ПОЭЗИЯ И ПРОЗА

Александр Танков

ТАБЛИЦА УМНОЖЕНИЯ

Сколько будет дважды два?

На дворе растет трава,

За порогом ветер воет,

Смерд себе могилу роет,

Смерть его в трактире ждет.

Третий месяц дождь идет.

Ной глядит на облака,

У него в глазах тоска.

Для чего Ты раздавал

Имена зверям и гадам?

Ты не сделал райским садом

Сей кровавый карнавал!

Млечный Путь высок и страшен,

Он созвездьями украшен,

Как рождественская ель.

Сколько чистых и нечистых

Доплывет средь волн плечистых

До неведомых земель

Под чужим и грозным небом?

Лишь когда чужая смерть

Станет им насущным хлебом —

Затворит Создатель твердь...

Сколько будет смертью смерть?

Загуляла в поле рифма…

К вам — посланец из Коринфа

С капителью на спине…

Страшно, страшно, как во сне!

Что за время нам досталось —

Пошлость, подлость и усталость,

Горький привкус пустоты.

Лишь одно мы все умеем:

За святым Варфоломеем

На дверях чертить кресты.

Путь тернистый, путь кремнистый,

Колумнисты, коммунисты,

Сокрушители основ —

Рюрик, Йорик, Иванов!

Белый бледен, Горький горек.

Черный ворон, бедный Йорик!

Плохо Йорику — увы,

Он не сносит головы!

В пропасть Ветхого Завета

Он случайно заглянул

И поплатится за это.

Каин брату подмигнул.

Сколько будет трижды три?

Утро гасит фонари.

Догорают свечи смысла,

Делят время пополам,

Только скаредные числа

Шебуршатся по углам.

Почтальон принес конверт —

Пишет Гамлету Лаэрт:

Брат мой гордый и отважный,

Жизни нежной и бумажной

Мне уже не пролистать,

Мне тобой уже не стать.

Скрипки плачут в ре-миноре,

Призрак бродит в Эльсиноре,

Призрак нашего отца,

Вестник близкого конца.

Брат мой! Мы с тобою живы,

Если думаем о нем.

Звезды скаредны и лживы,

Небо тронуто огнем.

В водах белого Дуная

К нам плывет сестра родная

В белом венчике из роз,

На устах ее вопрос.

Вместо праздничного платья —

Золотой реки объятья,

Майской ночи серебро,

Розмарин, шалфей и рута,

Черный крестик из Бейрута

И Адамово ребро.

Где вы, сорок тысяч братьев?

Где вы, сорок бальных платьев?

Где ты, белая фата?

Нет ответа — пустота.

Только время и пространство,

Смерти строгое убранство,

Жизни скудные дары,

Детства чудные дворы.

Помнишь, Гамлет, за сараем

Нам казался божьим раем

Снегом тронутый пустырь,

Школьной вольности псалтырь?

Нашей юности приметы —

Год ракеты, год кометы,

Мы считали год за два…

Белка по небу летает,

Гамлет писем не читает,

Он твердит — слова, слова!

Сколько будет шестью восемь?

За окном пирует осень

С черной розой в волосах,

С чьим-то сердцем на весах.

Где сползет туман со склонов —

Там свирепствует Филонов,

Средь неубранных полей

Пир осенних королей.

Умбра, сепия, сангина,

Детство, музыка, ангина,

Репродуктор на стене,

Газировка из сифона

И театр у микрофона

В подростковой тишине.

Это — музыки движенье,

Растворенное в тиши.

Это — смерти отраженье

В черном зеркале души.

За звездой плетутся маги

По кремнистому пути.

Тесно буквам на бумаге,

Тесно птице взаперти!

Поступь бедного хорея,

Краткий перечень надежд,

Подворотня, батарея,

Куба, Мексика, Корея,

Вольный город Бангладеш!

По темнеющей дороге,

По равнине голубой

Пастырь шествует двурогий,

Гонит тучу на убой.

Как в соцветье зреет завязь,

В междометье злеет зависть

К тем единственным словам,

Что дарованы волхвам.

А из трех волхвов последний —

Тот, что топчется в передней,

Не решается войти —

Трепет сердца взаперти.

ОДИССЕЙ

За окном проносятся сотни верст,

Как соседа пьяного всхлип,

Полустанков окрики, раны звезд,

Лист кленовый к стеклу прилип.

Пенелопа, что ты всю ночь ткала?

Отвечай и не прячь лица:

То ли скатерть для свадебного стола,

То ли саван для мертвеца.

За окном вагонным лежит Сибирь,

Мезозойская Колыма.

На столе в стакане дрожит чифирь,

За окном — первичная тьма.

Не сойти бы мне по пути с ума,

Остальное переживу.

Я прошу тебя: натяни сама

Навощенную тетиву.

Половина жизни прошла впотьмах,

Половина жизни — в огне.

Позабыл лицо мое Телемах

Отраженьем в ночном окне.

Из огня в огонь, из беды в беду —

Мезозойской судьбы оскал,

Я найду тебя в заводном аду,

А иначе — зачем искал,

В коммунальном кухонном злом чаду,

На весеннем ладожском синем льду,

Среди черных чухонских скал.

 СИРЕНЬ

Сирень свирепа и сыра.

Растерянно стою

В разверстой пропасти двора,

В потерянном раю.

Здесь было счастье. Здесь текла

Волшебная река,

Вся в брызгах битого стекла,

В ручьях черновика.

Вся жизнь была черновиком,

Весь мир весной дышал,

И неба облачный обком

Не все за нас решал.

Я был со всеми заодно,

Я время торопил,

Трофейных сумерек вино

Я в переулках пил.

А если это был не я —

Зачитанный до дыр,

Как кожу старую — змея,

Я сброшу этот мир.

Я позабуду все слова,

Оставив только всхлип,

Твое свидетельство, листва,

Рукоплесканье лип,

Твое смущение, сирень,

Все то, чего мы ждем,

И крыш гремучая мигрень

Откликнется дождем.