ХВАЛИТЬ НЕЛЬЗЯ РУГАТЬ

Булат Ханов. Гнев.

М.: Эксмо, 2019

Булат Ханов очень старался написать хорошую и важную книгу. Старался так сильно, что она получилась очень неровной.

Произошло это не потому, что Ханов, один из лауреатов премии для молодых писателей «Лицей-2018», не продумал что-то масштабное; концепция произведения, судьба героя-интеллигента выверены, даже художественные детали разложены в правильном порядке. Вроде бы есть все, что нужно; но в итоге что-то не сходится.

«Гнев» — это история тридцатидвухлетнего преподавателя Казанского гос­университета Глеба Веретинского. Он изучает литературный авангард начала XX века, ведет занятия у студентов, занимается их курсовыми и дипломами и поражается бессмысленности академической жизни. «РИНЦ, „Скопус“, индекс Хирша», — повторяет с горечью его герой заветные для каждого аспиранта, кандидата или профессора слова.

Дома Глеба ждет жена Лида — идеальное воплощение разочарования и мечты в одном флаконе. Она проста как две копейки: варит борщи, смотрит глупые телепередачи и не читает книжки (в ситуации с нашим персонажем это принципиальный момент). Лида — ходячая концепция. Набор качеств, который забыли полить живой водой. Что самое грустное — кажется, такой она и была задумана: женщиной, которую можно взять в жены после регистрации на сайте знакомств. Но даже если она не вполне реальна умышленно, наличие в тексте этой функции на ножках заставляет скорее поморщиться от раздражения, чем начать раздумывать над чем-то экзистенциальным.

Оба героя предельно серьезны: вот, например, один из их поскрипывающих от серьезности обрывочных диалогов с отчетливыми и бессмысленными «произнесла» и «сказал» и аж двумя восклицательными знаками.

«— Я хозяюшка! — произнесла Лида.

— Накрывай на стол, хозяюшка! — сказал Глеб».

До этого они принимали подарки от родителей Лиды, консервативных пролетариев. После — начнут разговаривать с отцом жены, который хочет хряпнуть водочки. Об этот крошечный, казалось бы, диалог спотыкаешься — и обнаруживаешь другие трудности в коммуникации героев.

У этих молодых, но кажущихся такими старыми персонажей есть сложности и в сексуальной жизни, поэтому Глеб очень часто перебирается к симулякрам — девушкам с порносайтов. Уж кто-кто, а вот они описаны как надо. Ведь тут все просто: создавать целостную, пусть и глупенькую героиню не придется. Как будто на уроке иностранного языка, где по заданию надо рассказать, что нарисовано на картинке.

Но не нужно думать, что этот роман пропагандирует порнографию. Глеб не получает ни малейшего наслаждения от мастурбации. Более того — он чувствует, как этот процесс его отупляет: «Западня в том, что, расплачиваясь за пристрастие, Глеб забывал стихи, ему делалось все скучней читать, общаться и ставить цели». Он называет оргазм «бесцветным» и «дистиллированным» — эти слова, кстати сказать, хорошо подобраны, в отличие от шаблонных «читать, общаться и ставить цели». Это один из способов эмоциональной разрядки: у нас ведь роман про гнев и гневного человека — однако этой эмоции в Глебе маловато. Его ярость не чувствуется; он слишком быстро и легко умеет брать себя в руки; и стремление получить оргазм от девушек с картинки не выглядит настолько трагичным, насколько его воспринимает сам герой.

Помимо Лиды в романе есть еще две принципиально важные героини. Это, во-первых, бывшая девушка Глеба, Алиса, дама из «Инстаграма». Каждый день он проверяет ее страницы в социальных сетях с настойчивостью наркомана, которому нужна доза. А все ради того, чтобы испытать смесь презрения и превосходства, которое можно выразить краткой фразой «какая же ты дура». А во-вторых — ученица Глеба Ира, напросившаяся писать курсовую под его руководством. Девушке удается переломить первоначальное пренебрежение преподавателя; но тут, к сожалению, выясняется, что пишет она не только курсовую, но и посты в соцсетях. И один из них его разочаровывает — и представление о реальном человеке моментально меняется.

Логичная схема: люди воспринимают друг друга в первую очередь не в личных отношениях, а через экран и соцсети. Реальную версию человека затмевает образ. Глеб Веретинский живет по этим правилам, но страдает от них. Поэтому в финале романа уничтожает все электронные устройства.

Но для того чтобы это понять и увидеть задумку автора, нужно от многого отмахнуться. От несоответствия внутреннего возраста героев декларируемому; от искусственности многих ситуаций; от того, что Ханов настолько погружается в схематичность, что эмоции (например, декларируемый гнев) перестают быть эмоциями. Присутствие сильной эмоции ощущается только в эпиграфе и в конце последней главы. Эпиграф дает точное указание на то, о чем тут все-таки стоило бы говорить. А финал дарит чистое читательское наслаждение — наблюдение над хихикающим полусумасшедшим, который все крушит и ломает. Только тут в тексте Булата Ханова заметно адское пламя ярости. Ведь невозможно писать роман о гневе спокойно.

Елена В. Васильева