НАШИ ПУБЛИКАЦИИ

Роман КОЖУХАРОВ

Стихи о войне Владимира Нарбута

На ситуацию «наличия отсутствия» ряда прижизненных изданий Владимира Ивановича Нарбута (1888—1938) указал Р. Д. Тименчик. В перечне авторских сборников, выход которых подтверждался самим Нарбутом, исследователь фиксировал лакуны, констатируя: «Выяснение этих фантомных позиций под астериксами крайне желательно. Кто их видел?»^[1] Поставленному вопросу вторит Н. А. Богомолов, конкретизируя ситуацию: «Из одного библиографического справочника в другой перекочевывают никем не виденные „Вий“ (СПб.: Наш век, 1915), „Веретено“ (Киев: Изд-во Наркомпроса Украины, 1919), „Красноармейские стихи“ (Ростов: Изд-во Политотдела Н-ской армии, 1920), „Стихи о войне“ (Полтава, 1920)».^[2]

Леонид Чертков, осуществивший первое посмертное издание стихотворений поэта и, по сути, положивший начало нарбутоведению, вообще об этой проблеме не упоминает. О сборнике «Красноармейские стихи», который входит в перечень «никем не виденных», Чертков пишет как о «виденном»: «После занятия Красной Армией Ростова в декабре 1919 г. он (Нарбут. — Р. К.) вновь начал сотрудничать в советской печати и выпустил сборник „Красноармейских стихов“, которые, хотя и сильно уступали в качестве его прежним „аполитичным“ стихам, были, очевидно, достаточно искренни».^[3] Далее исследователь упоминает, причем в качестве вышедшего, еще один сборник, позже отнесенный к «фантомным позициям»: «Весна 1920 года застает его уже в Полтаве, где он успел издать сборник „Стихи о войне“ и участвовал в издании альманаха „Радуга“ и местных „Известий“ („Bicтi“). Проведя еще короткое время в Николаеве (где он также участвовал в местной печати), он оказывается в мае 1920 года в Одессе, где проводит более года».^[4]

Согласно хронологии Черткова выход в свет сборника «Стихи о войне» предшествовал приезду Нарбута в Одессу и, следовательно, появлению здесь его сборника «Плоть» (без сомнения, наличествующего).

 Между тем в сборнике «В огненных столбах», вышедшем в Одессе в 1920 году, в перечне «Книги Владимира Нарбута» указан сначала сборник «Плоть» с уточнением «(Печат.)», следом сборник «коллективных стихов» «Мы» и только потом — «Стихи о войне», причем последние два – с пометой «(Готов.)».^[5]

В сборнике Нарбута «Советская земля», вышедшем в 1921 году в Харькове, в перечне изданных книг, озаглавленном «Того же автора» и также выстроенном хронологически, дается тот же порядок: сборник «Стихи о войне» следует после сборника «Плоть».^[6]

За год до публикации Чертковым «Избранных стихов» Нарбута, в 1982 году появляется статья Л. Берловской, посвященная одесскому периоду в биографии поэта. В ней, в частности, говорится об отмеченном «четкостью и выразительностью образной системы» стиховом цикле «Стихи о войне», который был создан поэтом в Одессе «в обстановке полной мобилизации материальных и духовных сил советского народа на борьбу с военной опасностью».^[7] Таким образом, фиксировалось наличие цикла стихотворений, объединенных образной системой и общим названием. Возможно ли предположить, что Нарбут планировал издать (или издал) этот стихотворный цикл под тем же названием — «Стихи о войне» — отдельным сборником?

О предпринятой Нарбутом во время «краткого пребывания в Полтаве» попытке издать сборник «Стихи о войне» сообщается в посвященной поэту статье Т. Р. Нарбут и В. Н. Устиновского, с уточнением: «Известно, что рукопись была подготовлена».^[8]

Нарбутовские перечни уже вышедших и намеченных авторских изданий 1920-го и 1921-го гг. доказывают, по крайней мере, наличие таких планов, однако они могли быть воплощены уже после публикации «Плоти», осуществленной в Одессе в 1920 году.

Нарбут прибыл в Одессу в мае 1920 года^[9], и уже в конце месяца его стихи появляются в местной периодике. 30 мая 1920 года на первой полосе газеты «Одесский коммунист» публикуются два стихотворения под общим заголовком «Стихи о войне».^[10] Стихи пронумерованы — «I» («Объят закат военной бурей…») и «II» («Конницей, конницей, конницей…»), — что подразумевает отнесение их автором к одному циклу.

