МНЕНИЯ

Владимир Гордин

Цирцея и борьба с ней

«Живо! Пошел! И свиньею валяйся в закуте с другими!» —

Так мне сказала. Но, вырвавши меч медноострый из ножен,

Ринулся я на Цирцею…

Гомер. Одиссея

Образование все в большей степени заменяется имитацией. Борьба за показатели успеваемости существовала испокон веков, нанося вред всему обществу (кроме конкретных бенефициаров). Общество же заинтересовано в: а) специалистах; б) справедливом рейтинге учащихся. Чтобы первое место занимал не сын директора школы и не дочка олигарха, и не тот, на кого пришла разнарядка из центра (нужно, чтобы в этом году победил мальчик из пролетарской семьи), и не тот, кто ловчей других прячет мобильник, а тот, кто на самом деле победил в соревновании по объявленным заранее правилам. Чтобы потом победитель приносил этому обществу пользу и как специалист, и как сторонник справедливости.

За последние годы мы были свидетелями различных новшеств. ЕГЭ было призвано навести справедливость. Привело же к массовым фальсификациям. Сотни тысяч людей уже использовали мобильники. Это необратимо. Каких-то жуликов потом вузы отчислили, но, как мы понимаем, отчислено исключительное меньшинство — вузам нужна численность, и это знают все — от ректора до абитуриента. Преподаватели же, выполняющие свой долг, становятся врагами всем: студенту, которому не хочется напрягаться, коллеге, которому придется лишний раз принимать переэкзаменовку, декану, который пришел замолвить слово за нужного ребенка, ректору или министру, которым нужно отчитаться о повышении качества образования в родной стране.

Курсы повышения квалификации учителей вскрывают серьезную проблему: профессиональный уровень среднестатистического предметника, мягко говоря, невысок. Причем это относится к тем учителям, которые желают свой уровень хоть немного повысить. А ведь есть еще и те, кто предпочитает оставить всё как есть: уроки по шаблону, оформление горы отчетов и поддержание минимальной дисциплины, на что уходит 100 % энергии. И никакими инструкциями этих замордованных учителей при всем желании не заменить. Система образования зиждется на людях (учителях), а потому весьма инерционна. Но именно в корпус учителей вкладывать деньги и не желают. Попытки повышения зарплаты часто приводят к дальнейшим искривлениям учебного процесса.

Когда-то таким же образом в СССР отнеслись к деревне: крестьян согнали в колхозы, требовали от них продукцию, а вместо справедливой платы присылали инструкции (когда сеять, когда жать) и назначали надсмотрщиков. Результат известен. А смена министров сельского хозяйства СССР помогала так же, как у нас смена министров образования.

В записках морского офицера столетней давности я обратил внимание на один эпизод: его включили в комиссию по приемке одного из черноморских линкоров. И положили жалование настолько высокое, что он вслух выразил свое удивление. Ему разъяснили: если будут искушать заинтересованные лица, чтобы с гневом отверг искушение: флоту линкор нужен без изъянов. К нынешнему образованию, похоже, подход иной.

Олимпиады превратились в последние годы из веселого соревнования любителей наук (и юных школьников, и взрослых организаторов — я это еще все застал в полном расцвете) в параллельный ЕГЭ способ поступления в вуз; путь, где меры безопасности против списывания послабее. Вольнó организаторам олимпиад преуменьшать проблему. Понять их можно: у них нет под рукой карающего меча, а дело делать и работать с талантливыми ребятами им хочется.

Отдельный пакет угроз образованию исходит от различных групп влияния, с тем чтобы искалечить программу обучения и вместо наук (математики, информатики, физики, химии, биологии, литературы, истории, иностранного языка) вставить в нее что-то любезное данной группе (религию, обществоведение, москвоведение, кино и т. п.). Понятно, что всякая группа или система желает сохранить свои позиции и по возможности расшириться. Но тут вопрос стоит о будущем популяции: смогут нынешние дети, когда вырастут, адекватно понимать окружающее, смогут ли производить нужные вещи (например, еду, дома, средства связи или лекарства для лично ваших проблем в преклонном возрасте)? И какой нравственный урок получат дети, если им, скажем, вместо физики введут предмет, где оценка зависит не от способностей и трудолюбия, а от умения умильно смотреть в глаза преподавателю?

Попытки заменить в программе несколько предметов одним — по выбору (например, всего один из физики, химии и биологии) — напоминают выбор, который предлагал один из персонажей «Бравого солдата Швейка». Этот достойный офицер предлагал вверенным его попечению солдатам решать: «трое суток гауптвахты или в рыло».

А ведь такой благодетельный план не только циркулирует в образовательно-начальственных головах, но и начал претворяться в жизнь. Оптимизацией называется. И пройдет безболезненно. Все (или почти все) школьники обрадуются — как взрослые дополнительному празднику. Или дешевой настойке боярышника. Те, кто производит пузырьки, готовы за 70 рублей чистой прибыли отправить клиента на тот свет. А чиновники за благоволение начальства готовы провести слияние, сокращение и всё что угодно. Следующее за нами поколение лишить качественного образования? Да пожалуйста, если начальство ласково улыбнется. Ну, какие-то интеллигентные родители повозмущаются, но разве это важно? Ничего, сами вечерами своих чад будут учить или репетитора наймут.

