ХВАЛИТЬ НЕЛЬЗЯ РУГАТЬ

Леонид Юзефович. Маяк на Хийумаа.

М.: АСТ; Редакция Елены Шубиной, 2018

Новую книгу Леонида Юзефовича можно воспринимать исключительно как дополнение к романам писателя, как приложение для истинных фанатов. Но вместе с тем сборник «Маяк на Хийумаа» вполне самостоятелен и каждой страницей доказывает, насколько жизнь литературнее самой литературы.

Первая часть, «Тени и люди», посвящена реальным лицам, потомкам героев романа «Самодержец пустыни» правнучатому племяннику атамана Семенова, внуку колчаковского генерала Анатолия Пепеляева… В этом разделе книги автор равен рассказчику — и если в гости к повествователю приходит юноша, то это значит, что он был и дома у Юзефовича. Не все эти люди, звонящие ли, приходящие ли, молоды; но с теми, кто молод, автор надеется на диалог, который уже не может состояться с более старшими поколениями. Особенно показателен третий рассказ — про поздний телефонный звонок от сына и внука безымянного поручика (во всяком случае, они сами сочли себя его родственниками). В тексте про барона Унгерна он предстает не в самом лучшем свете, хотя доказательств тому фактически нет — на что и указывают возможные потомки персонажа. Решив, что писатель все равно не будет ничего исправлять («А зачем писали, не разобравшись? <…> Не знаешь — не пиши, — перешел он на „ты“»), старший, отец, заставляет младшего, сына, повесить трубку. Повторный звонок не раздается.

Молодость, решившая искать справедливости, — это нам, читателям, кажется, что какой-то герой маленький и неважный, а ведь каждый фоновый сюжет имеет шанс на первый план — останавливается не зрелостью даже, а старостью, погруженной в болезни, воспоминания, упрямой и негибкой.

О старости — и самый первый, заглавный рассказ. Однако в момент прочтения понять, что книга начинается с рассказа о близости к смерти, сложно: завораживает только-только открывшаяся взгляду перспектива сборника, увлекают герои и в первую очередь сам рассказчик, очаровывает экзотическое место действия — эстонский остров Хийумаа. Но позже становится ясно: да, вот оно. От смерти к старости, от старости к молодости, от молодости к детству, от детства — к небытию, замыкая круг, — промежуточные остановки сборника, которые пролетают мимо читателя.

Вторая часть называется «Рассказы разных лет». Временной разрыв между ними внушительный — два рассказа 1994 года в обрамлении текстов 2001-го и 2016 года. В этой половине сборника преобладает «литературность», которой совсем нет в начале книги. Очень правильно выстроенные рассказы с красивыми финалами кажутся крайне жестокими, а герои — недолюбленными автором; может, как раз оттого, что они-то придуманы?

Здесь дети учатся в школе, к ним приходит лектор из дорожной полиции и рассказывает о правилах безопасности на дорогах. Он делает весьма свое­образные скидки на то, что перед ним сидят дети: например, включает в урок моменты ролевой игры, и ученики «превращаются» в виновников аварии. В другом рассказе подростки живут в интернате и подвергаются странному воспитательному эксперименту: «несчастные дети ночью обмочились и в наказание перед строем товарищей должны нести на просушку свои мокрые матрасы». Страдания выходят за пределы госучреждений и попадают в семьи: так, наблюдавший предыдущую сцену отец называет дочь «дрянью» и «паршивкой». И вроде бы понимаешь: да, в жизни и так бывает, как в этих рассказах. Но хочется, чтобы оставалось, как в «Тенях и людях».

Рецензенты сборника «Маяк на Хийумаа» предсказуемо говорят больше о первой части книги. Но без второй ее преимущество не было бы так заметно — как и преимущество жизни над литературой.

Елена В. Васильева