Это подтверждается дальнейшими публикациями в газете «Одесский коммунист» за июнь—июль 1920 года. Здесь под тем же заголовком напечатаны еще три стихотворения, пронумерованных непоследовательно: «IV» («И сталь посинела от гула и кличей…»^[11]), «V» («Петух сражений прокричал три раза…»^[12]), «IX» («Ты сеешь смерть рукой свинцовой…»^[13]).

В это же время стихотворения Нарбута появляются на страницах одесских газет «ЮгРОСТА», «Вiсти — Известия», журналов «Лава» и «Облава». Три из них — «Ты видишь, рабочий?..»^[14], «Мы серп и молот, мирный щит…»^[15], «Кровью исходит Россия…»^[16] — также озаглавлены «Стихи о войне», но даны без нумерации, по отдельности в номерах газеты «ЮгРОСТА».

Очевидно, именно эти стихи и подразумевала Л. Берловская, когда писала о стиховом цикле, созданном «в обстановке полной мобилизации <…> на борьбу с военной опасностью».

Появление Нарбута в Одессе совпало с одним из кульминационных периодов боевых действий, разворачивающихся в это время на Юго-Западном фронте, — подготовкой и проведением РККА контрнаступательной Киевской операции. С 25 апреля 1920 года польские войска при поддержке стран Антанты и войск УНР развернули на Украине широкомасштабное наступление по фронту от Припяти до Днестра. 6 мая поляки заняли Киев. Польским «походом на Киев» командовал лично маршал Ю. Пилсудский, штаб которого расположился в Житомире. В контрнаступлении Красной Армии, призванном освободить от польских и петлюровских войск не только Киев, но и всю территорию Украины, одну из ключевых ролей сыграла Первая конная армия, в апреле—мае переброшенная на Юго-Западный фронт с Северного Кавказа.

Практически все произведения нарбутовского цикла посвящены Польской кампании, содержат прямые и косвенные отсылки к боям на Юго-Западном фронте, в них упоминаются участники противоборствующих сторон — Буденный, Ворошилов, Петлюра, Скоропадский, Пилсудский.^[17] Фигурирует также и П. Н. Врангель («Стихи о войне» («Кровью исходит Россия…»)^[18], «В бой», «За черным тянется за золотом…»). Таким образом, в контекст военного цикла включена и война Гражданская.

Понимание слова «война», употребляемого в цикле и примыкающих к нему стихотворениях, расширяется до обобщенно-всесветного символического смысла. В таком ключе воспринимается выстроенный автором ряд персоналий: «Не имена, а пламенные зерна: / Буденный, Мустафа Кемаль, Кучук!» («Петух сражений прокричал три раза…»). На первый взгляд соседство красного командарма Буденного с основателем современного Турецкого государства Ататюрком и персидским революционером, главой Гюлинской республики Мирзой Кучек-ханом может показаться странным. Однако на тот момент оба они являлись союзниками Советской России, олицетворявшими народно-освободительное движение на своих участках общемирового фронта борьбы с угнетателями.

На всесветный масштаб освободительной войны в стихах цикла даются неоднократные указания, например, в строках, где революция предстает в образе, который можно трактовать как отсылку и к Орлеанской деве, и к некоторым местам Нового Завета:

И дева, большевистская зараза,

Трубит над миром медною трубой.

Над западом, над югом, над востоком…

(«Петух сражений прокричал три раза…»)

Таковы и цели отображаемой в нарбутовском цикле Польской кампании: не только конкретные («Вперед! Варшава впереди…»), но и глобальные:

За Польской Советской Республикой

Всемирной взойти суждено…

(«Сегодня не солнце, а сердце…»)

Вышеприведенные строки являются и поэтической формулировкой стратегических целей военной кампании. Их публикация буквально на день опередила вышедшее 16 июня и вызванное «победной эйфорией» воззвание Совнаркома, в котором говорится о походе Красной Армии на Польшу, о стремлении большевиков сделать Польшу свободной от помещиков и капиталистов.^[]19 Предугадывая и разделяя эту эйфорию, автор также делает отсылку к подробностям дипломатических перипетий, восклицая: «Варшава впереди, / А не угодный вам — Борисов!»^[20]

К обобщениям Нарбут восходит, отталкиваясь от злободневной конкретики военно-политической ситуации, подробностей фронтовых сводок, пронизанных жестоким натурализмом кровавых окопных будней.

