ПЕЧАТНЫЙ ДВОР
Андрей Синявский. 127 писем о
любви: В трех томах. Предисловия
Л. Флейшмана и М. Розановой.
Подготовка текста и примечания М. Розановой. — М.:
Аграф, 2004.
Сим доводится до сведения всех, кому
охота знать: Андрей Донатович был добрый семьянин и
смирный заключенный.
Кроткий человек с большим
эстетическим чувством.
Кончилась молодость, надоело быть
героем, и собственным двойником, и сопутствующая суета.
Он очень устал за предшествовавшие
лагерю десять лет. Такую большую игру довел до конца без страха и упрека.
Теперь придумал себе покой и
погрузился в него.
«Я отбываю срок. Не будь срока, мне
бы, наверное, стыдно было выслушивать все нелестные определения, сыплющиеся по
моему адресу. А сейчас — как с гуся вода. Меня сейчас можно при случае и
палачом назвать, и убийцей, и растлителем малолетних:
я отбываю наказание, и мне не больно. Кто-то интересуется, как я жить смогу,
имея грех за душою. А я не жить собираюсь, а отбывать срок. Живи я на воле, я
бы мучился. А здесь мне тепло и не дует. Я хорошо устроился и не спешу.
Наказанному гораздо удобнее. Не надо никуда ходить, ничего решать. И стремиться
не к чему. Особенно к свободе. Там меня ждут неприятности, кредиторы. Нет, я уж
лучше тут побуду. Не оправдаюсь — отсижусь».
Это самый запальчивый — один из очень
немногих запальчивых — абзац. Расчет с той жизнью, которая кончилась.
Поскольку началась другая:
с государством — вынужденное перемирие, с самим собою — прочный мир.
А. Д. завел себя, как часы, на много
лет вперед.
Произвел переучет жизненных
ценностей. Необходимыми оказались: жена Мария Васильевна, сын Егор и
литература. Все остальное он сбросил, как с воздушного шара балласт, — и поплыл
по времени, как по небу.
Беспрестанно уверяя себя — и
лагерного цензора — и М. В., — что неволя и покой бывают заменой счастью.
Так что все 127 — действительно про
любовь. И примерно две трети содержания не касаются никого из посторонних.
Разве что характеризуют личность автора (равно и личность адресата) с
положительной стороны. Остальная же треть — «литературный блок» — использована
Синявским (либо Терцем) в известных книгах.
Ба! — знакомые страницы! Перевернешь
одну, другую, — третьей невольно зачитаешься.
Говорю же — умел
чувствовать красоту чужих текстов и отражать под острым, под неожиданным углом.
«А еще в нашей здешней библиотеке
есть полный Диккенс. Хочется перечитать, но все руки не доходят. И хочется
написать про Диккенса и Гофмана вместе. Два писателя открыли нам, что юмор —
это любовь. Это Гофман и Диккенс. Они показали, что Бог относится к людям с
юмором. В юморе есть снисходительность и ободрение: «ну-ну». У Гофмана в «Серапионовых братьях» есть одна фраза, которую мне хотелось
бы подарить Егорушке как цветную картинку: «На пригорке, покрытом зеленой
травой, лежал красивый молодой человек по имени Фридрих. Заходящее солнце
обливало его розовыми лучами. Вдали ясно вырезывались на вечерней заре башни
славного города Нюрнберга…»
На эту фразу я наткнулся в тюрьме и
долго жил под ее мелодию, как под шарманку».
Вообще, красивая цитата — главное
тюремное лакомство.
И перед нами — дневник
самообразования. Ум равномерно вращается, подставляя чтению то один бок, то
другой. Нынче впервые человек услышал, что существовал такой мыслитель —
Эпиктет, — а назавтра уже рассказывает о нем, как о старом друге.
Или:
«Только сегодня, например, узнал, что царица Елисавета,
к которой я давно питаю маленькую слабость, по собственному обету (ее никто к
этому не принуждал, а Синод даже требовал отказаться от обета) отменила в
России смертную казнь… Елисавета жила в золоченой
нищете, была капризна и ленива, но умела совмещать понятия Запада и родной
старины…»
Это,
значит, Ключевский в руки приплыл.
Поразительно, как мало позволяли
знать тогдашним интеллигентам. («Надо, чтобы в будущем Егор учел эти заминки,
пробелы в нашем образовании, которое, к сожалению, трудно назвать
классическим».)
Но была задача поважней:
переключить зрение на близлежащие предметы, слух — на речь, раздающуюся вокруг.
Благодарное такое примирение с
действительностью.
