ПАМЯТИ АЛЛЫ АНДРЕЕВОЙ

Слово прощания

В ночь с 29-го на 30 апреля 2005 г. на 91-м году оборвалась земная жизнь Аллы Александровны Андреевой. В книге «Плаванье к Небесному Кремлю» сама Алла Александровна назвала эту жизнь «сложной, грешной, длинной». Была она «хождением» женщины-страдалицы, великой подвижницы по катакомбам советской России.

А. А. Андреева оставила заметный след в живописи, посвятив творчество созданию потаенного, тихого образа Руси. Ее запомнили как талантливую актрису, рассказывающую о своем выдающемся муже — поэте-визионере и прозаике Данииле Андрееве — словами его стихов в десятках аудиторий России и зарубежья. Ее книга (первое издание — «Плаванье к Небесному Кремлю» (М., 1998); второе — «Плаванье к Небесной России» (М., 2004) — талантливо написанная история жизни ее и Даниила Андреева, их семьи, рода, отчизны в трагическое лихолетье 1920—1950-х годов.

А. А. Андреева была полноправным членом замечательного культурного клана, возглавленного орловцем-москвичом-петербуржцем Леонидом Николаевичем Андреевым, одним из самых оригинальных художников слова Серебряного века; клана, представленного его сыновьями: поэтом и прозаиком русского зарубежья Вадимом Андреевым, поэтом и философом ГУЛАГа Даниилом Андреевым, их потомками — делателями русской культуры. Журнал «Звезда» последнего полувека был дружен с семьей Андреевых: знакомил читателей с письмами Леонида Андреева, с произведениями и письмами Вадима и Даниила Андреевых.

Алла Александровна Андреева пережила одновременно с Даниилом Леонидовичем муки сталинского режима и ГУЛАГа, совершила главный свой подвиг — cберегла и сделала достоянием читателей всего мира сочинения мужа, его Книгу «Роза Мира», стихи и поэмы. Она останется для всех ее любивших Человеком большой душевной и духовной чистоты, красоты и таланта.

 

Л. А. Иезуитова

Из писем  В. Л. и О. В. Андреевых  Д. Л. И А. А. Андреевым

Двадцать лет назад А. А. Андреева привезла в Ленинград и передала на хранение моему мужу А. С. Вагину, внучатому племяннику Леонида Андреева, пять писем к ней и Даниилу Леонидовичу от Вадима Леонидовича и его жены Ольги Викторовны.

Все письма связаны с важнейшим эпизодом в жизни братьев — их единственной встречей после многолетней разлуки. Было это в 1957-м. Безнадежно больной Даниил Леонидович недавно вышел из тюрьмы и вместе с женой уехал в деревню Копаново на Оке. Тогда же в Москву из США приехал Вадим Леонидович. Ради встречи с младшим братом, по словам А. А. Андреевой, «Вадим совершил фантастический поступок: он при­мчался к нам в Копаново, хотя не имел на это права, тогда ведь были очень строгие правила для приезжающих из-за рубежа, а Вадим работал в ООН»1 . «В тот вечер у Дани упала температура, и мы долго говорили, — вспоминал позднее В. Л. Андреев, — и тут произошло последнее чудо этого неповторимого дня: очень скоро мы ощутили оба, что понимаем друг друга с полуслова, что начатая одним фраза заканчивается другим, как будто мы прожили всю жизнь вместе. Вдруг оказалось, что нет и не было сорокалетней разлуки, что две судьбы, столь непохожие, в сущности одна судьба одной русской семьи»2.

Переписка братьев и их жен 1957—1958 гг. — продолжение того, о чем они не успели рассказать друг другу за время короткого свидания. Кроме того, эти письма исполнены потаенного драматизма — они позволяют осознать, насколько искренним было обоюдное желание продолжать и углублять общение и как непросто это получалось в ситуации, когда один из них жил в относительном благополучии в Америке, а другой вынужден был вести «кочевой образ жизни», часто в полулежачем состоянии, и при этом много и напряженно трудиться.

Письма Д. Л. Андреева к В. Л. и О. В. Андреевым напечатаны в третьем томе собрания сочинений Даниила Андреева 3 . Фрагменты писем В. Л. и О. В. Андреевых к Д. Л. и А. А. Андреевым публикуются впервые по автографам из домашнего архива.