Однако тем, кто при оптимизации считает больше чем на один шаг, следует иметь в виду, что у некоторых нынешних учителей в числе стимулов имеется желание расплатиться: меня когда-то хорошо и бесплатно учили, выкладывались; теперь моя очередь вкалывать. Будет ли такой стимул у нынешних школьников, попавших под оптимизацию? Что-то сомневаюсь.

Как же это случилось? Разумеется, советские чиновники от образования (в полном контакте с всеми прочими чиновниками) хотели контролировать процессы. Сначала для увеличения своего влияния, которое можно было постепенно превращать в материальные блага. Потом жизнь упростилась. Теперь к чиновникам добавились прохиндеи, выучившие несколько формул и желающие монетизировать свои знания. Постепенно из переходов метро они перебазировались в Интернет. Похоже, они очень хорошо крышуются. Только бизнес — ничего личного. И заметим, эти люди воспроизводятся. Вряд ли пролезший в вуз с помощью мобильника или купленного варианта экзамена будет потом искренне отстаивать моральные ценности. Он же помнит свою собственную историю. И потом (став чиновником, полицейским, журналистом, инженером или врачом) передаст детям и друзьям свой подход к земным проблемам. Пойдет за ценностями сугубо материальными. По нашим головам пойдет. Так что маленькие проколы в системе экзаменов имеют и будут иметь весьма дальние последствия.

Дискриминация при поступлении в вузы в отношении некоторых групп в СССР спустя годы и даже поколения поспособствовала усиленной интеллектуальной эмиграции из страны; обиженные не забыли своих обид и унижений и проголосовали ногами. Эхо сегодняшней оптимизации тоже будет долго звучать.

Для бед российского образования помимо причин персонифицированных, есть еще и «объективные». Развитие современных технологий привело к «падению спроса на умных». Мнение госпожи Простаковой: «Ах, мой батюшка! Да извозчики-то на что ж? Это их дело. Это-таки и наука-то не дворянская. Дворянин только скажи: повези меня туда, свезут, куда изволишь» — получило неожиданное мощное подкрепление от электронных ресурсов. Современному человеку можно не помнить таблицу умножения, можно не уметь писать рукой по бумаге. Совсем скоро можно будет отбросить и многие другие навыки.

Мощнейшей индустрией является производство удовольствий и развлечений. Большинство плебса получило свою пайку хлеба и теперь жаждет зрелищ. Попроще, чтобы всем были понятны. Выпив и закусив у приятной дамы Цирцеи, ахейцы превратились в свиней. Но ведь сперва выпили и закусили…

Дело политика-популиста — понять эти нехитрые желания электората и угодить ему. Ну, есть и другие человекоугодные профессии…

Дело учителя — понять и противостоять этим животным желаниям на ранней стадии развития. Если, конечно, это учитель, а не просто дипломированное существо.

Кто тут стоит на стороне Цирцеи, а кто пытается сопротивляться?

Отметим, что Министерство культуры сочло нецелесообразным передачу провинциальным библиотекам всех денег, выделенных на покупку литературы.

Отметим, что по телевидению предлагают все виды благ «по доступной цене»: лекарства, порнографию, путешествия, спорт, детективы, богослужения, песни и танцы. И только обычной образовательной программы со школьным и вузовским курсами стандартных предметов всё нет и нет. Хотя сто`ит такое дело немного: профессора по нынешним временам за появление на экране берут намного меньше красоток. Когда-нибудь рынок образовательных продуктов будет наполнен через Интернет. Но пока телевидение имеет более широкую аудиторию, а тут каждый год и месяц на счету.

И объяснить подобное положение дел на телевидении можно, только включив в поле зрения Цирцей. Действительно, у каждого из перечисленных выше «благ» есть свои «отрицатели», но свой пай на телевидении они имеют — группа поддержки старается. У сиротки образования, похоже, в России такой влиятельной группы поддержки нет. И даже члены РАН о такой доле времени на телевидении публично не хлопочут. А могли бы, между прочим.

Человек массовый, который свое представление об окружающей его действительности в большей степени черпает из телевизора, знает многое о жизни олигархов, полицейских и проституток. Это, стало быть, жизнь. А вот теорема Пифагора — это не из жизни. Этого в жизни нет. А тут, горе такое, приходится таскаться по утрам в школу и там выслушивать неизвестно что. Ну и ценность этого «отбытия срока» в глазах отрока соответствующая.

Есть и положительные сдвиги. В Интернете накапливается образовательный контент. Пока им пользуются немногие. Программа «Сириус» производит впечатление положительное. Но с учетом ее редких выходов в эфир на российское образование она влияет слабо. А расширить — где ресурсы (в первую очередь людские) взять?