«Недавно мне подарили ватные штаны, и
это до того ценное приобретение, что хочется петь о нем на все лады. Они хотя и старенькие, но еще отнюдь не рваные, приятного
выцветшего цвета, не грязные, со следами доброй ухоженности, должно быть, от
какого-нибудь чистенького старичка, отбывшего свой срок с аккуратным сознанием
выполненной повинности, погашенного греха, полюбившиеся мне с первого взгляда и
пришедшиеся впору, будто на меня шились, и я с ними не расстаюсь. У них
глубокие и абсолютно целые карманы и есть тесемочки с пуговицами, чтобы
затягивалось на щиколотках, а общий вид изящен и не очень толстит. Словом, я в
восторге. И могу теперь сколько угодно присаживаться на железо и вставать на
колени, когда надо подлезть под какую-нибудь бездарную крышку. В сочетании с
начавшимися морозами… это клад».
Текст
вообще сплошь очень хороший, слог удивительно внятный, — вот разве что усиленно
спокойный, подчеркнуто благодушный. То есть в высшей степени мужественное
поведение — ни единого жалобного звука. Но очень уж
ровный голос, а монолог — длинный: шесть без малого
лет. Читателю непрошеному, постороннему, повторюсь, нужно запастись
любознательностью.
Но М. В.
Розанова правильно сделала, что отдала письма в печать (примечания, кстати, —
блеск). Лет через сто эти три тома будут несравненно интересней.
А сюжет,
не правда ли, классический? Попав под
замок, русский литератор заботится только о том, чтобы уверить близких: ему очень хорошо, лучше не бывает, — и размышляет
главным образом о Пушкине.
И
вырабатывает стиль.
Который дает свободу.
Георгий
Эфрон. Дневники. В двух томах. Издание подготовили Е. Б. Коркина
и В. К. Лосская. — М.: Вагриус,
2005.
Вообразим
букашку, бегущую по столу (взявшуюся невесть откуда),
— как она огибает разные предметы непостижимых для нее очертаний, — вообразим
линейку в чьей-нибудь руке, то и дело преграждающую ей путь, — бездумная такая
забава.
Если
отчаяние букашки перевести на человеческий язык — русский, французский, —
получатся эти вот записки. Чтения ужасней не припомню.
Отрочество
само по себе, при наиблагоприятнейших наружных обстоятельствах, — горестная
пора одиночества и рабства. В этой фазе человек умен особенно — и не понимает
ровно ничего. Обуреваем страстями, самая сильная из которых — равнодушие.
И проч.
Но быть
сыном Марины Цветаевой; быть сыном арестованного Эфрона, врага народа; быть
мальчиком из Парижа, начитанным, высокомерным и одаренным, быть нищим и
постоянно голодным сиротой — в Москве 1941 года — в Елабуге — в Чистополе — опять в Москве — в Ташкенте 1942-го и 43-го, —
в общем, эту фразу не договорить.
Бездна
несчастья клокочет вокруг него, злорадно играя.
Жизнь
выталкивает его из себя, — но, изощряя ум и волю, он пытается остаться; ведет
настоящую войну: за себя против всех; не брезгует ничем; выцарапывает шанс, и
другой, и третий; в какой-то момент у читателя возникает абсурдная надежда:
никак уцелеет? ему бы только дожить до конца войны… Разумеется,
не суждено.
Мучительней всего, что сам-то он ни
одной минуты не сомневается: выживет и победит, добьется богатства и славы,
вкусной еды и красивых женщин.
«Мой случай ясен. Я по всяческому
развитию перерос моих сверстников — оттого общение с ними не доставляет и не
может доставлять мне никакого удовольствия... <…> Мать все время меня
упрекает к сухости к друзьям (во Франции и здесь) ее. Я на это отвечу, что ее
друзья хорошо ко мне относились только из-за того, что хорошо относились к ней.
А для меня это ненужно и неинтересно. Единственный человек, который здесь (да и
там) что-либо сделал, — это мать… <…> Итак, я
должен рассчитывать исключительно на себя и на обстоятельства. Из меня должен
выйти исключительно сильный человек. Мне никто не помогает, но я должен идти
своим путем. В своем каждодневии
этот путь труден, и трудны первичные задачи (как все первичные задачи). Но я
абсолютно уверен в том, что мое упорство и неунывание
увенчаются в конце концов успехом. Я добьюсь счастья.
Я в этом убежден...»
Это запись от 2 января 1941 года. По
странному совпадению на следующий день происходит нечто такое, из чего видно,
как он беззащитен, этот мальчик, перед чужой злой, унижающей волей.