 

1 А. Андреева. Плаванье к Небесному Кремлю. М., 1998. С. 241—242.

2 В. Л. Андреев. Из воспоминаний. // Д. Андреев Собр. соч. в трех томах. Т. 3. Кн. 2. М., 1997. С. 370. Впервые с купюрами: Звезда. 1965. № 10. С. 182—183.

3 Д. Андреев. Собр. соч. в трех томах. Т. 3. Кн. 2. М., 1997.

 

1. В. Л. Андреев — Д. Л. Андрееву

 

10 ноября 1957 г.

 

Дорогой мой Даня,

прошло уже два с половиной месяца с тех пор, как Ту-104 оторвался — совершенно незаметно и легко: вдруг стал невесомым — от Внуковского аэродрома и ушел вверх, на высоту 10—11 километров. Во все время полета, пока самолет не приземлился в Праге, я не отрываясь глядел в окно. Географические представления растерялись мгновенно — все леса, реки, города, появлявшиеся далеко внизу, стали безымянными и поражала высота: сверху казалось, что облака растут прямо из земли, минутами напоминая гигант­ские гейзеры, минутами огромную цветную капусту. Быстрота — два с небольшим часа до Праги — не удивляла: смотришь вниз и видишь, как глобус медленно поворачивается под тобой. А вечером того же дня мы были в Париже.

По возвращении в Объединенные Нации нашел значительное изменение: из комнаты, в которой я проработал несколько лет (17-й этаж, перед глазами — линия небоскребов, узкие каньоны улиц, игрушечные автомобили, бегающие по Первой авеню, развевающийся частокол из флагов перед зданием Генеральной Ассамблеи), меня перевели в другую, на том же 17-м этаже. Теперь горизонт отодвинулся на добрых два десятка верст: внизу — широкая East River, буксирные пароходики, иногда большие корабли, пристани и доки на том берегу реки, фабрики, пустыри, светлые пятна водохранилищ и темные — скверов, дым — совершенно новый пейзаж, как будто я в другой город переехал. Работы накопилось за мое отсутствие очень много1 , приходится подгонять, в общем жизнь сразу вошла в прежнее русло. Возвращение есть прежде всего восстановление прежних мыслей, от которых удалось на время избавиться, а мысли одна скучнее другой: скоро ли кончат строить новый небоскреб, сколько минут ходьбы от метро до ООН, в каком бы это ресторане поскорее пообедать, чтобы не терять времени на поглощение невкусной пищи, и т. д. и т. д. По началу не писал тебе, все не находил первой фразы — вероятно, ты знаешь это дурацкое чувство. А потом заболел инфлуэнцей (по моему глубокому убеждению, в Копанове у тебя была эта самая проклятая инфлуэнца, уже потом осложнившаяся воспалением легкого). Болезнь моя затянулась, я до сих пор еще не совсем поправился, на работу пойду дня через три (а там опять то же самое: работы накопилось много, нужно нагонять и т. д. и т. д.). За время болезни очень много читал и сразу на трех языках, но боюсь, что от многоречья не поумнел.

Крепко целую вас обоих, дорогие мои. Надеюсь, что пока я раскачивался на коротенькое письмецо, Алла уже успела вполне поправиться. Скоро напишу вам больше и умнее.

Целую крепко Вадим.

 

1 Упоминание о том, какого характера была эта работа, содержится в письме В. Л. Андреева к А. С. Вагину от 4 октября 1968 г.: «Последние 18 лет я только и делал, что правил чужие переводы произнесенных в ООН речей» (Автограф. Домашний архив А. Вагина и Л. Кен).

 

2. О. В. Андреева — Д. Л. и А. А. Андреевым

 

10 ноября <1957 г.>

 

Дорогие мои,

мы так долго не писали вам! Вадим почему-то думал, что вы первые напишете.

Мы отлично доехали назад — только слишком быстро. И я долго не могла включиться в здешнюю мою жизнь — так сильны и разнообразны были впечатления нашей летней поездки.

