ХВАЛИТЬ НЕЛЬЗЯ РУГАТЬ

Джонатан Франзен. Конец конца Земли.

М.: АСТ; Corpus, 2019

Слышали ли вы имя Джонатана Франзена? Не так важно, читали его произведения или нет. Бьюсь об заклад, что хотя бы имя все-таки слышали.

Джонатан Франзен — удачный пример, если говорить о писательстве как призвании. Современный классик, вызывающий уважение, имеющий стойкую профессиональную репутацию во всем мире. Уже в какой-то мере памятник самому себе и фигуре писателя (оговорка: романиста). При этом совсем не стар и, скорее всего, еще что-нибудь напишет — многостраничное и фундаментальное, какими обычно бывают его романы.

Последней прозаической книгой, вышедшей из-под пера Франзена, была «Безгрешность» в 2015 году. Сейчас мы для затравки получаем сборник эссе «Конец конца Земли» (предыдущий публицистический сборник — «Дальний остров», 2012 год). И он — точно письмо от редко подающего о себе весть родственника, который ни с того ни с сего стал пересказывать телевизионные новости.

Понятно, что эссе, как правило, не пишутся специально для книг и вечности, изначально их заказывают литераторам журналы и газеты. Вряд ли сейчас актуальны только размышления о писательском ремесле и о внутреннем мире литератора (но и такие тексты есть в сборнике), часто современность диктует тему и повестку. В тех случаях, когда Франзену требуется «срочно отреагировать» на актуальные события, он катастрофически не поспевает за поездом, но всем своим видом показывает, что не царское это дело. Он специально долго собирался и поздно вышел, а рейс могли бы ради него и придержать.

Большая часть заметок Франзена посвящена его навязчивому пристрастию — наблюдению за птицами, желанию увидеть как можно больше их видов, «собрать их всех» — и климатическим изменениям на планете. Прекрасный и благородный интерес к птицам, их жизни и безопасности становится тем барьером, который необходим Франзену для общения с читателем. Это зона не только его особой компетенции, но и такая область, которая автоматически защищает от любой критики. В его романах этот барьер выглядит иначе — «большая», «серьезная» литература, ее многовековые традиции и элитарность, занятие «не для всех». Джонатан Франзен как бы устраняется от всего, что меньше «больших идей» (его интересуют конфликты поколений, осмысление американского менталитета и ценностей, апокалипсические настроения, влияние политики на частную жизнь и т. д., а человеческая личность сама по себе, по его мнению, менее интересна).

В публицистических текстах эта дистанция между автором и читателем уменьшается, но все-таки ощущается. Автор представленных в книге эссе защищается, стремясь сохранить статус и свое призрачное особое положение как демиурга. В «Десяти правилах романиста» первым пунктом Франзен отмечает: «Читатель — друг, а не противник и не зритель», но читателю трудно почувствовать эту дружбу. Можно быть созерцателем возвышенных размышлений автора. Другом вряд ли. Сейчас уже как-то странно дружить с человеком, который не уважает, например, женщин (эссе о творчестве Эдит Уортон). Пусть даже он великий американский романист.

Анастасия Житинская