«Я уже писал, что в квартире живет
инженер А. И. Воронцов с женой. Вчера вечером мать повесила в кухне сушить от
стирки мои штаны. Сегодня Воронцов учинил форменный скандал, требовал снять эти
штаны, говорил, что они грязные. Грозил, что напишет в домоуправление. Говорил,
что мы развели грязь в кухне. Все это говорилось на кухне, в исключительно
злобном тоне, угрожающем. Я выступал в роли умиротворителя, а после того как
мать ушла из кухни, говорил Воронцову, чтобы он говорил с
матерю полегче. Это самое худшее, что могло только случиться. Так как мать
работает с исключительной интенсивностью, то естественно, что она не успевает
все прибрать в кухне. Главное, что ужасно, это то, что этот Воронцов говорил
исключительно резко и злобно с матерью. Моя мать представляет собой объективную
ценность, и ужасно, что ее третируют, как домохозяйку. Вообще нет ничего
отвратительнее и ужаснее таких «кухонных трагедий». Это исключительно противное
и неприятное происшествие. Ведь этот Воронцов теперь может отравить нам всю
жизнь. И главное в том, что если бы дело касалось меня лично, то мне было бы
абсолютно все равно. Но оно касается матери. Мать исключительно остро чувствует
всякую несправедливость и обиду. Главное, чего я теперь страшно боюсь, это
«кухонной войны», придирок и т. п. Неужели не могло все идти мирно и спокойно?
Я сижу абсолютно как отравленный. Абсолютно такое состояние, точно тебя
отравили чем-то противным и грязным. Это — самое ужасное, что только могло
произойти. Я теперь тщетно стараюсь вдолбить матери, что теперь не нужно давать
зацепки, не нужно давать повода для повторения подобных скандалов. Ведь мать
очень вспыльчива, и жизнь может превратиться просто в
невозможную. Ничего нету хуже враждебной атмосферы в
доме. Ведь если уже имел место такой скандал, то никто мне не говорит, что он
не может повториться. Для меня — это самое неприятное происшествие, которое
могло только случиться, за все мое пребывание в СССР…»
А уже успели, между прочим,
случиться, арест отца и арест сестры. Но это в скобках. Тут и вообще весь
характер Георгия Эфрона, и его слог — как на ладони. Кроме того, рассказанный
факт, вероятно, имеет научную ценность для биографов Цветаевой.
Остальное пригодится историкам, психологам.
Например, пересказы официальных
сводок о ходе военных действий. Не попробовать ли разобраться в
интеллектуальных и стилистических механизмах, идеально воссоздающих манеру Поприщина:
«Мне несколько непонятно, почему на
совещании в Касабланке не присутствовали представители нашего командования, а
наше правительство было только информировано о ходе переговоров. Даже с Чан-Кай-Ши совещались Дилл и Уэйвелл, а с нами что-то нет…» И проч.
Специалистам, короче, тут пожива,
простецу же — одно терзание. Скучная ведь, в сущности, книга, — но причиняет
боль. Вроде протокола пытки (есть такие протоколы в архивах инквизиции): вопрос
— глупость, ответ — вздор, а в паузе то крылышко букашке надломят, то лапку
оторвут.
А она — кто бы поверил? — словно и не
страдает. Мечтает:
«Но в одном я абсолютно уверен:
настанет день, когда я пошлю к ляду весь этот мусор материальных трудностей и
смогу развивать мою жизнь, то есть мой ум. <…> Что мне очень трудно, это
делать вид, что я согласен со всеми этими кретинами
беженцами, окружающими меня, со всеми этими трусливыми мещанскими буржуями.
Больше всего на свете я ненавижу лицемерие, но дело в том, что чем меньше я
буду лицемерить, чем больше я буду откровенным, тем больше увеличатся мои шансы
на будущие неуспехи. Я обязан прятать когти перед идиотами.
Ничего не поделаешь, но когда-нибудь я отомщу, я прибью их к позорному столбу.
<…> Что бы ни случилось, я не пропаду и сделаю все возможное, учитывая
данное положение, чтобы добиться образа жизни, лучше всего соответствующего
моему идеалу и моим средствам…»
Вот и не верь в судьбу. А кто же
тогда водит по столу неумолимой линейкой?
С.