Мы о вас много думаем — как будто отчасти живем с вами. Даня пишет, что из-за его болезни мы меньше успели узнать друг о друге. Конечно, мы могли бы больше рассказать о прошлом и из пережитого, но я чувствую, что мы хорошо друг друга узнали — как будто знали всегда. <….>

Горячо обнимаю вас,                                                                     Алла и Даня.

Саша1 и Оля2 целуют вас.

 

1 Александр Вадимович Андреев (род. в 1937 г.) — сын О. В. и В. Л. Андреевых.

2 Ольга Вадимовна Андреева (род. в 1930 г.) — дочь О. В. и В. Л. Андреевых.

 

3. В. Л. Андреев — Д. Л. и А. А. Андреевым

 

9 февраля 1958 г.

 

Дорогие мои,

неудачная в этом году выдалась зима: вот ты писал, что вместе с Аллой едешь в санаторий — оно, конечно, вдвоем может быть и интересней, но откуда она свою базедову болезнь выкопала? Я в этих делах полный неуч, но все же надеюсь, что теперь от этой таинственной напасти нашли скорое лечение. Очень надеюсь, что вы оба в санатории поправитесь и окрепнете. Думаю с завистью о подмосковной зиме, о лесах под снегом, о морозном сладком воздухе, о снежной тишине, о всем том, что я неизменно люблю и чего мне постоянно не хватает. Для нас тоже эта зима вышла неудачной: долго и упрямо болел я, с перерывами, недоумениями. <…> Болела и Оля удивительно прилипчивым и надоедливым гриппом, растянувшимся на много недель. Даже Саша отдал должное на редкость холодной и ветреной нью-йоркской зиме. Теперь, тьфу, тьфу, тьфу, все мы здоровы.

В конце декабря мы переехали на новую квартиру. <…> Как всегда переезд был связан с бесконечными хлопотами, устройством, покупкой не хватающей мебели и т. д. Новая квартира находится в самом центре Нью-Йорка, прямо перед окнами, через улицу, здания Колумбийского университета, между зданиями пролет, лужайки и даже теннисные корты, на которых надеюсь этим летом поиграть. Я не люблю города, но новая квартира лучше прежней тем, что теперь у Саши есть своя собственная комната, а у меня «кабинет», правда, скромных размеров, но свой собственный, где я расставил книги <…> Теперь у меня нет извинений тому, что я ничего не пишу. Все теперь налицо, — вот, пожалуй, времени из-за служебных дел маловато, но это тоже предлог, — а я не пишу, и, главное, чувствую, что мне совсем не хочется писать. Это ощущение бессилия и неспособности своей — хотя я и знаю, что это временное — я переживаю плохо: нервничаю и злюсь, что отнюдь не помогает делу.

Вечера мы проводим дома (телевизора у меня нет, и телевизоров я не признаю). Саша очень много занимается. <…> Часто и много спорим на литературные темы — у него понемногу вырабатывается свой вкус и свой подход. Очень много читаю. За время моей болезни прочел всего Катаева, три тома Паустовского, теперь читаю Пришвина. И хотя все вещи этих писателей читал уже раньше, мне они доставляют особое удовольствие, удовольствие воспоминания.

Жду с нетерпением известий от вас — когда вернетесь в Москву: как здоровье, поправились ли? Крепко целую и обнимаю вас обоих.

Твой                                                                                                     Вадим.

 

4. В. Л. Андреев — Д. Л. Андрееву

 

24 марта 1958 г.

 

Дорогой мой Даня,

я конечно понимаю, что все будет сделано, но беспокойства от этого не меньше: Алла молода, ей не следует болеть, а тут еще такие страшные вещи, о которых и думать боишься. Во всяком случае не томите нас без писем и пишите подробно о здоровье1. В наши дни делают чудеса, будем надеяться, что эти чудеса нас всех не минуют. Впрочем, что касается нас, то в чудесах временно мы не нуждаемся: я выздоровел и, по-видимому, окончательно и надолго. Чувствую себя превосходно, мечтаю о весне — у нас тут наперекор календарю такие снежные бури, что слух о них, вероятно, дошел и до Москвы, — скоро можно будет начать играть в теннис (единственный спорт, который поддерживает мою атлетическую репутацию, несколько, впрочем, за последнее время поблекшую). А снежные бури были даже для Америки, где все любят преувеличение, серьезные: когда я глядел в окно, особенно в окно семнадцатого этажа моего бюро, то казалось, что небо опускается на землю и давит весь мир своей тяжелой мягкостью. <…>

За последнее время случился и маленький сдвиг в моем упрямом неписании: с трудом — по воскресеньям, когда не надо идти править документы Организации Объединенных Наций, — мне удалось написать несколько стихотворений. Одно из них об Оке, но очень уж нарядное:

 

…За бороздою режет борозда

Отполированную светом реку

И плещется прохладная вода

Мильонами сияющих молекул.