Нарбутовские стихи порой не просто злободневны, но едва ли не прозорливо упреждают события. Так, стихотворение «Конница Буденного», предваряющее появление в печати цикла «Стихи о войне», выходит в газете «ЮгРОСТА» 26 мая 1920 года, именно в тот день, когда началось контрнаступление РККА против Войска Польского. 10 июня буденновцы повторно занимают Житомир; в ночь на 11 июня Красная Армия вступает в оставленный основными силами польской армии Киев^[21], а уже 15 июня на первой полосе одесской газеты «Вiсти — Известия»^[22] печатаются стихи Нарбута:

Сегодня не сердце, а солнце,

Огромное солнце — в груди:

Житомир простерся пред конницей,

И Киев уже позади!

Публикация стихотворения «Кровью исходит Россия…» 25 июня 1920 года — со зловещим, как «nevermore», «Врангель не ангел, а вран» — соотносится с активизацией в июне в Северной Таврии боевых действий белогвардейских сил барона П. Н. Врангеля. В стихах, выстроенных как диалог с матушкой-Россией, очи которой по-виевски накрыты «лохматыми бровями», явлен аллегорический образ истерзанной войной страны, вырастающий из прямой аналогии с терзаемым «враном» телом.

Эта же аналогия, правда, видоизмененная (вместо ворона — орел), дана в «Стихах о войне» («Ты видишь, рабочий?..»)^[23], хронологически актуальных для текущей обстановки на Юго-Западном фронте по состоянию на день публикации — 3 июня 1920 года. Обращение, построенное на декламационной ритмике, открывает развернутый образ оккупированного белополяками Киева:

Ты видишь, рабочий? — Над Киевом белый,

На мясе твоем же взращенный, орел!

Ты слышишь, рабочий? — Не стоны, а стрелы

С заката пронзают украинский дол!

Кульминационного развития, но с прямо противоположной смысловой наполненностью, образ орла достигает в примыкающем к циклу стихотворении «Тройственный союз».^[24] Здесь не только содержится намек на одну из сторон в противостоянии, приведшем к Первой мировой войне, — на «Тройственный союз» Германии, Австро-Венгрии и Италии, но и дается отсылка к христианскому догмату о Пресвятой Троице, трактуемой в новом, революционном ключе:

Три красных силы, три орла —

С собой Коммуна привела. <…>

Он — вечный, он — живой.

Он — всемогущий!

Триединый!

Он — вседержитель мировой!

Венчает стихи парадоксальная концовка:

И Прометеева орла

Взнесем над миром лжи и зла!

Триединый вседержитель Коммуны оказывается Прометеевым орлом, являвшимся, как известно, орудием пытки, исполнителем воли враждебных людям олимпийских богов.

Проступающие в стихах противоречия, возможно, проецируют внутренний разлад, противоречивость, царящие как в душе самого автора, так и в отпущенном ему, исполненном злобой времени. Именно в этот период в затеянном Нарбутом журнале красной сатиры «Облава» появляются стихи «Дворянской кровию отяжелев…». Евангельский контекст осмысления трагизма и ужаса войны здесь абсолютно не соответствует заявленной сатирической направленности журнала, а лейтмотивом становится признание: «Не жить и не родиться б в эти дни…»^[25]

В поэтическом мире Нарбута после революции одним из ключевых становится образ России («Россия Разина и Ленина, / Россия огненных столбов!», 1918; «России синяя роса…», 1919). Он сквозной, формирующий архитектонику системы образов: «И снова Русь в сырой берлоге / Ворочается, как медведь…» («Объят закат военной бурей»); «О, красное знамя! Россия! Россия! / Советская, кровью добытая власть!» («Ты видишь, рабочий…»); «Кровью исходит Россия…»; «Я онемела от окопа / И мне спины не разогнуть…» («Россия»).

