ПОЭЗИЯ И ПРОЗА

ЕЛЕНА ЕЛАГИНА

* * *

В предзимье — как будто в предместье заехать.

В. Лелина

Предзимье темное — не белая зима.

Пробел в судьбе, пустующие строки,

Неразличенье дней. Слагаются тома

Бессмыслицы. Бездумье и пороки

Той орфографии, что разума сильней,

Что пересилит волю и желанья,

Все четче, все прозрачней, все ясней…

Предзимье темное. Сплоченье мрачных дней.

И стих тяжел — какой там соловей!

Лишь снегири мелькают меж ветвей,

Скорей, зима, освободи, овей,

Привычным холодом враз освежи дыханье!

* * *

Шмель на дубовом листе,

Что ты там ищешь, жужжишь?

Тягой к чужой красоте

Голода не утолишь.

Где твой шиповник, дурак?

Что тебе в глянце резном,

Коль он дерет, как наждак,

И невозможно на нем

Что там прижаться — припасть!

Брось! Не трудись! Улетай!

Или наскучила сласть

Венчика липкого? Рай

Больше не манит? Гляди,

Инок пушистый, комком

Свалишься оземь, в груди

С жарким, как жизнь, холодком.

* * *

За этот дом неприбранный, за грязь

Во всех углах, за пыль на всех предметах,

За жизни неизбывную боязнь,

За нищету в своих позорных летах,

За то, что храм миную стороной,

За то, что не с людьми, а в одиночку,

За то, что не здоровой, а больной

Являюсь в мир, за брошенную строчку,

За небрежение небесным и земным,                               

За равнодушие к ученым бредням,

И за стремленье к истинам блажным

Сполна отвечу на Суде последнем.

* * *

Под снегом проливным,

Под дождиком колючим,

И ветром нелюбим,

И насморками мучим,

И каверзным словцом,

И веткой задеваем,

С потерянным лицом

Глядишь вослед трамваю

Последнему… Как жизнь —

Прошел, ушел… Но все же

Попробуй побожись,

Что что-то есть дороже,

Чем эта тьма, и грязь,

И рельсы в липкой жиже.

Кляня, любя, страшась,

Все жмешься к жизни ближе.

ДЕТСКОЕ ЧТЕНИЕ

В кругу под настольною лампой,

Где брошено навзничь шитье,

Волшебная мельница Сампо

Вновь золото мелет свое.

Невидимо, неторопливо

Струится волшебный песок.

И кони зимы — белогривы,

И полнится ветром висок,

И вновь ощущение чуда

Приносит на крыльях сова,

И снова незнамо откуда

Нисходят живые слова.  

О, Похъёла из «Калевалы»

С рисунками Кочергина —

Ее иногда доставала

Из страшного ящика я.

Там Лоухи сеет заклятья,

Там борется разум со злом,

Но кантеле звучною статью

Расширит волшебный пролом.

И финский Орфей Вяйнемейнен,

Ударит по струнам сильней!

Даст сил на победную бойню,

Ободрит своих сыновей!

И солнце взойдет над ненастьем,

И вновь Лемминкяйнен живой!

И брызжет недетское счастье

Над финской моей стороной.

ВНОВЬ ЛЕТОМ В ДЕРЕВНЕ РЕДКИНО

Уютный детский рай! С природой воедино

Все слито в нем: коза и яблоко в пыли.

И счастье: живы все! И полная картина

И рода и семьи в трепещущей дали…

А речка заросла. Там острова намыло,

Где мы плескались всласть совсем еще детьми.

Меняется пейзаж, в нем нет былого пыла,

Расползся он, погас и погрузнел, как мы.

И поплешивел парк, и школа развалилась,

Лишь церковь вся в лесах, знать, вера вновь в чести.

Но всюду борщевик, что не идет на силос,

Заполонил собой поля все и пути.

Откуда взялся он, как будто казнь восьмая,

И почему стрекоз на речке не видать?

А было все сине до сентября от мая,

И вечером туман… Не жизнь, а благодать!

Большое стадо шло, по стойлам расходилось,

А нынче — стайка коз шурует по кустам.

Не держат даже кур. Вот так все изменилось.

Зато водопровод есть в каждом доме там. 

О, слово «хронотоп», скорее другом стань же!

Ушло и утекло — довольствуйся теперь

Лишь тем, что есть, смотри — вон аисты, а раньше

Их не было… Не все внесем в число потерь.

НАД КОЛЛЕКЦИЕЙ СЛИВОЧНИКОВ

Если бы вещи могли говорить,

Сколько б историй они рассказали!

Сколько трагедий они повидали —

Что там Шекспир? Прочитать и забыть.

Вот и бедняцкий советский фарфор —

Чахлые цветики, снежное поле —

Что нам нашепчет о доле-неволе?

Как поведет хрупкий свой разговор

Сокол дулевский да наш ЛФЗ?

Помнят ли старых хозяев кипучих,

Не одолевших времен неминучих,

Сгинувших в тоталитарной грозе?

Чьи вы, сиротки? Откуда взялись,

В комиссионных теснясь магазинах?

Выставлены на поверхностях длинных,

Вынуты будто из пыльных кулис.

Нет, не расскажут. Тихи и скромны:

Трещины, сколы, щербинки, утраты…

Формы просты, на декор небогаты —

Битое прошлое бывшей страны.