Гедройц
| |
|
|
Лауреаты премии журнала "Звезда" за лучшие публикации 2022 года
Елена Бердникова
Площадь восстания. Роман (№ 8)
Михаил Ефимов
Парамонов-85 (№ 5)
Дягилев. Постскриптум (№ 8)
Юлий Рыбаков
На моем веку. Главы из книги (№ 4—6)
Алексей Комаревцев
Цикл стихотворений (№ 10)
ЗА ЛУЧШИЙ ДЕБЮТ В "ЗВЕЗДЕ"
Данила Крылов
Цикл стихотворений (№ 1)
Подписка на журнал «Звезда» оформляется на территории РФ по каталогам:
«Подписное агентство ПОЧТА РОССИИ»,
Полугодовой индекс — ПП686
«Объединенный каталог ПРЕССА РОССИИ. Подписка–2022»
Полугодовой индекс — 42215
ИНТЕРНЕТ-каталог «ПРЕССА ПО ПОДПИСКЕ» 2022/1
Полугодовой индекс — Э42215
«ГАЗЕТЫ И ЖУРНАЛЫ» группы компаний «Урал-Пресс»
Полугодовой индекс — 70327
Для всех каталогов подписной индекс на год — 71767
|
В Москве свежие номера "Звезды" можно приобрести в книжном магазине "Фаланстер" по адресу Малый Гнездниковский переулок, 12/27
Новые книги издательства "Журнал «Звезда»": |
Вячеслав Вербин (Вячеслав Михайлович Дреер) – драматург, поэт, сценарист. Окончил Ленинградский государственный институт театра, музыки и кинематографии по специальности «театроведение». Работал заведующим литературной частью Ленинградского Малого театра оперы и балета, Ленинградской областной филармонии, заведующим редакционно-издательским отделом Ленинградского областного управления культуры, преподавал в Ленинградском государственном институте культуры и Музыкальном училище при Ленинградской государственной консерватории. Автор многочисленных пьес, кино-и телесценариев, либретто для опер и оперетт, произведений для детей, песен для театральных постановок и кинофильмов.
Цена: 500 руб.

В издательстве журнала «Звезда» вышел третий сборник стихов эстонского поэта Калле Каспера «Да, я люблю, но не людей» в переводе Алексея Пурина. Ранее в нашем издательстве выходили книги Каспера «Песни Орфея» (2018) и «Ночь – мой божественный анклав» (2019). Сотрудничество двух авторов из недружественных стран показывает, что поэзия хоть и не начинает, но всегда выигрывает у политики.
Цена: 150 руб.
Жизнь и творчество Льва Друскина (1921-1990), одного из наиболее значительных поэтов второй половины ХХ века, неразрывно связанные с его родным городом, стали органически необходимым звеном между поэтами Серебряного века и новым поколением питерских поэтов шестидесятых годов. Унаследовав от Маршака (своего первого учителя) и дружившей с ним Анны Андреевны Ахматовой привязанность к традиционной силлабо-тонической русской поэзии, он, по существу, является предтечей ленинградской школы поэтов, с которой связаны имена Иосифа Бродского, Александра Кушнера и Виктора Сосноры.
Цена: 250 руб.

А.Б. Березин – физик, сотрудник Физико-технического института им. А.Ф. Иоффе в 1952-1987 гг., занимался исследованиями в области физики плазмы по программе управляемого термоядерного синтеза. Занимал пост ученого секретаря Комиссии ФТИ по международным научным связям. Был представителем Союза советских физиков в Европейском физическом обществе, инициатором проведения конференции «Ядерная зима». В 1989-1991 гг. работал в Стэнфордском университете по проблеме конверсии военных технологий в гражданские.
Автор сборников рассказов «Пики-козыри (2007) и «Самоорганизация материи (2011), опубликованных издательством «Пушкинский фонд».
Цена: 250 руб.

Литературный критик Игорь Сергеевич Кузьмичев – автор десятка книг, в их числе: «Писатель Арсеньев. Личность и книги», «Мечтатели и странники. Литературные портреты», «А.А. Ухтомский и В.А. Платонова. Эпистолярная хроника», «Жизнь Юрия Казакова. Документальное повествование». br>
В новый сборник Игоря Кузьмичева включены статьи о ленинградских авторах, заявивших о себе во второй половине ХХ века, с которыми Игорь Кузьмичев сотрудничал и был хорошо знаком: об Олеге Базунове, Викторе Конецком, Андрее Битове, Викторе Голявкине, Александре Володине, Вадиме Шефнере, Александре Кушнере и Александре Панченко.
Цена: 300 руб.

В книге впервые публикуются стихотворения Алексея Пурина 1976-1989 годов.
Алексей Арнольдович Пурин (1955, Ленинград) — поэт, эссеист, переводчик.
