любимым.

И так горька последняя мольба,

И так сладка привычной жизни долька…

Но утешает общая судьба:

И мученик — свидетель лишь. И только.

* * *

На бумаге папиросной,

На машинке югославской,

На обрезках в пол-листа

Размножать стихи чужие

И свои взахлеб печатать —

Вот такое было время,

Вот такое было счастье!

Ни смартфоном не заменишь,

Ни собраньем полным книг…

* * *

Заложишь книгу вновь на брошенной странице

И позабудешь, что` там автор говорил

И что` в уста вложил юнцу с его юницей,

Когда их свел-развел и чувством окрылил.

Ах, проза, все твои уловки, ухищренья

Прозрачны, игры все твои наперечет

Знакомы, все твои сюжеты и прозренья,

Абсурды и крючки известны наперед.

Чем удивишь теперь? Не выдохлась, забава?

В пороховницах порох твой не отсырел?

И всадник вновь глядит: налево ли, направо?

И прочь стремглав летит, как пушкинский пострел.

* * *

Голое время — ноябрь.

Деревья до лета немые —

Нечем шептаться, ведь листья,

Будто иссохшие души,

Дружно влекутся,

Смертельным гонимые ветром,

К вечности белого снега,

Влажную речь позабыв.

* * *

И горку на окне с горящими свечами,

И елку всю в огнях, и Дед Мороза к ней

Мы весь декабрь ждем, несытыми очами,

Малейший знак ловя обещанных огней.

Как будто вдруг судьба к нам будет благосклонна,

Хотя бы в эту ночь земного волшебства:              

Оздоровит больных, соединит влюбленных

И всем внушит завет вселенского родства.

Но минет Новый год и Рождество в придачу.

И никаких чудес вновь не увидишь ты.

И елку отвезешь, чтоб посадить, на дачу.

Вон сколько их… Торчат. Растут. Мечты, мечты…

* * *

Вкривь и вкось — не по линеечке,

А по вольному письму.

Что тесниться на скамеечке,

Коли вольно одному?

Коли вольно за околицей,

Где лишь небо да луна,

Запах трав где давней вольницей

Напоит тебя сполна.

Кони там пасутся резвые,

Скифский дух в них не утих,

Возле них уже нетрезвые

Мужики, что спросишь с них?

И несется песнь заветная

То ли в космос, то ли в степь,

И страданье безответное,

Как проржавленная цепь,

Рассыпается вне скреп.

* * *

Не родись красивой,

Не родись ленивой,

Не родись сонливой,

Не родись болтливой.

А родись счастливой,

В меру молчаливой,

В меру боязливой,

В меру похотливой,

Будет-будет счастье

В солнце и в ненастье,

В бурю-непогоду

На твою породу.

* * *

А истина в чем, нам не скажет никто:

Ни модный прозаик в роскошном пальто,

Ни пьяный поэт с вдохновеньем во лбу,

Ни рьяный борец, перемогший судьбу,

Ни грозный священник с пудовым крестом,

Ни умный ученый, зарывшийся в том.

Ни ушлый филолог в броне из цитат,

Ни бравый вояка — сейчас на парад!  

Ни мудрый философ с собранием книг,

Ни шустрый политик, властитель на миг,

Ни беглый спортсмен, мастер высшей из лиг,

Ни едкий сатирик с карманами фиг,

Ни жрец Аполлона в тисках красоты,

Ни тот, кто по-свойски с искусством на «ты»,

Ни пылкий любовник в горячем чаду,

Ни хваткий богач, что с деньгами в ладу.

Ни честный бедняк с медяками в руке,

Ни дервиш веселый — крутись налегке! —

Ни сирый монах, весь в молитвах своих,

Ни бедный безумец, чей разум утих, —

Всяк знает лишь часть боевого слона,

Но в целом картина с Земли — не видна.