ХВАЛИТЬ НЕЛЬЗЯ РУГАТЬ

Владислав Городецкий. Инверсия Господа моего.

М.: Городец-Флюид, 2020

Если представить, что все процессы, происходящие сейчас в обществе, все кризисы — личные, духовные, политические — не разрешились, не были отложены в долгий ящик, а как-то гипертрофированно усугубились, то мы окажемся в пространстве рассказов Владислава Городецкого из сборника «Инверсия Господа моего».

Чтобы лучше представить мир, конструируемый Городецким в этой книге, обратимся к словам самого автора: «К антиутопиям всегда был холоден и я никогда бы не подумал, что моя дебютная книга будет именно антиутопичной. Но такой неожиданный вектор задал первый (из написанных. — А. Ж.) рассказ „Ковчег“. <…> Я поставил себе вопрос — не буду его озвучивать — и получил на него ответ: „Мир погибает“. И покуда мир еще, слава богу, цел, это определило то, что действие будет происходить в будущем. Также люди, которые действуют в текстах, это уже не совсем „мы“, они не тождественны нам, это уже какая-то другая форма жизни. Так я пришел к форме и жанру антиутопии».

Итак, мы в будущем. Перед нами — восемь разных сценариев развития цивилизации и межличностных отношений в погибающей вселенной. Каждый текст написан с тщательностью амбициозного писателя: с использованием многообразных стилистических приемов, с многократной деконструкцией литературного языка и жанра, но отчего-то невозможно представить, что эти восемь рассказов могут существовать отдельно друг от друга. Они идеально образовали единое целое — оригинальную и сильную картину развалин всего человеческого: идеалов, дел, связей.

Еще в рукописи сборник несколько раз пересобирался, и однажды молодого автора Владислава Городецкого позвали поучаствовать в обсуждении его будущей книги в Союз писателей С.-Петербурга. Сборник открывали два текста, осмысляющие вопросы веры и религии — тогда в первом по списку рассказе «Отец» действие разворачивалось после второго пришествия. Под этим углом участники прочитали и остальные семь произведений, что, по мнению Городецкого, «обесценило все написанное». Сейчас, в книге, тексты сборника «Инверсия Господа моего» выстроены линейно — от темы рождения плавно идут к теме смерти. Они повторяют логику самой жизни.

Пристальнее всего хочется всмотреться не в глубины авторской мысли, не в разнообразие поднимаемых им тем, не в умелую литературную игру, которая «вшита» в тексты, но — в персонажей Городецкого. Как было сказано выше самим автором, «они» — «другая форма жизни», но не все, да и в основном «они» имеют человеческое обличие. Вновь обобщая, можно сказать, что эти герои представляют собой отклонения от нормы на психологическом или духовном уровне. Как правило, они подвержены какой-то мании, нездоровой для того будущего времени, которое описывает Городецкий. Норма для представленного будущего — руины, выжженная земля, на которой ничего нет и не будет: любви, понимания, тепла, истинной святости и непорочности. Эти понятия искоренены, да и сами люди уже не находят себе применения: Интернет будущего («Сфера») заменил собой все профессии и нужды. Герои не бунтуют, они легко и тупо приспособились к жизни среди «ничего» и «не будет». В какой-то абсолютно случайный момент происходит катарсис: у героя (необязательно главного), как говорит современная молодежь, «едет кукушка», и он уже не может жить без того, чтобы не добыть себе дозу сильного наркотика, которым служит именно что-то истинно человеческое — эмоции, страсть, чувства, боль. Киборги или приближающиеся к ним существа вдруг снова становятся полнокровными людьми, почувствовав свою слабость, когда их накрывает нечто, что больше их самих, что сложно поместить в одной душе. И тогда они совершают неистовые нелогичные поступки — и именно эти вспышки озаряют их существование. Зачастую тогда же они и «сгорают» в огне безумного, вытесненного чувства.

Кажется, такой исход вполне планомерен для уже погибнувшего мира, где нет места истинным эмоциям. Но вправду ли можно назвать нормой вытеснение из человека его души? Ведь потом она может проснуться и с десятикратной силой нанести свой удар.

Еще Диоген «искал человека». Человека ищет и Городецкий, выстроив для него побольше стен и поместив в невозможные условия невеселого будущего. Но история и, да, интуиция подсказывают, что человек в человеке всегда сможет найтись, но иногда — уже в обличии чудовища.

Анастасия Житинская