Россия тесно коррелирует у Нарбута с Россией Советской, «Республикой Федеративной», эмблематикой которой насыщены строки цикла («Когда кровавые лучи горят / В звезде пятиугольной?..»^[26], со знаковой оговоркой: «Она восстала, как фантом…»), равно как и отсылками к российской истории (например, к Смутному времени: «Мариной отрепьевых дней…», Крестьянской войне 1773—1775 годов: «Птенцы Пугачева…», предреволюционной и древнерусской истории: «Чем снова Распутин, отродье Батыя…», Бородинскому сражению: цитата из Пушкина «Померкни, солнце Австерлица!»^[27]).

Что касается хронотопа войны в стихах 1920 года, то он маркируется политическими, географическими деталями (Полесье, Галичина, Одесса, Кубань, Донбасс, Припять, Двина, Дон; топография Киева уточняется подробностью: «Что живописью Васнецова / Собора держится чело…»^[28]).

Экспрессивность поэтической манеры Нарбута соотносится с наглядно убедительным языком «Окон РОСТА», достигая плакатной выразительности:

На штыке граненом бьется белой

Польши принапудренное тело.

         («Красный акафист»^[29])

При этом, несмотря на насыщенность лозунговыми, призывными строками, связанными «с потребой войны, политики»^[30], «Стихи о войне» преодолевают уровень однодневной «агитки» (Л. Чертков). Показательно, что Н. Богомолов нарбутовские стихи этого периода характеризует с оговоркой как «почти что агитационные (курсив мой. — Р. К.)».^[31] Декламационность цикла, укорененность в устной речи находят опору в русской поэтической традиции. В связи с этим неслучайной выглядит, например, нарбутовская аллюзия на сокровенный лермонтовский эпитет: «И Труд идет дорогою кремнистой…»^[32]

Батальный натурализм, ратная ожесточенность сердца («Пусть треснет под твоею шашкой / Шляхетский череп-скорлупа», «Разбухнет тобою мертвецкая…», «Пугая шрамом и кровоподтеком…», «За меч и — к черту голова!..») лирического героя у Нарбута интонируется пафосом трагизма, сближая его с лермонтовской поэтикой ранних «Стансов» («Не могу на родине томиться…») и зрелого шедевра «Валерик».

Военные стихи Нарбута адресованы в первую очередь пролетариату, «незаможному»^[33] крестьянству, красноармейцам, то есть обращены к широким массам, но тема братоубийственной войны неожиданно обретает в них глубоко личное, сокровенное звучание:

«— Только кровью, кровью

(больше — нечем!)

Смыть проклятие с того, что

          было!»

            («Конница Буденного»)

Эти пронизанные фаталистическим отчаяньем строки оказываются созвучны парадоксальному признанию Лермонтова: «Видеть смерть мне надо, надо крови, / Чтоб залить огонь в груди моей» («Стансы»).

Нельзя не отметить, что для автора стихов о войне, украинский дворянский род которого восходил корнями к древнему литовскому гербу Трабы времен Речи Посполитой^[34], Советско-польская война также с полным основанием могла считаться братоубийственной.

Избыточным в узких рамках агитстихов представляется последовательное использование Нарбутом библейских, мифологических, фольклорных аллюзий и реминисценций (например, строка «Над вашей Варшавой / Горят Вавилона слова…» — возможная отсылка к евангельскому образу «жены на звере», вавилонской блудницы: «…и на челе ее написано имя: тайна, Вавилон великий, мать блудницам и мерзостям земным» (Откр. 17: 5)); наконец, жанра православного литургического песнопения («Красный акафист»).

Стихотворение «Ты видишь, рабочий?..» завершает аллюзия на ключевые слова православного пасхального тропаря «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ…»:

Прочесть и — обоих земных полушарий,

Вселенной почувствовать сердце в себе:

Ты смертию смерть поборол,

                                                       пролетарий!

Из мертвых восстал ты в победной борьбе!

Образ «смертию смерть поборовшего» пролетария в концовке оказывается соотнесенным с нарбутовскими строками из стихотворения «Предпасхальное», которое погружено в тот же пасхальный контекст и венчается той же литургической формулой:

…В раздутых жилах пой о мудрых жертвах

И сердце рыхлое, как мох, изрой,

Чтоб, смертью смерть поправ, восстать из мертвых,

Утробою отравленная кровь!

Заимствованный из «Предпасхального» образ «сердца рыхлого» обретает в «Стихах о войне» планетарные, космические масштабы («…обоих земных полушарий, / Вселенной почувствовать сердце в себе…»), причем аллюзия переосмыслена с оглядкой на ключевой для «Плоти» мотив «слиянности» микро- и макрокосма: «Земля-праматерь! / Мы слились: / твое — мое, я — ты, ты — я…» («Одно влеченье: слышать гам…» («Плоть», 1920)).