В довольно длинной уже истории человечества задолго до изобретения телевизоров и дискотек было много периодов, когда массовая тяга к простым удовольствиям делалась основной. Во всех случаях это влекло за собой колоссальные наказания. Как минимум это вело к падению производства, а как максимум — к нашествиям варваров, гражданским войнам и прочим ужасам. Когда погибала бо`льшая часть популяции. Раньше фантасты пугали публику нашествием инопланетян. Теперь впору задуматься о грозных эпидемиях — вирусы могут оказаться эффективнее десантов со звездолетов.

И вот тогда особенно понадобятся умные, чтобы спасать, кормить, лечить. А пока они тоже очень нужны, — чтобы создавать конкурентоспособные технологии. Но если в обществе первым богатством считаются энергоносители, а люди — только вторым, то тут умные — лишние для Цирцей. Если в обществе каждый за себя, то вкладываться в воспитание следующих поколений просто глупо. Логично что-то пафосное наболтать, что-то дорогое украсть и жрать в три горла. То есть стать свиньей.

Раби Йегуда утверждал: «Тот, кто не учит сына ремеслу, учит его преступлению». Спросили его: «Неужели так сразу и преступлению?» Раби Йегуда объяснил: «Не научить его ремеслу — как будто научить его воровать». Глава Синедриона высказался подобным образом XVIII веков тому назад, но актуальность этого утверждения не утрачена.

Одиссею, кинувшемуся ко дворцу Цирцеи извлекать своих друзей из свинского состояния, помог Гермес. Советской науке когда-то помогли военные заказы. История про борьбу за идейную марксистскую чистоту в физике, которая готовилась после славной победы марксизма над генетикой, известна. Как и то, что эту борьбу внезапно остановил Л. П. Берия, которому реальные физики объяснили, что эта борьба — дело, конечно, правильное, но только с бомбой придется повременить. Неужто и по сию пору только потребность в оружии может нас заставить думать об образовании?

Реальным стимулом к образованию является дальнейшая работа. Недавно один парень в Америке стал президентом, пообещав новые рабочие места для своих сограждан. Может быть, и тут кто-нибудь пообещает и действительно создаст (!) новые рабочие места, требующие высокой квалификации и высокой оплаты. Это, в свою очередь, создаст реальные стимулы для учебы. А пока самое «полезное», что можно извлечь из вуза, — диплом с печатью. Если не считать моду последних лет: ученые степени по сходной цене.

Помимо жалоб на жизнь представляю список возможных мер.

Усиление профессорско-преподавательского состава в педагогических вузах страны. Изменение программ с радикальным уменьшением часов на разговорный жанр (о пользе педагогики, экономики, философии и т. п.) и соответствующим увеличением на перечисленные выше научные предметы. Причем предметник должен изучать не только свой конкретный предмет, но и соседние. Например, будущий преподаватель математики помимо собственной науки должен в вузе изучить информатику, физику, химию и биологию в объеме, существенно превосходящем школьный. Чтобы такой учитель мог свободно говорить о приложениях математики в соответствующих областях. А в деревенской школе мог бы при необходимости и заменить отсутствующего коллегу. И чтобы на русском языке писал без ошибок.

Учителя истории и литературы (настоящие и будущие) не должны отгораживать свои предметы от всего остального. Писатели и читатели жили в определенной исторической обстановке. А на ход истории влияли тексты, написанные современниками. И сама история (помимо археологических находок) известна нам из текстов. И историк должен понимать, что такое радиоуглеродный метод в археологии и хотя бы в общих чертах уметь судить о подлинности тех или иных текстов.

Учитель должен уметь на уроке выдержать конкуренцию с Интернетом и прочим. Он должен быть интересен ученикам. А для этого необходимо (но недостаточно), чтобы ему самому был интересен его предмет.

И чтобы за четыре учебных года (или лучше за пять) будущий учитель провел бы заметное время на практиках в школах. Например, в качестве штатного помощника учителя.

Для реализации этих мер (так же как, например, и для организации нефтеразведки) нужны большие деньги. Нужно вкладывать средства и в подготовку будущих учителей, и в обеспечение нынешних. Тут пока что намного больше разговоров, чем реального дела. Будут хорошие условия у нынешних учителей — пойдут в педагогические вузы толковые ребята. Будут в этих вузах хорошие условия — пойдут туда толковые профессора. Не будет таких условий — пойдут те, кто больше нигде не смог пристроиться.

И школам должно быть предоставлено право ставить неуды. Сейчас это право фактически отсутствует. И двоечники об этом хорошо знают. А уж если их родители располагают каким-то ресурсом… Наглости Митрофанов нет преград. А жаль, однако.

Причину ситуации можно предположить: ежели этим учителям дать право ставить неуды, оставлять на второй год, не выдавать аттестаты, то они этим немедленно начнут злоупотреблять (выгонят всех неугодных). То есть доверия к учителю и к школе никакого нет. В разумность и благородные помыслы учителя не верим совершенно. Но ведь новые ангелоподобные учителя с Марса не прилетят. Можно, конечно, оставить ситуацию как есть. Но можно начать готовить учителей компетентных и с повышенной социальной ответственностью.

Или пусть гоголевская тройка продолжает нестись куда придется?