 

А там, где над обрывом, вдалеке,

Сосновый бор горит иконостасом,

И свечи отражаются в реке,

И горизонт закатом опоясан, —

 

Тому на языке названья нет…

 

Ну, и так далее. Когда будут стихи, вполне меня удовлетворяющие, я тебе их перепишу целиком. Кроме того, увлекся большой статьей о поэзии. Порою мне кажется, что писать о поэзии куда интереснее, чем писать самому стихи. <…>

Дорогие мои! Будьте здоровы и веселы. Пишите. Пусть Даня не ломает голову, а когда не пишется, то и две-три строчки нас обрадуют. Целую и обнимаю вас крепко.

Вадим.

 

1 Позднее, в письме от 8 апреля 1958 г., Д. Л. Андреев подробно рассказал о болезни Аллы Александровны: об операции, неутешительных результатах гистологического анализа, о проведении курса рентгенотерапии и об образовавшемся сильном ожоге, который мешает двигаться (Д. Андреев Собр. соч. в трех томах. Т. 3. Кн. 2. С. 44).

 

5. В. Л. и О. В. Андреевы — Д. Л. и А. А. Андреевым

 

1 мая 1958 г.

Дорогой мой Даня,

твое последнее письмо шло очень долго — получил я его только вчера. Тем временем по моим расчетам ты должен был получить письмо, отправленное мною в конце марта. В этом письме я описывал мое и Олино выздоровление — в настоящее время мы в порядке. <…>

Жду с нетерпением, когда, наконец, и вы с Аллой подтянетесь. Последнее твое письмо мало нас утешило. Во всяком случае не оставляй нас подолгу без известий, пиши, хотя бы кратко.

Единственно, что меня обрадовало, это известие о твоей персональной пенсии. Очень я рад, что хоть база у тебя теперь обеспечена. С надстройками всегда легче справиться.

Чтобы не забыть — этим летом на три недели в Москву едет брат Валентин1. Он — младший. Между мною и им — день в день — десять лет разницы. Едет он в обмен на часть архива отца, который у него хранится, — везет с собою. Идея эта — моя: мне очень хочется, чтобы отцовские бумаги сосредоточились в СССР. Валентин приедет в Москву с женой. Они — французские граждане. Вероятно, ты захочешь с ним встретиться — несмотря на воспоминания о мачехе2. Я еще не знаю точно даты его отъезда. Держи меня в курсе твоих летних поездок.

Теперь о дне смерти и о дне рождения отца: он родился в Орле, в доме, в кот<ором> я был прошлым летом, — 9 августа 1871 г. по старому стилю — 21 августа по новому, умер в деревне Нейвола <…> 31 августа (ст. стиля) — 12 сентября (нов. ст.) 1919 года. Деревня Нейвола расположена на берегу озера Ваммельярви (в этом озере берет начало Черная речка) и находится в 5 километрах от железнодорожной станции Мустамяки. От Нейволы до устья Черной речки, т. е. до того места, где была наша дача, верст 15 — есть, вернее, были, остались ли, — не знаю, лесные дороги, по которым можно было на несколько километров сократить расстояние. Отец умер на даче писателя Ф. Н. Фальковского. Большая деревянная дача с прекрасным видом на озеро. В Нейволе, рядом с дачей Фальковского, была дача Бонч-Бруевича, недалеко — деревянный куб (такая уж постройка!) — дача Иорданского — ред<актора> «Современного мира», впоследствии — посла в Риме3.

Посылаю тебе несколько фотографий. Фото Аллы — увы, не вышли. Ругаю я себя — мало снимал. Когда приеду — привезу киноаппарат — 8-миллиметровый — здорово получается!

