ПОЭЗИЯ И ПРОЗА

ВЛАДИМИР АЛЕЙНИКОВ

* * *

Дать речи вылиться — и выситься за ней

Гигантом в мареве долинном,

В пристрастьях путаясь, как в месиве корней,

По расплывающимся глинам,

По чернозему, по солончаку,

По травам, вышедшим с повинной,

Покуда бед с избытком на веку,

Брести сквозь посвист соловьиный,

Чтоб эта летопись погибнуть не могла,

Как западающие ноты, —

И нарастающая звукопись вошла

В твои высокие частоты,

В твои заветные, святейшие места,

В твои тишайшие страданья, —

Дать строю зрение — и чуять неспроста,

Что в этом — жизни оправданье.

* * *

Нет, не тем твои дни хороши,

Что когда-нибудь тоже

Станут малой частицей души

Там, в грядущем, — и все же

Будут всею душою твоей

Да и всею судьбою,

То есть вестью с небес и с ветвей, —

Словом, просто собою.

Хороши твои дни потому,

Что распахнуты свету,

Что стоишь, улыбаясь ему,

Прислонясь к парапету,

Что идешь по тропе не спеша,

Доверяясь наитью, —

Ну а все остальное, душа,

Не твои ли открытья?

* * *

В кругу деревьев говорящих,

Минуты радости дарящих,

На гребне осени, в краю,

Где юность минула когда-то,

На солнце щурясь бородато,

Приметы мира узнаю.

Здесь кровь не старится живая,

Здесь туча ходит грозовая

Как бы по лезвию тоски,

Покуда гром вдали не грянет,

А там и дождь вблизи не станет

Кроить из прошлого куски.

Но с кем бы память ни томилась,

Пора сменить бы гнев на милость,

Любви дыхание продлить,

Своей усталости не вторя, —

И ветер вкось уходит к морю,

Чтоб кроны вдруг не оголить.

* * *

Все живое с дождем в ладах —

Набухают по капле чаянья,

И по розам в ночных садах

Отголосок сквозит раскаянья.

До седых не устать волос

От игры, невзначай затеянной, —

И на всем, что уже сбылось,

Отсвет страсти дрожит рассеянной.

На песке не найти морском

Очертаний смурного времени —

И прохлада лежит ничком,

В непроглядной теряясь темени.

Видно, так искони велось,

Чтоб от света как черт от ладана

Те, с которыми зло сжилось,

Отшатнулись к воде негаданно.

Кто-то платит еще добром

За добро — но и так случается,

Что почуешь подвох нутром, —

Впрочем, все хорошо кончается.

Тем, кому нелегко спалось,

Вспоминать эту ночь не хочется,

По которой молчком прошлось

То, что вскоре тишком упрочится.

* * *

Над холмистостью лиловатой,

Над известностью — так, слегка —

Лягут известью комковатой

Сыроватые облака.

Над ветвистостью виноградной,

Над окрестностью — там, извне —

Встанет пропастью неоглядной

Что-то ведомое вполне.

Дымной лентою разовьется

Что-то выданное судьбой —

И над бедами рассмеется

Не ракушечник, так прибой.

Может, повестью безымянной

Будет читана тишина,

Чтобы смутою окаянной

Не томиться нам дотемна?

Может, новостью станет горе?

Может, выживем не во зле?

Помолиться бы тем, кто в море,

За оставленных на земле.

* * *

Где приходило все и сразу, и впервые —

Предгрозье ли впотьмах,

Предзимье ли, чьи ножницы кривые

Безмолвия в домах

Линованную резали бумагу,

Предвестием шурша

Чего-то, пробуждавшего отвагу, —

Ты выстоишь, душа!

Предчувствие ли скорого свиданья

Не с чем-нибудь — с весной,

Беспечности ли чуткой оправданье

В компании честной,

Безвестности ли рвение хмельное

В скитальческих тисках, —

Я жил, — и все срослось не с кем-нибудь — со мною,

Туманясь на висках.