С 1989 г. заведует отделом поэзии, а с 2002 г. также и отделом критики петербургского журнала «Звезда». В 1995–2009 гг. соредактор литературного альманаха «Urbi»
(Нижний Новгород — Прага — С.-Петербург; вышли в свет шестьдесят два выпуска).
Автор двух десятков стихотворных сборников (включая переиздания) и трех книг
эссеистики. Переводит голландских (в соавторстве с И. М. Михайловой) и немецких
поэтов, вышли в свет шесть книг переводов. Лауреат премий «Северная Пальмира»
(1996, 2002), «Честь и свобода» (1999), журналов «Новый мир» (2014) и «Нева» (2014).
Участник 32-го ежегодного Международного поэтического фестиваля в Роттердаме
(2001) и др. форумов. Произведения печатались в переводах на английский, голландский, итальянский, литовский, немецкий, польский, румынский, украинский,
французский и чешский, в т. ч. в представительных антологиях.
Цена: 130 руб.

Михаил Петрович Петров, доктор физико-математических наук, профессор, занимается исследованиями в области управляемого термоядерного синтеза, главный научный сотрудник Физико-технического института им. А.Ф. Иоффе. Лауреат двух Государственных премий СССР. В 1990 – 2000 работал приглашенным профессором в лабораториях по исследованию управляемого термоядерного синтеза в Мюнхене (ФРГ), Оксфорде (Великобритания) и Принстоне (США), Научный руководитель работ по участию ФТИ в создании Международного термоядерного реактора.
В книге «Огонь небесный» отражен незаурядный опыт не только крупного ученого, но и писателя, начинавшего литературный путь еще в начале шестидесятых. В нее вошли рассказы тех лет, воспоминания о научной работе в Англии и США, о дружбе с Иосифом Бродским, кинорежиссером Ильей Авербахом и другими незаурядными людьми ленинградской культуры.
Цена: 300 руб.

Мириам Гамбурд - известный израильский скульптор и рисовальщик, эссеист, доцент Академии искусств Бецалель в Иерусалиме, автор первого в истории книгопечатания альбома иллюстраций к эротическим отрывкам из Талмуда "Грех прекрасен содержанием. Любовь и "мерзость" в Талмуде Мидрашах и других священных еврейских книгах".
"Гаргулья" - собрание прозы художника, чей глаз точен, образы ярки, композиция крепка, суждения неожиданны и парадоксальны. Книга обладает всеми качествами, привлекающими непраздного читателя.
Цена: 400 руб.
Калле Каспер (род. в 1952 г.) — эстонский поэт,
прозаик, драматург, автор пяти стихотворных книг
и нескольких романов, в том числе эпопеи «Буриданы»
в восьми томах и романа «Чудо», написанного
на русском. В переводе на русский язык вышла
книга стихов «Песни Орфея» (СПб., 2017).
Алексей Пурин (род. в 1955 г.) — русский поэт, эссеист,
переводчик, автор семи стихотворных книг, трех книг
эссеистики и шести книг переводов.
Цена: 130 руб.

Алексей Арнольдович Пурин (1955, Ленинград) — поэт, эссеист, переводчик.
С 1989 г. заведует отделом поэзии, а с 2002 г. также и отделом критики петербургского журнала «Звезда». В 1995–2009 гг. соредактор литературного альманаха «Urbi»
(Нижний Новгород — Прага — С.-Петербург; вышли в свет шестьдесят два выпуска).
Автор двух десятков стихотворных сборников (включая переиздания) и трех книг
эссеистики. Переводит голландских (в соавторстве с И. М. Михайловой) и немецких
поэтов, вышли в свет шесть книг переводов. Лауреат премий «Северная Пальмира»
(1996, 2002), «Честь и свобода» (1999), журналов «Новый мир» (2014) и «Нева» (2014).
Участник 32-го ежегодного Международного поэтического фестиваля в Роттердаме
(2001) и др. форумов. Произведения печатались в переводах на английский, голландский, итальянский, литовский, немецкий, польский, румынский, украинский,
французский и чешский, в т. ч. в представительных антологиях.
В книге впервые публикуются ранние стихотворения автора.
Цена: 130 руб.
На сайте «Издательство "Пушкинского фонда"»
Национальный книжный дистрибьютор "Книжный Клуб 36.6"
Офис: Москва, Бакунинская ул., дом 71, строение 10
Проезд: метро "Бауманская", "Электрозаводская"
Почтовый адрес: 107078, Москва, а/я 245
Многоканальный телефон: +7 (495) 926- 45- 44
e-mail: club366@club366.ru
сайт: www.club366.ru
|