Письмо кончаю, т. к. хочу обязательно и немедленно отправить. <…>

Крепко обнимаю вас обоих. Теперь уже скоро — через год увидимся.

Ваш неизменно                                                                                       Вадим.

 

Дорогие Даня и Алла,

неужели вы не получили нашего последнего письма? Я в нем описывала нашу квартиру и устройство. Мы оба давно уже здоровы. <…>

Мы часто думаем о вас обоих, и мы очень переживали операцию и болезни Аллы. Аллой я восхищаюсь; вспоминаю твою энергию и жизненную силу — и такой бодростью звучат строчки твоих писем! Просто нельзя поверить, что тебе столько пришлось пережить за такое короткое время. <…>

Горячо обнимаю вас обоих <…> и привет от всей нашей семьи.

Ваша                                                                                                         Оля.

1 Валентин Леонидович Андреев (1912—1986) — младший сын Л. Андреева и его второй жены Анны Ильиничны. После смерти отца вместе с матерью и другими детьми оказался в эмиграции. Основную часть жизни прожил в Париже. Неоднократно приезжал на родину.
В 1964 г. передал в Рукописный отдел Пушкинского Дома собрание писем Л. Андреева к матери. Краткие заметки Вал. Л. Андреева «Что помню об отце» напечатаны в «Андреевском сборнике» (Курск, 1975. С. 233—243).

2 Анна Ильинична Андреева (1885—1948) — вторая жена Л. Н. Андреева, мать Саввы, Веры и Валентина Андреевых. По словам Вадима Андреева, она придерживалась политики «сурового воспитания», «закаляющей здоровье и волю». Именно по этой причине не увенчалась успехом попытка отца перевезти маленького Даниила из Москвы в Ваммельсуу.
В Москве он жил среди родных своей покойной матери, окруженный нежностью и добротой. В доме отца няне было запрещено опекать трехлетнего ребенка — однажды он только чудом не утонул в проруби, когда съезжал с горы на санках (В. Андреев. Детство. М., 1966.
С. 93—95).

3 Эти сведения об отце В. Л. Андреев сообщает в ответ на просьбу брата, к которому, в свою очередь, обратился сотрудник Большой Советской Энциклопедии (Д. Андреев. Собр. соч. в трех томах. Т. 3. Кн. 2. С. 43—44).

 

Публикация и вступительная заметка Людмилы Кен

Анастасия Скорикова

Цикл стихотворений (№ 6)

ЗА ЛУЧШИЙ ДЕБЮТ В "ЗВЕЗДЕ"

Павел Суслов

Деревянная ворона. Роман (№ 9—10)

ПРЕМИЯ ИМЕНИ
ГЕННАДИЯ ФЕДОРОВИЧА КОМАРОВА

Владимир Дроздов

Цикл стихотворений (№ 3),

книга избранных стихов «Рукописи» (СПб., 2023)

Подписка на журнал «Звезда» оформляется на территории РФ
по каталогам:

«Подписное агентство ПОЧТА РОССИИ»,
Полугодовой индекс — ПП686
«Объединенный каталог ПРЕССА РОССИИ. Подписка–2024»
Полугодовой индекс — 42215
ИНТЕРНЕТ-каталог «ПРЕССА ПО ПОДПИСКЕ» 2024/1
Полугодовой индекс — Э42215
«ГАЗЕТЫ И ЖУРНАЛЫ» группы компаний «Урал-Пресс»
Полугодовой индекс — 70327
ПРЕССИНФОРМ» Периодические издания в Санкт-Петербурге
Полугодовой индекс — 70327
Для всех каталогов подписной индекс на год — 71767

В Москве свежие номера "Звезды" можно приобрести в книжном магазине "Фаланстер" по адресу Малый Гнездниковский переулок, 12/27

