ХВАЛИТЬ НЕЛЬЗЯ РУГАТЬ

Сергей Авилов. В. Н. Л. (Вера. Надежда. Любовь).

СПб.: Геликон Плюс, 2016

Знакомство с героем книги Сергея Авилова сулит читателю разочарование. Снова лишний человек, неприкаянный Печорин, при переносе в современность удивительно похожий на вашего одноклассника, который подавал надежды, превосходно играл на гитаре и писал стихи, но внезапно спился до состояния маргинала. В современной мужской прозе такие персонажи встречаются через одного. Особенно у авторов, которые выпустили свою первую серьезную книгу: им наверняка кажется, что написать хорошо с первого раза можно только «с натуры».

Однако, как это часто бывает в жизни, первое впечатление окажется обманчивым. Сергей Степнов с представителями упомянутого типа связан только одним общим коэффициентом — образом жизни: гитара и писательство, алкогольно-табачный ореол, он вступает в отношения с несколькими женщинами одновременно и не может (точнее, не хочет!) устроиться на нормальную работу. А характер и отношение к жизни — принципиально отличные от того, что можно было представить: он любит жизнь и людей, в нем нет грязи, желчи и ненависти, только пронзительная искренность. Искренность в наивысшей степени приводит к невозможности скрывать свои переживания и эмоции или ограничивать их в соответствии с нравственными нормами. Пожалуй, именно эта черта вызывает безусловную симпатию к герою. Он любит чужую жену, но вряд ли даже самому отъявленному моралисту не будет за него отрадно: ведь он наконец испытывает это чувство во всей его силе! И это, оказывается, совсем не то же самое, что просто любить людей.

О любви, вере и надежде герой рассуждает в последней главе, по которой и названа книга. И хотя мысли его посещают довольно интересные, в некоторой степени афористические («нужно обладать любовью, чтобы подарить это чувство кому-то другому»), такое резюмирование придает произведению оттенок дилетантства. Выводы в конце текста — слишком уж похоже на школьное сочинение. Накал падает, катарсиса не случается: герой сам все рассказал, не позволив читателю пробиться через смысловые слои текста. Еще одна особенность — излишнее внимание к слову. Авилов стремится ухватиться за каждый каламбур, попадающийся на пути, выходит навязчиво и не всегда удачно:
«...она подперла голову рукой, и сигарета едва не поджигала ее роскошную медную шапку. Видно, в воровстве Татьяна замечена не была». С другой стороны, ставить этот метод в укор автору было бы нечестно, не упомянув, что игра со словом («филологические бредни») — мотив, связывающий Степнова с умершим другом — Осой. От тоже писал стихи и обладал той чуткостью к языку, по которой главный герой определяет близких для себя людей. Выходит, что это начинающий писатель Степнов не утруждает себя бременем отбора?

Глава про Осу будто взята из недавно вышедшей книги «Жэ-Зэ-эЛ» Марата Басырова: еще один герой, который почему-то так и не смог пробиться через жизненные препятствия, но горел так же ярко, как те, кто оказался на вершине успеха. Да, Авилов тоже пишет книгу о том, что нужно, чтобы стать настоящим писателем, но делает это по-своему. «Волшебный помощник» главного героя (если пользоваться терминологией Проппа) Птицын-Верховенский выводит замечательную формулу: «Вот смотри, — неторопливо говорил он. — Возьмем тех, кто пишет. Условно говоря, их сто человек. <…> Грамотно, — он сделал ударение на этом слове, — в любом смысле — русский язык, стилистика — не важно! Так вот, грамотно пишут двадцать. Из них пятнадцать — скучно! И это не значит, что остальных можно читать. Из этих пяти — трое переписывают, как я говорю, „Капитанскую дочку“. То есть все грамотно, знакомо, но зачем? Остаются двое! Один из них пишет заумь, которую мне не понять. „Розу мира“ Андреева читал? Я не смог… И верю, что это сильно. А вот второй — второй, то есть последний, пишет то, что близко тебе и мне, при этом грамотно. А главное — зная зачем!» Мы не знаем, к какой категории отнести Степнова: результаты его творчества в романе не выведены. Если же говорить о писателе Сергее Авилове, он действительно пишет то, что «близко тебе и мне», правда, пока не до конца ясно, знает ли зачем.

Наверняка роман будет обделен вниманием критиков и литературных премий (хотя, к счастью, уже отметился в длинном списке «Большой книги»). Он не несет глубокого откровения, не прокладывает новые пути развития литературы и не является ярким примером мастерского владения художественным стилем. Альтер эго автора Сергею Степнову пришлось свои первые печатные доказательства писательского дара выставить к мусорным бачкам. Но качественную городскую прозу Авилова такая участь постичь не должна.

Дарья Облинова