Стихотворение «Предпасхальное», впервые опубликованное Нарбутом в 1919 году, вошло в сборник «Плоть», изданный в Одессе. То есть возможно предположить, что во время создания поэтом в Одессе цикла «Стихи о войне» чрезвычайно актуальными для него представлялись тематика, мотивы и образы его заветного быто-эпоса.

Точная дата выхода в Одессе сборника «Плоть» неизвестна. Произошло это не позднее 1 августа 1920 года, когда во втором и последнем номере задуманного и редактируемого Нарбутом журнала красной сатиры «Облава» был помещен шарж художника С. Зальцера на редактора, сопровожденный анонимной эпиграммой «Вл. Нарбут»:

«Поэт! Поэт! — я слышу восклицанья. —

Что пользы нам мечтой своей ты дал?»

Но не тебе такие порицанья:

ведь ты поэзии бесплотные мечтанья

нешуточною «Плотью» оправдал!

Можно предположить, что произведения, опубликованные Нарбутом в одесской периодике в мае—июне 1920 года под заголовком «Стихи о войне», были изданы примерно в это же время в качестве отдельного одноименного сборника, или, по крайней мере, такие планы автором вынашивались.

В любом случае сегодняшняя подборка, в которой представлены стихотворения, объединенные самим автором в цикл «Стихи о войне», и произведения, примыкающие к нему хронологически и содержательно, может считаться возможным замещением одной из отсутствующих позиций в перечне прижизненных изданий поэта.

1. Тименчик Р. Д. К вопросу о библиографии В. И. Нарбута // DeVisu. 1993. № 11. С. 57.

2. Богомолов Н. А. Затерянная книга, затерянное стихотворение // Новое литературное обозрение. 2009. № 99. С. 400.

3. Чертков Л. Судьба Владимира Нарбута // Владимир Нарбут. Избранные стихи. Париж. 1983. С. 20—21. Такая же противоречивая ситуация обозначилась, например, и в отношении сборника «Пасха», планировавшегося Нарбутом к изданию в 1922 году: Н. А. Богомолов называет его «чистым фантомом», а составители сборника статей, писем и рецензий Нарбута и Михаила Зенкевича однозначно утверждают, что книга вышла в 1922 году в Москве, в «Государственном издательстве» (см.: Нарбут Владимир, Зенкевич Михаил. Статьи. Рецензии. Письма / Сост., подготовка текста и примеч. М. Котовой, С. Зенкевича, О. Лекманова. М., 2008. С. 263).

4. Чертков Л. Указ. соч. С. 21.

5 Владимир Нарбут. В огненных столбах. Одесса, 1920. С. 41. В указанном перечне уже вышедшие сборники «Стихи» (СПб., 1912), «Любовь и любовь» (СПб., 1913), «Вий» (СПб., 1915) упомянуты с уточнением «распр.», «Аллилуйя» (СПб., 1912) — с пометой: «конфисков.», сборники «Веретено» (Киев, 1919) и «Красноармейские стихи» (Ростов н/Д, 1920) названы без уточнений.

6. Нарбут Вл. Советская земля. Харьков, 1921. С. 2.

7. Берловская Л. Владимир Нарбут в Одессе // Русская литература. 1982. № 3. См.: Южное сияние. Одесса. 2014. № 8.

8 Т. Р. Нарбут, В. Н. Устиновский. Владимир Нарбут // Ново-Басманная, 19. М., 1990. С. 323. В этой статье впервые фиксируется ситуация «наличия отсутствия» ряда нарбутовских изданий: «А вот сборника самого («Стихи о войне». — Р. К.), как и некоторых упомянутых ранее («Вий», «Веретено», «Красноармейские стихи». — Р. К.) пока нигде найти не удалось» (Указ соч. С. 326).

9. В ряде источников датой приезда в Одессу Нарбута называется 15 мая 1920 года. Т. Р. Нарбут и В. Н. Устиновский датируют его приезд в город 14 апреля 1920 года (Указ. соч. С. 323). В качестве заведующего ЮгРОСТА (Южного бюро Российского телеграфного агентства) В. И. Нарбут впервые упомянут в газете «ЮгРОСТА», вышедшей 22 мая 1920 года (ЮгРОСТА, 1920. 22 мая. № 38).