Сергей Вольф - Некоторые основания для горя
Это третий поэтический сборник Сергея Вольфа – одного из лучших санкт-петербургских поэтов конца ХХ – начала XXI века. Основной корпус сборника, в который вошли стихи последних лет и избранные стихи из «Розовощекого павлина» подготовлен самим поэтом. Вторая часть, составленная по заметкам автора, - это в основном ранние стихи и экспромты, или, как называл их сам поэт, «трепливые стихи», но они придают творчеству Сергея Вольфа дополнительную окраску и подчеркивают трагизм его более поздних стихов. Предисловие Андрея Арьева.
Цена: 350 руб.
Ася Векслер - Что-нибудь на память
В восьмой книге Аси Векслер стихам и маленьким поэмам сопутствуют миниатюры к «Свитку Эстер» - у них один и тот же автор и общее время появления на свет: 2013-2022 годы.
Цена: 300 руб.
Вячеслав Вербин - Стихи
Вячеслав Вербин (Вячеслав Михайлович Дреер) – драматург, поэт, сценарист. Окончил Ленинградский государственный институт театра, музыки и кинематографии по специальности «театроведение». Работал заведующим литературной частью Ленинградского Малого театра оперы и балета, Ленинградской областной филармонии, заведующим редакционно-издательским отделом Ленинградского областного управления культуры, преподавал в Ленинградском государственном институте культуры и Музыкальном училище при Ленинградской государственной консерватории. Автор многочисленных пьес, кино-и телесценариев, либретто для опер и оперетт, произведений для детей, песен для театральных постановок и кинофильмов.
Цена: 500 руб.
Калле Каспер  - Да, я люблю, но не людей
В издательстве журнала «Звезда» вышел третий сборник стихов эстонского поэта Калле Каспера «Да, я люблю, но не людей» в переводе Алексея Пурина. Ранее в нашем издательстве выходили книги Каспера «Песни Орфея» (2018) и «Ночь – мой божественный анклав» (2019). Сотрудничество двух авторов из недружественных стран показывает, что поэзия хоть и не начинает, но всегда выигрывает у политики.
Цена: 150 руб.
Лев Друскин  - У неба на виду
Жизнь и творчество Льва Друскина (1921-1990), одного из наиболее значительных поэтов второй половины ХХ века, неразрывно связанные с его родным городом, стали органически необходимым звеном между поэтами Серебряного века и новым поколением питерских поэтов шестидесятых годов. Унаследовав от Маршака (своего первого учителя) и дружившей с ним Анны Андреевны Ахматовой привязанность к традиционной силлабо-тонической русской поэзии, он, по существу, является предтечей ленинградской школы поэтов, с которой связаны имена Иосифа Бродского, Александра Кушнера и Виктора Сосноры.
Цена: 250 руб.
Арсений Березин - Старый барабанщик
А.Б. Березин – физик, сотрудник Физико-технического института им. А.Ф. Иоффе в 1952-1987 гг., занимался исследованиями в области физики плазмы по программе управляемого термоядерного синтеза. Занимал пост ученого секретаря Комиссии ФТИ по международным научным связям. Был представителем Союза советских физиков в Европейском физическом обществе, инициатором проведения конференции «Ядерная зима». В 1989-1991 гг. работал в Стэнфордском университете по проблеме конверсии военных технологий в гражданские.
Автор сборников рассказов «Пики-козыри (2007) и «Самоорганизация материи (2011), опубликованных издательством «Пушкинский фонд».
Цена: 250 руб.
Игорь Кузьмичев - Те, кого знал. Ленинградские силуэты
Литературный критик Игорь Сергеевич Кузьмичев – автор десятка книг, в их числе: «Писатель Арсеньев. Личность и книги», «Мечтатели и странники. Литературные портреты», «А.А. Ухтомский и В.А. Платонова. Эпистолярная хроника», «Жизнь Юрия Казакова. Документальное повествование». br> В новый сборник Игоря Кузьмичева включены статьи о ленинградских авторах, заявивших о себе во второй половине ХХ века, с которыми Игорь Кузьмичев сотрудничал и был хорошо знаком: об Олеге Базунове, Викторе Конецком, Андрее Битове, Викторе Голявкине, Александре Володине, Вадиме Шефнере, Александре Кушнере и Александре Панченко.
Цена: 300 руб.
Национальный книжный дистрибьютор
"Книжный Клуб 36.6"

Офис: Москва, Бакунинская ул., дом 71, строение 10
Проезд: метро "Бауманская", "Электрозаводская"
Почтовый адрес: 107078, Москва, а/я 245
Многоканальный телефон: +7 (495) 926- 45- 44
e-mail: club366@club366.ru
сайт: www.club366.ru

Почта России