ХВАЛИТЬ НЕЛЬЗЯ РУГАТЬ

Ксения Малич. Николай Митурич, ленинградский архитектор.

СПб.: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2020

В 2018 году в издательстве «Common Place» выходило интересное собрание литературных текстов, в котором его авторов объединял только один дом на улице Рубинштейна. Ида Наппельбаум, Ольга Берггольц (чья мемориальная доска сейчас установлена на доме), Александр Штейн, Савелий Леонов, Вольф Эрлих (оставивший воспоминания о Сергее Есенине) и другие, нынче незаслуженно забытые личности, проживали в «Слезе социализма», доме-коммуне инженеров и писателей. Их яркие, эмоциональные, даже страстные произведения, написанные в конце 1920-х — начале 1930-х годов, иллюстрируют мысль составителя книги Евгения Когана, что это было «время великих надежд, время идеалистов, уверенных в завтрашнем дне».

Когда смотришь на советскую историю издалека, кажется, что тем же идеалистическим порывом были охвачены все, не только писатели. Конечно же, и режиссеры (Всеволод Мейерхольд), кинорежиссеры (Сергей Эйзенштейн, Дзига Вертов) — люди, отразившие это время, буквально сделавшие его слепок. Но рассказать о времени и показать его идеи «живьем» могут еще и здания, построенные в стиле конструктивизма. Архитектура конструктивизма — мощнейший проект, способный захватить своими масштабом и идеей, но который, увы, не всегда находит должный отклик среди неспециалистов. (С детства живу на Петроградской стороне в конструктивистском доме постройки 1930—1932 годов, но долго не находила его красивым, отдавая предпочтение башенкам и завитушкам зданий в стиле модерн.)

Александра Селиванова, руководитель «Центра авангарда», в одной из своих лекций о конструктивизме рассказывала, что инициаторами изменений в 1920-е годы были сами архитекторы, а не советская власть, далеко не революционная в плане эстетики. Благодаря им появилось довольно много радикальных идей, как преобразовать повседневную жизнь человека, для того чтобы сформировать новое советское общество. Одна из отправных точек концепции новой жизни — освобождение женщины от «кухонного рабства», предоставление ей возможности работать, а не заниматься детьми и домашними делами. Архитекторы предложили создать «новый быт»: клубы, столовые, фабрики-кухни, ясли (они же «очаги») — то, что могло бы высвобождать свободное время. Что интересно, ни фабрики-кухни, ни дома культуры в том виде, в каком их задумывали в 1920-х, не существовали до тех пор. По чертежам и проектам — это воплощенное будущее по форме и содержанию, полет мысли и умозрительная функциональность. Но оказалось, что без кухни в квартире советские люди жить не хотят, предпочитают мыться и стирать белье в собственной ванне и т. д. и т. п. А поэтому, к сожалению, наследие конструктивизма уже во многом утрачено или стремительно утрачивается прямо сейчас, многие здания были перестроены, а на замену им пришли сначала хоромы сталинского ампира — для начальников, а затем хрущобы — для подчиненных.

Можно сказать, что именно об этом книга петербургского искусствоведа Ксении Малич. Она посвящена ленинградскому архитектору Николаю Митуричу, построившему за свою карьеру более десятка зданий. Но сохранилось до наших дней всего одно — театр «Балтийский дом» (бывший Театр имени Ленинского комсомола в Ленинграде) в Александровском парке на Петроградской стороне. Наброски и эскизы Митурича, в значительном количестве представленные в книге, дают представление не только о его реализованных и нереализованных архитектурных проектах (огромных, как принято в конструктивизме, зданиях «Памятник революции», «Памятник-броневик» и т. д.), но и о его работах для театра. Митурич был главным художником и заведующим художественно-постановочной частью Ленинградского государственного театра имени Ленинского комсомола (в 1924 году — Красный театр). Его сценография построена на «контрастных светотенях, энергичных цветовых комбинациях. Портреты героев даны в гротескной, почти шаржевой манере», как пишет Ксения Малич.

Нрав архитектора и сценографа, возможно, даже норов, отражен и в дневнике 1914 года, опубликованном в издании. «Знакомство с неприглядными реалиями фронтовой жизни пронизывает заметки Митурича глубокой иронией», — комментирует Дмитрий Козлов. Рисунки, содержащиеся в дневниковых и иных личных записях Митурича, многое говорят о своем авторе: о его неравнодушии и новаторском подходе к жизни. И действительно, годы, в которые работал Митурич, — время сложного и драматического эксперимента, глубокого дыхания и великих надежд. Возможно, не оправдавшихся. И Николай Митурич воплотил это время сполна.

Анастасия Житинская