10. Одесский коммунист. 1920. 30 мая. № 234. С. 1.Стихотворение «Объят закат военной бурей…» опубл. в издании 1990 года с разночтениями, с указ. «из архива В. Б. Шкловского» и датировкой «1920[,] Николаев».

11. Одесский коммунист. 1920. 12 июня. № 244. С. 2.

12. Одесский коммунист. 1920. 16 июня. № 247. С. 2.

13. Одесский коммунист. 1920. 19 июня. № 250. С. 2.

14. ЮгРОСТА. 1920. 3 июня. № 47.

15. ЮгРОСТА. 1920. 9 июня. № 52.

16. ЮгРОСТА. 1920. 25 июня. № 66.

17. С. М. Буденный (1883—1973) — в годы Гражданской войны и Польской кампании командующий Первой конной армией РККА. К. Е. Ворошилов (1881—1969) — в 1920 году член Реввоенсовета Первой конной армии. С. В. Петлюра (1879—1926) — глава Директории Украинской Народной Республики в 1919—1920 годах. П. П. Скоропадский (1873—1945) — гетман Украинской державы в 1918 году. Ю. Пилсудский (1867—1935) — глава Польского государства (1918—1922).

18. В сборнике стихотворений и писем В. Нарбута 1990 года, подготовленном Н. Бялосинской и Н. Панченко, первая строка стихотворения «Кровью исходит Россия…» ошибочно напечатана в качестве заголовка (Нарбут В. И. Стихотворения. Сост. Бялосинская Н., Панченко Н. М. 1990. С. 312).

19. Савченко В. А. Война армий Польши и УНР против большевиков в Украине (март—ноябрь 1920) / Двенадцать войн за Украину. Харьков, 2006; http://militera.lib.ru/h/savchenko_va/11.html.

20. Нарбут Владимир. Стихи о войне («Мы серп и молот, мирный щит…») // ЮгРОСТА. 1920, 9 июня. № 52. Советское правительство начиная с февраля 1920 года неоднократно предлагало Польше заключить перемирие, однако польские войска продолжали наступление. 27 марта 1920 года на очередное предложение о перемирии польская сторона наконец ответила согласием, но в качестве места ведения переговоров и места объявления перемирия предложила город Борисов, уже захваченный на тот момент поляками.

21. Об этом: [газета] Большевик. Одесса. 1920. 12 июня.

22. Вiсти — Известия. 1920, 15 июня. № 173. С. 1.

23. ЮгРОСТА. 1920, 3 июня. № 47. В этом ряду нарбутовских образов пернатых-людоедов заслуживает упоминания максимально экспрессивный в натуралистично-будничной передаче ужаса войны: «От сладкой человечинки вороны / в задах отяжелели…» (цикл «Семнадцатый», 1921).

24. Вiсти — Известия. 1920, 10 октября. № 268. С. 2.

25. Облава. Одесса. 1920. 1 августа. № 2. С. 2.

26. Нарбут Владимир. Стихи о войне («Мы серп и молот, мирный щит…») // ЮгРОСТА. 1920. 9 июня. № 52. В газете опубликовано рядом с лозунгом «На Западный фронт! На сокрушение шляхты!».

27. В ряду пушкинских реминисценций цикла показателен звуковой ряд в строке: «Пронижет вой, и лязг, и храп…» («Объят закат военной бурей…»), восходящий к модели «Лай, хохот, пенье, свист и хлоп / Людская молвь и конский топ…» («Евгений Онегин»).

28. Художник В. М. Васнецов (1848—1926) в течение 11 лет работал над росписью Владимирского собора в Киеве.

29. ОДУКРОСТА. Одесса. 1920. 20 августа. № 113.

30. Бялосинская Н., Панченко Н. Косой дождь // Владимир Нарбут. Стихотворения. М., 1990. С. 31.

31. Богомолов Н. Указ. соч. С. 400.

32. Владимир Нарбут. 7 февраля 1920 // Вiсти — Известия. 1921. 7 февраля. № 331. С. 1.

33. Бедняцкий (укр.).

34. О генеалогическом древе украинского рода Нарбутов см.: Нарбут-Линкевич В. П. Георгий Нарбут. Неизвестные страницы личной жизни. Черкасы, 2010. С. 24.