ХВАЛИТЬ НЕЛЬЗЯ РУГАТЬ

Алина Гатина. Душа и пустыня.

Дружба народов. 2020. № 2

В февральском номере «Дружбы народов» за этот год была опубликована подборка текстов автора из Казахстана Алины Гатиной под общим заголовком «Душа и пустыня», уже весной попавшая в длинный список премии для молодых писателей «Фикшн35». Примерно тогда же, в мае, стало известно, что Гатина вышла в финал еще одной премии («Лицей») с романом-факсимиле «Нимфалиды». В справке к «Душе и пустыне» говорится, что это вообще первая публикация Гатиной в российском журнале. Узнать о писательнице что-то большее, чем эта краткая аннотация, не удается: училась в Литинституте, живет в Алма-Ате; еще в одной статье сказано, что Гатина преподает писательское мастерство; вот, в общем, и всё.

Столь же скрытны и тихи ее тексты. В них есть плавность и текучесть языка, который высушен ровно до необходимого; есть способность передавать настроение места действия (гор Таджикистана, до`ма с садом, безымянного города); есть лаконичность сюжетов, которые не пытаются объять необъятное, а концентрируются в четко очерченных границах. Но эти сжатость и сосредоточенность парадоксальным образом оборачиваются развернутостью к миру. В совсем небольшом повествовании о незначительном событии можно узнать о целой жизни. Так, в заглавной повести («Душа и пустыня») пятеро друзей отправляются в путешествие, поводом для которого становятся годовщина свадьбы двоих из них, а также поиски человека. Легенда о пропавшем старике — печальная, в ней — непреднамеренное преступление и покаяние. Много лет назад он ушел в пустыню; когда герои повести нашли его, то узнали, что теперь старика зовут Одам (намек на библейского Адама («человека»). Он похож одновременно на мертвеца и на новорожденного, он пуст, как и то место, куда он удалился. «Душа человека — как пустыня, а все его грехи — в голове», — говорит один из героев повести. Рассказчица же, молодая художница, думает о том, что старик бессильно кричит, а пустыня не хочет его принять. Пустыня и следующая за ней пустота становятся метафорой скорее не души, а жизни вообще, в которой человек и его душа пытаются найти себе место — и не могут.

В следующем за повестью рассказе «Сад» настроение как будто меняется. Пустыни больше нет. Главным героем оказывается пожилой инвалид, который не может выйти за пределы дома к своим драгоценным тюльпанам, а любимая воспитанница обижена и перестает его навещать. Существование главного героя находится между прошлым и настоящим, между яркими воспомина­ниями и полужизнью, данной ему в настоящем — из-за утраты здоровья. При этом в его памяти мрачные картины войны зачастую соседствуют с радостными историями молодости. В финале рассказа появляется надежда на столь необходимую для персонажа встречу с человеком, но одновременно с этим автор описывает и еще одну, менее прямолинейную, но более важную встречу — встречу героя с землей, которая в отличие от человека помнит все времена и не знает преград с небом. Однако в третьем рассказе «Враждебность» человек берет реванш. Если предыдущие истории повествовали об одиночестве человека, то движение этого рассказа поворачивается вспять: от одиночества — к семье, от старости — к младенчеству, от враждебности — к доброте, от жесткости — к мягкости. Это короткий текст, прослеживающий судьбу героя в процессе «перемотки» от рождения до второго рождения. Гатина разгоняет текст, чтобы неожиданно его остановить и ошарашить читателя счастливым концом.

В результате «правильную», закономерную динамику получает и вся журнальная публикация. Надумавшись и настрадавшись, читатель получает желанное умиротворение: повествователь сосредоточивается не на страшном и неприятном, не на смерти и горечи, а на жизни, на том, что всё в итоге будет хорошо, будет жилье, родятся дети, и дети эти будут готовы увидеть и то, что уже видели их родители, и то, чего они не видели и не увидят никогда. Безупречная авторская логика.

Елена В. Васильева